Анатолий Баюканский - Черный передел. Книга I

Надо же было случиться такому совпадению: перед тем как лечь спать, Субботин взял в руки купленную в вестибюле газету «Вечерний Ленинград», и на глаза ему попалась статья под броским названием «Смерть Жеки-каратэ». Кажется, Парфен Иванович упомянул его кликуху в очень нежелательном тоне: мол, к Жеке я тебе «малявы» не дам, его «резина короткая». Что бы это значило? Теперь-то Субботин понял, что имел в виду Парфен.

Хорошо, что письмо-«малява» Парфена Ивановича была не к убитому. Оно адресовалось «хозяину» по кличке Кум. Якобы он тоже закончил институт, работал швейцаром в ресторане, сколотил команду из земляков-тамбовцев и постепенно прибрал к рукам весь воровской Питер. По словам Парфена, Кум был человеком с большой буквы: коммуникабельный, жесткий, умный, предприимчивый. Помнится, усмехнувшись, Парфен Иванович заметил, что подолгу в зонах сидят только «мужики», и поведал о том, как недавно освободился Кум. Адвокатом у него был человек, вызванный из США. А накануне заключительного заседания в суде прокурору проломили голову. Получив мягкий приговор, Кум уже через три месяца, по ходатайству руководства колонии, был послан «на химию», откуда уехал в Питер на автомашине иностранной марки.

Ранним утром Субботин набрал номер телефона, данный ему Парфеном. Ему ответил заспанный женский голос.

– Здравствуйте! – весело сказал Субботин. – Мне бы голосок передать хозяину.

– Ты что, малый, спьяну, что ли, сюда звонишь? – нарочито возмутилась женщина. – Нет тут никаких «хозяев». – И повесила трубку. Видимо, этот нехитрый маневр входил в систему охраны Кума. Субботин вновь набрал нужный номер.

– Мне нужен Кум! – прямо заявил Субботин, досадуя, что Парфен не посвятил его в детали связи.

– Опять ты? – уже спокойнее проговорила женщина. – Путаешь чего-то. Говори яснее.

– «Маляву» я притартал хозяину. Дело есть.

– На какой такой тарабарщине ты говоришь, мужик! – хохотнула молодая незнакомка. Голос у нее был чистый, певучий.

– Где я могу передать хозяину письмо? – Субботин не стал больше рядиться под блатного.

– Ты с Литейного или с райотдела?

– Хватит дурить! – повысил голос Субботин. – Я приезжий, отдам письмо и по домам.

– Откуда прикатил?

– Из Старососненска. Это рядом с Тамбовом. – Субботин рассчитал точно. Кум-то был из тамбовских, он никак не оставил бы без ответа нуждающегося земляка.

– Ладно, – смилостивилась женщина, – приходи в восемь вечера к кассам кинотеатра «Художественный», на Невском. Тебя найдут…

Субботин начал собираться на встречу часов с шести. Отлично понимал, что сам Кум вряд ли захочет его увидеть, а с его окружением следовало вести себя либо независимо, либо прикинуться «деревенским». Подумав как следует, Субботин выбрал средний вариант: будет держаться как обычно. Его дело передать «малявку», которую он прочитал, не распечатывая конверта. Парфен довольно убедительно, по-свойски советовал Куму «протянуть руку» подателю сего письма, обещая при большом совете все толком объяснить. Судя по «маляве», сам Парфен Иванович являлся и впрямь крупной шишкой в преступном мире. И вряд ли даже всесильный Кум откажет в просьбе корешу, держателю «общака». Деньги есть деньги.

Возле кинотеатра было многолюдно. Субботину вдруг вспомнилось, как в спецшколе бывший русский, преподаватель тайнописи, на вечеринке, перебрав лишнего, заплакал, вспоминая предвоенные годы в Питере, как он с девушкой смотрел первый в жизни кинофильм «Истребители» в этом самом кинотеатре «Художественный». Невский проспект в любое время катил привычные волны людей. Правда, рекламных огней в центре стало меньше, чем в прошлые годы. Субботин прошел вдоль зеркальных витрин, замедлил шаг возле касс, рассматривая очередь. Попробовал представить, что за «гонец» от Кума к нему придет: красивая женщина-связная, прожженный «вор в законе» или крутой парень из «шестерок». Его нервная система, оттренированная до автоматизма, чутко реагировала на каждое движение проходящих мимо. Взглянув на часы, Субботин встал у крайней кассы. И тотчас кто-то осторожно тронул его за руку. Перед ним стояла женщина средних лет, одетая аккуратно, но не крикливо. Вид у нее был явно не блатной, скорее интеллигентный.

– Вы кого-то ждете?

– Наверное, вас! – заулыбался Субботин. Хотел дружески пожурить Кума, но… интуиция подсказала ему, что здесь что-то не так.

– Я могу составить вам хорошую компанию. – Женщина кокетливо поправила волосы, дернула плечиком. – Живу здесь недалеко. Вы, судя по всему, приезжий?

– Извините, я пошутил! – Субботин понял, попал не по адресу. Это была обыкновенная возрастная проститутка. Он поспешил ретироваться. Но не успел пройти и трех шагов, как она догнала Субботина, подхватила под руку и напористо повела прочь от кинотеатра.

– Ты искал Кума? – Вот это была маскировочка: обычная женщина вдруг превратилась совсем в иного человека – властную, решительную, знающую себе цену. Задержалась перед черной автомашиной. Кто-то изнутри распахнул перед ними дверцу. – Не робей, воробей! – подтолкнула Субботина. – Садись, покалякаем!

– Мадам! – попытался он перевести все в шутку, отлично понимая, что от изобретательного Кума и его уголовных собратьев можно ожидать чего угодно. На всякий случай взялся за пуговицу с нервно-паралитическим газом. – Я уже давно не пользуюсь услугами даже валютных путан. Извините!

Но его уже никто не слушал. Сильные руки из машины увлекли его, швырнули на сиденье, быстрыми движениями обшарили карманы, подмышки. Субботин невольно улыбнулся: знали бы эти шустряки, с кем имеют дело. Он не носит ни выкидных ножей, ни бесшумных пистолетов, однако ему ничего не стоит уложить всех находящихся в машине за пару секунд.

– Вроде чист! – пробормотал один из парней. Лица его Субботин не мог разглядеть.

– Тогда поехали! – приказала дама. Машина рванулась к Староневскому, свернула влево, пошла по переулку. Все молчали. Субботин делал вид, будто поглощен созерцанием вечернего Ленинграда. Он и впрямь был спокоен. Шустрые мальчики, ища оружие, даже не сумели отыскать «маляву» Парфена, которую он вез в потайном кармане, на боку.

Дама задернула шторки перед лицом Субботина, ясно давая понять, что знать маршрут ему совсем не обязательно.

– Благодарю вас! – пошутил Субботин. – Люблю темноту.

– Скоро ты навек в нее погрузишься! – пробасил второй парень, сидевший рядом с шофером.

– Веселенький у нас пошел разговорчик! – Субботину захотелось «прощупать» этих крутых парней. Так, на всякий случай. Однако машина, чуть слышно скрипнув тормозами, остановилась.

Субботину надвинули на глаза шерстяную шапочку, под руку повели по просторной лестнице примерно на третий этаж. Их, видимо, ожидали. Двери отворились сами собой, и Субботин очутился в ярко освещенной комнате. Прямо перед ним в кожаном кресле сидел здоровенный парень с квадратным лицом, без признаков интеллекта. Субботин понял, что перед ним вовсе не Кум, огляделся. Комната была обставлена вполне современно, но не крикливо. Правда, на правой стороне от двери висели две картины в золоченых рамах, несомненно принадлежащие кисти известного испанского художника Гойи. Копии их Субботин видел, кажется, в Мадриде.