Игорь Сотников - Палиндром. Книга вторая

И первым, кто в мрачности потемнел в лице, то это был генерал Томпсон. Он вспомнил, как был весь вечер близок к вам. – Дёрнул меня чёрт, пожать ему руку! – закипит Томпсон, начав тереть салфеткой свою руку. Но уже поздно, смертельная болезнь, – а она как минимум такова, если Маккейн её скрывает, – которую носит в себе Маккейн, наверняка уже через споры рук передалась и Томпсону, и теперь ему деваться некуда, как только пустить остаток своей жизни под откос. К чему он и приступил, схватившись за бутылку.

И если мужская часть гостей начала таким образом крепиться, то женская половина принялась хвататься за сердце, при воспоминании того, как подставили одну щёку для приветственного поцелуя Маккейна, а тот не отказался и так ими вероломно воспользовался. – А все самые страшные болезни передаются именно воздушно-капельным путём! – указующе на Маккейна, красноречиво раскраснелась всем известная поборница нравственной чистоты, лидер движения за категорическое полноправие полов, мисс Кортес. – Вот почему я никогда не болела. Я никогда не позволяла себе такую ротовую близость. Но на этот раз этот подлец, Маккейн, воспользовался моей гостеприимностью и застал меня врасплох. – Мисс Кортес, не выдержав такого коварства Маккейна, который к ней на званый лишь для того и пришёл, чтобы провести эту диверсию, соскочила со стула и упала в обморок не в руки, а в ножки стула.

– А мисс Клер точно теперь неизлечимо больна, если она, будучи наедине с господином Маккейном, себе позволила лишнее, поцелуй. – Не обращая на поднявшийся вслед за падением мисс Кортес переполох, рассудила про себя сидящая на противоположном от Маккейна краю стола, леди Брань.

Ну и как итог всему. Мисс Клер со слезами на глазах подскакивает с места и с воплем надежды и отчаяния: «Милый и такой красивый господин Кубрик, спасите меня от этого негодного во всех отношениях человека!», – бросается ко мне в объятия. Ну а вам, негодный вы во всех смыслах человек (и всё отлично поняли, о чём это в своём в отчаянии кричала мисс Клер – и с этой дисфункцией организма не ко мне), которому теперь уже ничего не поможет, – надо было раньше проявлять понимание, – остаётся только одно, как сквозь землю провалиться. – Подвёл итог своему рассказу Кубрик, выжидающе посмотрев на Маккейна, готового если честно, и сейчас сквозь землю провалиться от нового приступа боли.

– В общем, я по вашем мнению, только с помощью шантажа и обделываю свои делишки. – После короткого наблюдения за Маккейном, добавит Кубрик. – Не так ли господин Маккейн? – прямо в рот очень нервно и злобно затем спросит Кубрик Маккейна.

А что может ответить ему Маккейн, когда его полон слюней и плевков Кубрика, которыми он сопроводил свой к нему вопрос, кроме как сглотнуть всё это – сплёвывать команды не было.

Кубрик же немного успокаивается и, присев обратно на свой стул, после небольшой паузы опять заговорит. – Так вот, я в своём лечении всегда опираюсь на комплексный подход. И тот же ваш больной зуб, есть всего лишь крайнее следствие общей нездоровой картины вашей жизни. Тут либо вы слишком любите сладкое…Что, господин Маккейн, любите погорячее? – Спросив, Кубрик опять уставился на Маккейна, у которого нет другого выхода и он вынужден кивком признаться, что есть такое дело. Но Кубрику этого мало и он продолжает мучить Маккейна, задавая новые вопросы. – И попышнее? – Да. – Вынужден соглашаться Маккейн. – И чтобы зубы сводило от желания? – всё не успокаивается и задаётся вопросами Кубрик. – Да-да-да! – Маккейн готов соглашаться во всех смертных грехах. О чём догадывается Кубрик и он, решив, что нашёл отличную для себя замену к дядюшке Сатане на заклание, успокаивается и, переведя свой дух, возвращается к незаконченному предложению.

– Ну а если вы человек не только гадкий и падкий на сладости, а так сказать, ещё и злой и мстительный, то вы наверняка затаили на меня зуб после нашей первой встречи, – а как мне не позавидовать, когда я такой весь успешный и девушкам нравлюсь, или в крайнем случае, потому, что вы не позавидовать не можете. Ну а так как вы бессильны что-либо мне противопоставить, то ваша душевная боль через зубовный скрежет и материализовалась в зубную боль. Верно я говорю, завистливый господин Маккейн? – выкрикнул с места вопрос Кубрик. И опять Маккейн ничего не может другого поделать, как признать за собой и этот завистливый грех. А как признал, так услышал, как в своём довольстве потирает своими руками Кубрик. После чего Кубрик поднимается на ноги и, с нескрываемым отвращением посмотрев сверху на Маккейна, не удержался и огорошил Маккейна ещё одним диагнозом:

– А у вас к тому же изо рта воняет.

Вот же удивил. А как не быть такому отвратительному запаху, когда Маккейн притронуться к зубам не может, и какая может быть речь о зубной щётке. Посмотрел бы он на этого умника Кубрика, если бы он неделями питался всякой не съедобной дрянью, вперемежку с тем, что не полностью из него вырвется при виде этого морского деликатеса, а затем не просто зубами заболел, а все мысли о них до боли изнылись (а мысли между тем не физическая субстанция, а вот заболели).

Но Кубрик только нос воротит и со своей здоровой колокольни на него смотрит и решает его судьбу – а все больные знают, что здоровый, а особенно врач, никогда не уразумеет его и его насущных проблем. – Он (врач) только симптоматично, то есть частично может их решить. – И как с этим со всем не согласиться, когда даже больной больного часто не поймёт, – один считает водку панацеей от всех болезней, тогда другой считает, что эта его панацея есть источник всех бед и болезней, – то, что говорить об этих здоровых людях, живущих совершенно в другой реальности.

– Вижу, что другого выхода нет, как экстренно приступить к вашему лечению. И для начала вас нужно привести в подобающий вид. А то на вас посмотришь, – Кубрик как сказал, так и сделал, затем сплюнул при виде всего того, что ему опять увиделось в Маккейне и продолжил, – и не скажешь, что вы собираетесь выздороветь. «С такой отвратительной физикой тела и смотреть не хочется, что за рожа, разве человек может желать жить, а что уж говорить о том, чтобы бороться за сохранность всего этого», – не вас так меня переубедят насчёт ваших будущих перспектив, знающие толк в красивых и здоровых людях, красивые люди. Так что другого выхода у меня и у вас нет, и мы должны начать с вашего внешнего вида. – Кубрик в задумчивости почесал подбородок и, сложив всю картину воедино, заявил:

– Вам необходимо избавиться от лишнего веса. – И не дав возможности Маккейну возмутиться, быстро добавил свой императив. – И это не обсуждается. – Но это только на словах легко сказать и не обсуждается, тогда как внутри Маккейна, всё это ещё как обсуждается.