Анатолий Баюканский - Черный передел. Книга I

– Не понимаю.

– Сейчас поймете. Ваш заместитель Синюков, нам стало известно, в годы войны был в фашистском плену Я лично не вправе винить человека за сие прискорбное обстоятельство. Жаль, вел он себя там не как патриот, отказался участвовать в лагерном сопротивлении.

– Откуда вы знаете про плен, про сопротивление? – Русич не поверил ни единому слову Ачкасова. Столько лет проработал бок о бок с Синюковым, изучил его характер как свой собственный, но такого не предполагал.

– С его слов. Синюков вчера давал показания по делу и страшно испугался, пустил слезу, разоткровенничался. Чего бы ему пугаться? Можно отвести мою догадку, фактов против него нет, но… прослеживается некая жизненная позиция: видя все махинации по сокрытию брака, помалкивал, возможно, про себя злорадствовал.

– Причем здесь Синюков? – Русича раздражало еще и то, что никак не мог понять, куда клонит полковник. Не беседу же о нравственности с ним ведет.

– А старший мастер Губин – ваша правая рука? Делец! Типчик! Молодой инженер, казалось бы, работай честно, живи скромно, как большинство людей.

– Равняйся на Петра Кирыча! – не выдержал Русич.

– Имейте такт, дослушайте мою мысль, – Ачкасов прикусил тонкую губу, – за два года купил и перепродал три автомашины. Кстати, все три ходатайства о выделении льготных машин подписывали вы.

– И директор.

– Напрашивается логичная мысль. – Полковник встал, прошел к двери, резко обернулся. Кичкин и Русич напряженно ждали, что он скажет. – Сговор! – вытянул руку в сторону Русича. – Преступный сговор. Все руководство ОТК повязано между собой. И мы докажем, что все было именно так. Фактики лягут в протокол точно, как патроны в обойму. И выстрелим по вашей преступной шайке.

– Да как вы смеете! – Русич вскочил. – Преступный сговор ищите у себя. Вы… Вы… – Перехватило дыхание. – Рука руку моет, плут плута кроет! Я и разговаривать больше с вами… – Слова замерли на кончике языка. Он вдруг увидел на пороге кабинета Игоря. Тряхнул головой, отгоняя видение. Сын! Игорек! Как он сюда попал?

– Вам кого, товарищ? – миролюбиво спросил полковник, шагнул навстречу, тронул пальцем медаль «За отвагу» на лацкане пиджака вошедшего.

– Наверное, вы мне и нужны. – Игорь, тяжело опираясь на трость, шагнул в глубь кабинета, не удостоив следователя взглядом, присел рядом с отцом. – Разрешите присутствовать при разговоре?

– С ума, парень, сошел? – как гусь, зашипел Кичкин. – Здесь не разговор, а допрос. Освободи помещение, ну!

– Затихни! – цыкнул на следователя Игорь.

– Ты, паренек, случаем не из дурдома, а? – полковник, на всякий случай, отошел в сторону.

– Тебе бы побывать в том дурдоме! – огрызнулся Игорь, переложив трость из руки в руку.

– Ага, контуженый. Я уважаю твои заслуги, судя по медали, но тебе лучше уйти. Сам понимаешь, вызову людей и… неприятностей не оберешься.

– Я отсюда не уйду до тех пор, пока не выясню все.

– Что, например?

– Допрашивают моего отца, честнейшего человека. За какие грехи?

– Ага, на выручку прибыл! – догадался Кичкин. – Лучше подожди в приемной.

– Нет! Я должен услышать обвинения своими ушами.

– А на медаль у тебя документ есть? – дернулся Кичкин.

– Документ? Доку-мент! – Игоря затрясло, скрюченными пальцами начал расстегивать рубашку, рвал пуговицы с мясом. – Сейчас, сейчас, сволочь, я тебе предъявлю! – Русич крепко стиснул плечи сына, прижал к себе.

– Игорек, ну что ты? Успокойся, пожалуйста. Все выяснится, обойдется. Нервничать тебе нельзя, раны откроются.

– Да, верно говорила мама Зина: там, на полу, в темном углу, лежит кусочек правды, завернутый в обман. – Игорь пытался застегнуть пуговицу, руки тряслись. – В чем обвиняют отца? – Он закашлялся, приложил платок к губам. Завидев кровавое пятно, смешался, скомкал платок.

– Слушай, солдат, – полковник придвинул стул к Игорю, присел рядом, – нервы не распускай. Мы тут все нервные. У отца выясняем чисто деловые стороны производственной деятельности. А ты… Слушайте, идите-ка вы домой оба. Валерьяночки для успокоения на сон грядущий выпейте. А когда понадобится, вас, Алексей Борисович, мы пригласим.

– Отца не в чем упрекнуть! Вам хоть это понятно?

– Чего тут не понять! – Кичкин переглянулся с полковником, привстал. – Гражданин Русич А.Б., вы свободны. Да, одну минуточку, маленькая формальность. – Придвинул какой-то бланк. – Распишитесь, пожалуйста.

– Что это?

– Я же сказал: формальность. Подписка о невыезде…

1985 год. Прага. Весна

Павел Эдуардович Субботин приехал в Прагу в составе туристической группы. В пять вечера, когда руководитель объявил свободное время и посоветовал гулять компанией не менее трех человек, Субботин незаметно откололся от «своих» и быстрым шагом направился к Пражскому граду, где прежде уже дважды бывал. Быстро вышел на узкую улочку, называемую Золотой, простучал ботинками по мощеным булыжникам. Оглянулся на собор святого Витта, невольно залюбовался его устремленными в небо шпилями, мощными контрфорсами и изящными аркбутанами, миновал неказистые одноэтажные домики и остановился возле аптеки, той самой легендарной аптеки, где, по преданиям, Альберт Великий изготавливал тайком от инквизиции человекоподобные автоматы. Там же его ученик Фома, застав однажды в алхимической лаборатории механическую фигуру, занятую раздуванием мехов, решил, что это нагрянул к ним демон, схватил метлу, кинулся разбивать автомат. «Какой же ты болван! – воскликнул Альберт, увидя одни обломки. – Я потратил на создание этого автомата двадцать лет».

Аптека была закрыта. Субботин дважды постучал в стеклянную дверь. Вскоре на пороге появился старый фармацевт в халате, заляпанном белым раствором.

– Аптека закрыта! – сказал он по-чешски.

– Пан Власик, – остановил его Субботин, – вы не соизволите принять заказ? – фраза была произнесена на чистом английском, и аптекарь сразу оживился, отворил дверь, пропустил гостя в помещение.

– А вы очень настойчивы, молодой человек.

Я слушаю вас.

– Ваша аптека, она такая древняя. А эта картина… Гностический ящер, заглотав собственный хвост, открывает пути в первобытную бездну.

– Да, верно, здесь же, как видите, библейский змей ласкает раздвоенным жалом горький плод познания. – Аптекарь сдвинул на нос очки, наблюдая, какое впечатление произвели его слова на гостя.

– Приступим к делу, у меня очень мало времени – Субботин не смог скрыть радости.

– Прошу сюда! – Аптекарь отворил узкую дверь, и Субботин бочком втиснулся в нее. Спустя минуту они очутились в комнате, уставленной пробирками, ретортами, пузырьками, термостатами. Но оказалось, что отсюда еще был выход в помещение, где одиноко жил старый аптекарь – Садитесь, хотите кофе?