Михаил Беглов - Две неравные половины одной жизни. Книга 2. После

Уже на следующее утро Андрей обложился старыми записными книжками в поиске контактов людей, которые могли бы оказаться полезными в новом деле. В свое время он много ездил по стране, так что знакомых из самых разных областей у него было немало. Составив список, он стал обзванивать тех, кто, на его взгляд, был ему сейчас интересен Особого успеха эти звонки, правда, не принесли. Кто-то давно уже не у дел, другие почему-то резко меняли тон, когда понимали, зачем он позвонил, третьи убеждали его, что сами еле-еле сводят концы с концами. Несколько человек, правда, кое-что туманно пообещали. У него создалось такое впечатление, что люди просто-напросто боялись говорить по телефону, намекая, что это не «телефонный разговор», но на поездку к ним без надежды на результат тратить деньги не было смысла. Продуктов питания почти никто не обещал, но кое-кто выразил готовность прислать списки товаров, застрявших на складах. Хорошо, что Андрей забрал из редакции свой факс. Он ему очень пригодился.

Таких бурных дней в своей жизни Андрей не мог припомнить. Факс иногда раскалялся как утюг, выплескивая еще теплые полотна с длинными непонятными списками неизвестно чего, с какими-то цифрами вместо названий. Видимо, его собеседники рассказали о его звонке своим коллегам. Так что вскоре ему начали звонить незнакомые люди, предлагая что-то у них купить или, наоборот, спрашивали, нет ли у него чего-то, что им было нужно. Но в основном это были какие-то запчасти и товары, которые в данной ситуации его не интересовали, потому что он понятия не имел, зачем и кому они могут быть нужны. В какой-то момент его просто пробило на истерический смех, потому что он понял, что окончательно запутался, и вообще не понимает, чем он занимается. А ночью ему приснился сон, что он как Господь Бог парит в облаках и отправляет набитые под завязку непонятно чем эшелоны с одного конца страны на другой.

Как и договаривались, через пару дней к нему пришли Александр с Петром, чтобы рассказать о результатах своих изысканий и узнать его новости.

Как ни странно, увидев кипу бумаги, Александр быстрее всего

разобрался в ситуации.

– Это называется возврат к натуральному хозяйству, – объяснил он, – то есть обмену одних продуктов на другие. Теперь это называют красивым, но непонятным словом бартер.

– Я, конечно, любил в детстве складывать пазлы, – ответил ему Андрей, – но эти точно не для моего мозга гуманитария.

Александр как-то по-мефистофельски ухмыльнулся, сгреб все бумажки, а потом стал раскладывать их на какие-то кучки по понятной только ему системе. Еще через некоторое время он изрек, что видит здесь как минимум с полдюжины сделок, если тех свести с этими, а тех с этими. «А можно и удлинить цепочку», – задумчиво добавил он.

Андрей иронично поинтересовался, а что им-то будет с этого. Петр засмеялся:

– А это как в старом еврейском анекдоте про Абрама, который продавал по себестоимости вареные яйца. На вопрос, зачем ты это делаешь, он уверенно отвечал – «Зато при деле!».

– Теоретически можно запросить деньги за посредничество, – предположил Александр.

– Съесть-то он съест, да кто ж ему даст, – вспомнил Андрей другой анекдот про тигра, которому не докладывали мяса. – Денег сейчас ни у кого нет, но, если хочешь, попробуй.

Тот взялся за дело вполне основательно и даже разработал схему создания специальной компьютерной базы данных бартерных обменов, но, чтобы она заработала, нужны были большие человеческие усилия и финансовые вложения. Ни того, ни другого у ребят не было. Так что дитя оказалось мертворожденным.

Петр загорелся идеей посредничества. Андрей с радостью отдал ему все контакты. Тот несколько дней просидел на телефоне, обзванивая потенциальных участников сделок, но у него ничего не получилось. Никто не захотел платить денег за их посреднические услуги, а кто-то вообще принимал его за жулика и сразу посылал на три буквы. Люди явно были еще не готовы к работе по-новому.

Петр попытался было «отработать» еще и контакты, которые ему дала его мать. Но, по его выражению, там все оказалось глухо как в танке. «Старшие товарищи» по партии, да и комитетские, вовремя подсуетились и все уже окучили. «Там без их согласия даже мышь зернышка не съест», – рассказал он. Более того, к нему уже после третьей встречи на выходе подошли «двое из ларца, одинаковые с лица» и вежливо объяснили, что не надо соваться туда, куда не надо.

– Что же, отрицательный результат – это тоже результат, – попытался взбодрить Андрей друзей, когда провожал их до метро. – Может, мы слишком сильно замахнулись и пытаемся сделать то, к чему сами еще не готовы.

Возвращаясь, он встретил у подъезда соседа по лестничной площадке – известного алкоголика, явно пребывавшего в состоянии глубокого похмелья.

– Слушай, сосед, – спросил он у Андрея, – у тебя выпить нет? А то трубы горят. Наивный Андрей честно ответил, что выпить нет, но талоны на водку еще остались. Сосед возбудился не по-детски и предложил ему поменять талоны на водку на его талоны на крупу и мясо.

– А сам-то что тогда есть будешь? – спросил Андрей.

– Вот за это не боись – моя баба в деревню поехала к родне, скоро вернется, привезет закруток всяких и другой жратвы, – успокоил его сосед.

– А что в деревне продукты есть? – поинтересовался Андрей.

– Так там иначе не прожить – в сельпо и в нормальные времена мало чего завозили. Так что живут в основном за счет домашних запасов. Огороды-то у всех есть, да и лес рядом, – объяснил сосед, немало удивленный неосведомлённостью Андрея о таких простых вещах.

Разговор с соседом не выходил из головы Андрея. На следующий день он позвонил друзьям.

– А не заняться ли нам раскулачиванием деревенских? – предложил он и рассказал им о разговоре с соседом.

– Уже скоро весна, – поделился Андрей своими соображениями, – и, наверняка, у кого-то могли остаться излишки продуктов. Машина есть, нужны только деньги на бензин и на закупки.

Ребятам эта идея понравилась. Они скинулись и после недолгих обсуждений выбрали маршрут. Близко около Москвы ловить было нечего, поэтому решили отъехать километров 200-300, а там уже «пошерстить» по деревням. У Андрея была четвертая модель «Жигулей», так что в багажник могло влезть достаточно много. Поездка прошла, как ни странно, без приключений. Они захватили с собой пару ящиков водки, которая помогла развязывать язык «аборигенам», а иногда была даже лучшей валютой. В России всегда водка ценилась превыше денег.

Ночевали прямо в машине и к концу третьего дня набили машину до отказа – мешками с картошкой, свеклой, морковью, домашней тушенкой, банками со сметаной и творогом, прочими сельскими «деликатесами».