Анатолий Баюканский - Черный передел. Книга I

– Увидите? – Пантюхин съежился то ли от страха, то ли от неожиданной весточки.

– Расскажу, как ты выполнял наши советы, как скупал краденое.

– Шутите? – Пантюхин на время забыл, что есть у него еще один «хозяин», который, пожалуй, не менее страшен, чем Петр Кирыч и писатель. – Какой прок меня чернить перед Пар-феном? Одно дело вершим.

– Тут ты, конечно, прав. Ладно, шагай домой. Через недельку я для тебя «малявку» сочиню, отнесешь капитану Андрейченко. И от себя больше ни слова. Понял?

– Не дурак! – буркнул Пантюхин, внутренне загоревав: такой узелок не скоро распутаешь, вероятней всего он на его шее и затянется. Но, ничего больше не сказав, направился к двери…

Следователь Кичкин уже окончательно терял терпение. Первое дело, которое поручили, казалось проще простого, но… Русич стоял на своем незыблемо.

Вот и на этот раз, получив гневную отповедь подозреваемого, следователь не выдержал, вскочил на ноги, гневно сжал кулаки. Казалось, мгновение, и он ударит Русича. Но, заслышав скрип дверей, вытянул руки по швам, завидев высокое начальство. Белесые ресницы вошедшего полковника захлопали при виде Русича, но удивление было наигранным, неестественным, что не укрылось от Алексея. Полковник обратился к следователю:

– Не Помешаю, лейтенант?

– Никак нет, товарищ начальник! Веду допрос подозреваемого гражданина Русича.

– Продолжайте! – Полковник сел у стены.

Кичкин стушевался, не сразу нашел подходящие слова, подобострастно засуетился, спросил, встав перед Русичем:

– Итак, вы категорически отрицаете, что с целью незаконного получения премий согласились выполнять указания третьих лиц, направленных на злоупотребления?

– Последнюю фразу можете не писать. – Русича разозлило присутствие полковника. Его наивная игра в неосведомленность была шита белыми нитками; наоборот, весь его вид говорил об обратном.

– Что вы цепляетесь за слова? Первое, третье…

– Минуточку, лейтенант, – прервал следователя полковник. – Гражданин Русич, в каких отношениях вы находитесь с директором «Пневматики»?

– В откровенно плохих.

– Все встает на свои места, – полковник не сумел скрыть удовлетворения, давал наглядный урок молодому следователю: один ход, и в дамки. – Директор наказывал вас? Ущемлял? Объясните. А то получается замкнутый круг: вы живете с директором как кошка с собакой. И сейчас, попав в поле зрения следствия, топите Щелочихина с удивительной откровенностью. А между тем против вас – целый букет документов, против Щелочихина – словесный оговор Возможно, у вас имеются убедительные доказательства его вины?

Русич схватился за фразу полковника как за спасательный круг, брошенный доброй рукой. Он вдруг почувствовал неодолимое желание изложить начальнику милиции всю суть их чисто производственного конфликта, вспомнить, с каких мелочей все началось. Тронул его, изнервничавшегося, изуверившегося, участливый тон. Он поднял голову и… заметил, как переглядывались между собой Кичкин и полковник.

– Говорите, говорите! – приторным тоном попросил полковник. И, наверное, этим выдал себя – скрытым нетерпением, нервозностью, которая не укрылась от взора Русича.

И в это самое мгновение Русич с ужасом осознал: угодил в ловушку, умело приготовленную для него хитроумным Петром Кирычем. Господи! Как он мог забыть случайную исповедь Нины Александровны в минуту их близости? Щелочихин и начальник милиции Ачкасов – друзья не разлей вода, вместе ездят на охоту, жарят шашлыки, семьями отмечают праздники. Да, еще она говорила: их дачи – рядом, забор к забору. Про истоки их дружбы Нина не знала, лишь вскользь упомянула: начальник милиции с помощью дяди Петра Кирыча лихо рос в звании Скорее всего и сейчас Щелочихин по дружбе попросил полковника в ходе следствия «прощупать», имеются ли у него «козырные карты» против Петра Кирыча? Ошеломленный внезапной догадкой, Русич явно погорячился:

– А вы, товарищ начальник, в каких отношениях с Петром Кирычем?

На худых щеках Ачкасова проступила желтизна. На какое-то мгновение он растерялся, однако быстро поправился, покосился на молодого следователя. Не уловил ли Кичкин двойной смысл в наглом вопросе подозреваемого?

– Запомните, Русич, раз и навсегда: пока идет следствие, я для вас не товарищ, а гражданин. И еще. Бестактно и глупо задавать вопросы следствию. Считаете, в милиции простачки сидят? Учтите, нам про вас многое известно, – выдал сам себя полковник.

– Например?

– Вы крупный ловкач, Русич, вижу, как ловко пытаетесь пустить нас по ложному следу. Зря стараетесь. Мы по-бульдожьему вцепились в вас. Ворья и жулья здесь перебывало великое множество, а вот хозяйственников с вашим размахом давненько не попадалось.

– А конкретнее?

– Поясните, как откупились за гибель водолазов на прибрежном шельфе? Кому дали «на лапу»? Сколько? Ну?

– Вы меня еще не запрягли, а уже понукаете! – вспылил Алексей. Его не просто допрашивают, но и беззастенчиво оскорбляют. – А в командировку на шельф вылетал по указанию директора. За дела предприятия ответственность несет лично он.

– Ловко вы пропустили брак, который привел к гибели людей, а наказывать должны директора?

– Я сегодня же напишу жалобу генеральному прокурору! – почти выкрикнул Русич. Снова начал терять самообладание, чувствовал себя в некой прострации. Похожее ощущение испытал очень давно: будучи в турпоходе в северных краях, бродил в одиночку среди каменных завалов и угодил в древний лабиринт. Часа четыре не мог найти выхода – камни, похожие друг на друга, тропы, ведущие в никуда, ни единой сострадающей души на сто верст.

– Пишите хоть в ООН! – полковник устало прикрыл веки. – Ваше право. Однако в каких бы личных отношениях полковник Ачкасов ни был с директором вашего завода, он никогда не нарушит закон. Щелочихин, коль будет доказана и его вина, понесет наказание. Закон есть закон. – Полковник произнес заученную фразу бодрым тоном, но от взгляда Русича не укрылось легкое подергивание век начальника милиции.

– Уверен, кто-кто, но Щелочихин сумеет избежать наказания. – Русич понимал, что пытается оправдаться, переложив вину на чужие, куда более мощные плечи, однако ничего не мог с собой поделать. – Достаточно спросить: на какие тысячи наш директор выстроил двухэтажный коттедж. А вы… нашли злоумышленника.

– Скажу откровенно, материалы против вас, имеющиеся в распоряжении следствия, очень серьезные. – Полковник приблизил лицо к Русичу. На его бледном лице выделялся еще более бледный шрам. – Хотите, поговорим без протокола.

– Мне следователь уже предлагал такой вариант.

– То, о чем я вас спрошу, к делу о браке имеет лишь косвенное отношение. – Полковник никак не прореагировал на реплику Русича, был увлечен своей идеей. – Бог сказал: от древа – познания добра и зла, не ешь от него, ибо в день, когда ты вкусишь от него, смертью умрешь. Вкусили от запретного древа не вы один.