Лесли Уоллер - Посольство

– Нед!

– Извини, я… – Он секунду молчал, забыв, о чем шла речь. – Ах да. – Так вот, этот отвлекающий маневр. Это значит, что кто-то на территории Уинфилда ожидает отвлечь нас событиями у мечети, а тем самым ослабить нашу бдительность в самом Уинфилде. Таким образом он – назовем его Фаунсом – сможет захватить его неожиданным ударом.

– Но этого не будет, – добавил с энтузиазмом Макс, – потому что мы убрали его людей. Мы и его сюда не подпустили. Значит, это неудача для него, Нед?

– Я скажу тебе об этом после часа дня. А сейчас я пытаюсь думать за Фаунса. Предположим, он знает, что мы вышвырнули его боевиков и не дадим ему прорваться сюда. Неужели у него нет другого выхода, кроме того, чтобы отменить нападение?

– Нет.

– У него есть еще девяносто минут на размышление до того, как он бросит карты.

– Его обыграли. Людей у нас больше. Нед, про Фаунса можно забыть.

– Ты думаешь, как Макс Гривс, – сказал Нед, стараясь, чтобы его слова не звучали укором. – Поставь себя на его место и скажи себе: я потратил уйму времени и сил на это дело, которое может принести миллионы долларов. Есть ли способ, чтобы добиться успеха в последнюю минуту вопреки всему?

– Я полагаю… – Лицо фэбээровца выражало мучительное раздумье. – Полагаю, если бы он смог проникнуть в Уинфилд, у него не было бы другого выбора, чем захватить заложников. Самых высокопоставленных, которых ему удастся найти.

– По фамилии Фулмер?

– Да, в этом роде. Но как он попадет в Уинфилд?

– Нам платят не за предположения о том, как он сюда попадет, а за определенные действия в том случае, если он все же это сделает. Ты чувствуешь разницу?

– Ничего до сих пор не произошло, ничего и не будет, – упрямо заявил Гривс.

– Макс, перестань говорить глупости!

Наступила пауза. Гривс замолчал от обиды, будто ему дали пощечину. А потом печально сказал:

– Нед, я не глуп. Я обычный человек. Это же несправедливо – работать за него. Нед, где Мо?

– Он мертв. – Комок в горле мешал ему говорить. – Его убили прошлой ночью.

– Нед!

– Невозможно, да? Но единственный закон, по которому мы живем, – это закон Мерфи, а он гласит, что каким бы невероятным ни представлялось зло, оно все-таки может произойти.

– Господи, Нед! Да он же был для тебя как брат.

Нед Френч кивнул. Поблизости не было никого. Только они стояли под высокими деревьями. Вверху все пели и пели, радуясь солнцу, черные дрозды. Он мог позволить себе немного погоревать.

– У немцев, – сказал Нед каким-то чужим голосом, – есть хорошее слово «Doppelganger» – что-то вроде второго «я».

– Таким и был для тебя Мо.

Нед снова кивнул.

– Да, именно таким.

В полдень маленький черный «мини» остановился перед домом номер 12 в Белгравии, из него вылез худенький черноволосый парень ростом с ребенка. Когда новый охранник, мрачный и волосатый, окликнул его, он мгновенно выстрелил ему в колено из пистолета с глушителем. Как только верзила, скрючившись, упал на землю, он связал ему руки за спиной и защелкнул наручники. Потом с трудом оттащил охранника в глубь холла, чтобы его не было видно. В это время в дом вошла Бриктон и направилась к лифту.

– Чисто, – сказала она парню.

Стоя рядом, они походили на велосипед прошлого века с двумя разными колесами – одним огромным, а вторым крохотным.

– Чисто? – переспросил он. – А если сказать – превосходно? Ты когда-нибудь пыталась попасть специально в коленную чашечку?

Пока лифт поднимался на верхний этаж, парень заменил обойму в пистолете.

– Брики, что у тебя в руках?

– Это не пистолет. Зачем мне оружие, если ты рядом?

– Я – узкий специалист, – проворчал плюгавый боевик. – Ты убираешь людей с помощью узких специалистов. А чем так важна эта Нэнси Миллер?

– Это мое дело. Но я тебе вот что скажу, поправь свой паршивый галстук. Ты сейчас встретишься с самым шикарным банкиром исламского мира.

Там, где Ганновер-Гейт вливается в Риджент-парк с запада, странное восьмиугольное каменное строение рассекает движение: так врезается нож в свадебный пирог с завитушками и украшениями. Из всех окон строения прекрасно виден транспорт, который движется в сторону Риджент-парка и обратно. Строение находится сразу за углом от главного входа в Большую лондонскую мечеть. Обычно строение выглядит безлюдным, но не сегодня, в воскресенье Четвертого июля, в половине первого дня.

За грязными окнами второго этажа, откуда лучше видно происходящее, находился П. Дж. Р. Паркинс. Он только что разговаривал с Уинфилд-Хаузом, и полковник Френч уверил его, что никто не предпринимал никаких враждебных акций на территории особняка: предполагаемому противнику мешает проверка у ворот.

– Во всяком случае, он так говорит, – сказал Паркинс Джоку Принглу.

Оба были одеты, как обычно для прогулки в парке в выходной день: старые брюки и поношенные свитеры. Но никто не принял бы их за обычных людей, увидев, что они стоят у грязных окон строения, прямо, как стрелки аспарагуса, и подозрительно смотрят на улицу.

– Я не упрямый баран, так что верю его словам, – ответил рыжеволосый мужчина с сильным шотландским акцентом. – Но нам-то все равно надо заблокировать этих арабов.

– Это одна из самостоятельно действующих групп, финансируемых Панъевразийским кредитным трестом. Ты ведь понимаешь, что это значит.

– Конечно. Никакого насилия.

– Это судьба, Джок, – согласился Паркинс. – Нашим парням только дай подубасить по черепушкам черных карибийцев. Важно одно: чтобы они не слишком сильно колотили своими дубинками по костям. А тем более по почкам. Для черных можно припасти даже несколько смертельных выстрелов, поскольку их не прикрывает сильное государство.

– Я не идиот, Питер. Арабы, которые молятся на коленях, обратясь к Мекке, и наши бобби, избивающие их просто из любви к искусству? – Рыжеволосый слегка улыбнулся. – Сегодня мы не можем позволить разгуляться нашим парням. Пусть ждут до следующего футбольного матча.

– Насколько я понимаю, правоверные должны прийти пешком или приехать на машине. В момент появления они наиболее уязвимы, потому что разделены на группы.

– Я привел в порядок их фургон и поставил его на стоянке у мечети. – Джок долго и заливисто смеялся. – Мне бы хотелось увидеть их лица, когда мы их погоним, они заберутся в фургон, надеясь там что-нибудь найти, но ничего не обнаружат.

Теперь смеялись они оба. Потом рыжеволосый быстро спросил:

– Вы все еще держите этого мерзавца Вимса?

– Да.

– Отпустите!

В маленьком домике все было покрыто толстым слоем пыли, заглушавшей звуки, так что, когда они умолкли, наступила мертвая тишина. Паркинс минуту помолчал, потом переспросил сдавленным голосом.