Братья Швальнеры - КГБ против СССР

Подъехав к зданию властного органа, Колесниченко узрел картину наподобие тех, что по телевизору обычно показывали в рубрике «Народ Чили недоволен режимом Пиночета». Несколько десятков человек – правда, без транспарантов, но с камнями в руках – собрались у здания исполнительного комитета. Все, как один, они скандировали: «Хо– дос, у– хо– ди! Хо– дос, у– хо– ди!» Милиция, конечно, взяла их в оцепление, но действий никаких не предпринимала – толпа не двигалась с места, и формального повода к активным действиям у стражей порядка не было. Колесниченко слышал про голодные бунты времен Ленина и Сталина, про расстрел в Новочеркасске в 1962 году, но видел такое впервые – непривычно было советскому человеку видеть, что кто– то в его стране выказывает столь явное недовольство своей властью.

– Это что ж такое? – не скрывая удивления, спросил он у Бобкова.

– Они недовольны назначением русского на пост Ибраимова.

– Бунт на национальной почве? В СССР? – удивлению следователя все еще не было предела. – И местная власть смотрит на это сквозь пальцы?

– А что, стрелять по ним прикажешь? Второй Новочеркасск устроим? Только на дворе– то не 62– ой год, ничего от людей не скроешь. И потом, если помнишь, тогда это Хрущеву должности стоило… А сейчас?.. – генерал осекся, не желая доводить свою крамольную мысль до конца. Все– таки, они с Колесниченко в сущности еще были очень мало знакомы.

– Так что же делать?

– Потом объясню. Погоди.

С этими словами Бобков вышел из машины, подошел к старшему милиционеру из оцепления, выслушал его доклад, что– то ему сказал, после чего прорвался сквозь толпу и поднялся на крыльцо исполкома. Толпа затихла, а Колесниченко вышел из машины и стал наблюдать за происходящим непосредственно.

– Товарищи, – подняв руку вверх, обратился к толпе Бобков. – Я генерал КГБ СССР Бобков, приехал сюда, чтобы обеспечивать порядок и законность в республике. Я отлично понимаю ваше нежелание назначения на должность председателя Совмина товарища Ходоса. И от лица партии и государства заверяю вас в том, что решение о назначении на вакантную должность кого бы то ни было еще не принято. Принимать его будет ЦК КПСС с обязательным учетом мнения ЦК Компартии Киргизии, в правильности выбора которой никто не сомневается. Товарищ Ходос временно замещает должность покойного товарища Ибраимова, не более. Поводов для волнения нет! Призываю вас разойтись по домам!

Колесниченко ушам своим не верил – за такую крамолу любого другого давно стерли бы в порошок, но генералам КГБ, как он видел, позволено в этой стране практически все. «Что ж, bon licet jovi, non licet bovi».

На толпу, меж тем, слова Бобкова произвели должное впечатление – люди затихли, началось шатание. Вдруг из толпы послышался голос:

– Когда найдете убийцу Султана?

– Личность его уже установлена, скоро он будет найден и доставлен во Фрунзе, где с ним будут проводиться следственные действия. Призываю вас не делать скоропалительных выводов и никого не осуждать, вы можете допустить роковую ошибку! А теперь – расходитесь, товарищи!

Перекинувшись парой слов с местным руководством, час спустя Бобков и Колесниченко возвращались на той же машине во Фрунзе, где им предстояло выступить с отчетом о результатах следствия перед своей группой, раздать новые задания, обеспечить розыск Смагина, в причастности которого к убийству Ибраимова теперь не было сомнений. Только сейчас Колесниченко решился, наконец, выяснить у Бобкова истинную природу тех событий, чьими участниками стали они сегодня днем в Чолпон– Ате – слишком уж необычными для государства «развитого социализма» были они в понятии следователя.

– Понимаешь, с самого момента основания Киргизской ССР во главе ее всегда стояли русские, – начал Бобков.

– И что в этом плохого?

– Ты, ради интереса, в местные магазины заходил? Видел там что– нибудь на полках?

– Практически мало, – улыбнулся Колесниченко.

– Вот. А все почему? Потому что Киргизия, если ты не знаешь, входит в третью категорию обеспечения и снабжения. Слышал что– нибудь про это? Первая – это Московская и Ленинградская области, там центр, там все понятно. Вторая – это регионы, производящие стратегическое сырье, товары, продукцию. Где космодромы да шахты нефтяные. А третья – это остальной Союз. Несмотря на то, что республика в плане природных богатств – просто Клондайк, – эти ресурсы, носящие, в основном, рекреационный характер, никому не нужны. Все, что здесь добывается, сдается в центр, а из центра получает республика по третьей категории. Какой– нибудь Казахстан в пять раз меньше продукции сдает, но там Байконур – и поэтому ему вторая категория.

– Опять не пойму, причем тут русские?

– Да при том, что тот, кто сдает и тот, кто деньги из Москвы получает, переговоры ведет – верхушка партийная – сам– то как сыр в масле катается, а на народ плюет с высокой колокольни, потому что народ этот даже не одной с ним крови, не одной национальности. Был бы там киргиз, вспомнил бы, как сам до прихода во власть верблюжью колючку жевал, и, наверное, по– другому повел бы свой диалог с Москвой. Да только киргизов сюда не ставили со времен Владимира Ильича – даже татары были, а киргизов не было. Стоило 10 лет назад первому киргизу, Турдакуну Усубалиевичу Усубалиеву, возглавить местный ЦК, так сразу во вторую категорию по снабжению перевели. Отдельный приказ Госплана издали, как сейчас помню. Потом присмотрелись – стоит ли национальную республику без особенных оснований так баловать? Не отплатят ли они нам взрывом национализма? Не захотят ли в суверенитет поиграть? При такой– то близости с не всегда дружелюбным Китаем надо ли нам это? И поставили председателем Совета министров русского. Белоруса, точнее. Ходоса, он, кстати, и сейчас, после смерти Ибраимова исполняет его обязанности. Зачем, спрашивается? А затем, что партия – это партия, власть, как говорится, законодательная, а Совет министров – власть исполнительная. Партия решила – хорошо, да только не всегда даже в центре ее решения правительством исполняются. Вот тогда Ходос этот и вышел в Верховный Совет с ходатайством о снятии второй категории и возвращении третьей. Вернули. Мол, в бюджете дефицит, на оборону денег не хватает. Тогда киргизы взбрыкнули – и Леониду Ильичу пришлось пойти у них на поводу, назначить Ибраимова. Второй категории, конечно, не увидали они как своих ушей, но в чем– то жить лучше стали. Свободнее, что ли. Ибраимов был молодой, перспективный руководитель – думаю, что с его потенциальным уходом в Москву многие его земляки связывали надежды на светлое будущее. Но, как видишь, не суждено было им сбыться. Вот они и психуют. Русских во всем обвиняют, а уж над убийцей Ибраимова и вовсе бы, неровен час, самосуд устроили. Так что, наверное, даже хорошо, что он сбежал. Мы с тобой мимо дома прошли, и то едва по кумполу, как говорят, не получили, а уж что они с ним могут сделать – и представить страшно…