Владимир Жуков - Мандат лицедея. Часть первая

На почве ревности Лада Аркадьевна могла заказать неверного мужа киллеру, дабы предотвратить скандал с возможным бракоразводным процессом. А также из меркантильных соображений. Ведь после смерти Родиона Карловича все имущество, квартира, вилла, авто перейдут в ее собственность по наследству. Не надо ничего делить, так как она единственная наследница, полноправная хозяйка.

– Она вроде бы интеллигентная, культурная женщина, на вампира и монстра не похожа,– заметил эксперт-криминалист Звенько.

– Плохо вы, Андрей Григорьевич, знаете женщин. Среди них немало коварных и жестоких особ с садистскими и мазохистскими наклонностями. В состоянии гнева, аффекта они способны на самые страшные и изощренные злодеяния. Уместно вспомнить классическое наречение: от любви до ненависти один шаг. Коварство и любовь часто сопровождают друг друга. Примеров не счесть, в том числе в шекспировских трагедиях.

– Андрей Григорьевич, коль сам вы усомнились в женском коварстве относительно Лады Аркадьевны, то поделитесь своими версиями, – предложил эксперту-криминалисту Драгин.

– Не исключены и другие мотивы убийства на почве неприязненных отношений: старая или свежая обида, зависть успеху, богатству, красивой жизни, ведь по информации, Родион Карлович жил на широкую ногу, посещал казино, рестораны, бары, ночные элитные клубы и сауны, крутил романы с женщинами легкого поведения, – сообщил Звенько. – Во время обследования трупа не были обнаружены какие-либо вещи, документы, валюта. Поэтому в качестве причины следует отработать версию об убийстве с целью ограбления. Хотя, конечно, это могло быть сделано специально, чтобы ввести нас в заблуждение, направить следствие по ложному пути. И таким способом выиграть время, ликвидировать свидетелей, а себе обеспечить железное алиби на случай подозрений.

2

Неожиданно в кабинет вошел Пряхин. Он взял себе за правило появляться без предупреждения в тот момент, когда его не ждут. Тем самым прокурор демонстрировал свою демократичность и в то же время жестко контролировал соблюдение сотрудниками распорядка, режима работы, чтобы служба медом не казалась, никто не расслаблялся.

– Приветствую, вас, коллеги! – произнес он бодро и властно.

– Здравия желаем, – вразнобой отозвались сотрудники.

– Прошу вас, Герман Яковлевич. – Драгин указал на стул.

–Надеюсь, не помешаю? – с иронией улыбнулся Пряхин и, не дожидаясь заведомо известного ответа, сообщил. – Заглянул к вам, чтобы вдохновить, настроить на творческий подход к расследованию уголовного дела об убийстве депутата. Это резонансное преступление наделало много шума, произвело фурор и поэтому находится на контроле у Генпрокурора. Наверняка, знаете, чем нам грозит затяжка в расследовании, а тем более негативный результат. Никто же из нас не желает оказаться несостоятельным и прослыть дилетантом?

– Конечно, нет, – ответил за всех руководитель ОСГ.

–А коль так, то мобилизуйте все свои знания, опыт и интуицию, привлеките агентуру, – велел прокурор и достал из кожаной папки распечатанный конверт. – На днях к нам поступило анонимное письмо с цветной ксерокопией вырезки из газеты социалистов «Товарищ». Можно принять его к сведению и списать в архив.

Герман Яковлевич развернул листок и прочитал:

«Господин прокурор, когда, наконец, милиция, прокуратура и служба безопасности начнут по настоящему, не на словах, а на деле, бороться с коррупцией, казнокрадами, жуликами, брать за жабры крупных акул, а не стрелять из пушки по воробьям?» Одним словом, бросил булыжник в наш огород. В подтверждение своих требований прислал газетную вырезку со стихами. Хотя наша служба не располагает к лирике. Однако, если вы не возражаете, я их озвучу. Итак, стихи называются «Коррупция». Он показал вырезку с крупным красного цвета заголовком, набрал в легкие воздух и начал читать.

Видимо, уже давно Пряхин, кроме сухих официальных документов и сообщений ничего не декламировал и поэтому художественного чтения с эмоциями не получилось. Озвучил стихи, словно приказ в одном темпе.

Коррупция

Кто не берет ни взяток, ни презентов?

Наверно свита – челядь президента.

Берут с лихвой за некие “ заслуги”,

Крича цинично: «Мы народа – слуги!

Чиновники берут и бюрократы,

Все, кто причастен к лапище мохнатой.

И разные, конечно, аппетиты

У этой алчной, ненасытной свиты.

«Лимоны», тысщи, сотни и десятки

В любой валюте, лишь бы были бабки.

От олигарха и до мелкой сошки

За должности, награды, звезды, брошки…

Кто ж не берет? Кто помыслами чист?

Мэр, спикер или пан-юрист?

Уборщица, что создает уют,

Ей просто ни копейки не дают.

Нет у нее ни ранга, ни печати,

Проблем житейских не решает, значит.

Лицензию, патент не вправе выдать,

Поэтому валюты ей не видеть.

Земли участок выделить не может,

Поэтому ей взятку не предложат.

В аренду здание никому не сдаст,

А значит и презент никто не даст.

Одна забота – веники и швабры,

Крючок острее б, чтоб схватить за жабры

Чиновников, на подкуп, что легки,

Но у старушки руки коротки.

Живет она на нищую зарплату,

Блюдя комфорт для сытых бюрократов.

Коррупция коррозией разъела

Весь аппарат, но никому нет дела.

Милиция, СБ, прокуратура

На этот беспредел взирают хмуро.

Не по зубам им криминала кланы,

Молчат угрюмо, зачехлив наганы.

За каждым кланом олигарх – мошенник,

На дармовщине натрепал он шею.

Лоснятся жиром и лицо, и холка,

Ох, трудно завалить такого волка,

Нужны отвага, сила и сноровка.

К тому же велика в “разборках” ставка,

Гарант отправит бунтаря в отставку.

Поэтому “ борьбу” ведут с оглядкой.

Огреет, чтоб “своих” не трогать,

А из опалы – нелегка дорога.

Вот и сидят, командуя парадом,

И никаких им перемен не надо.

“Семейка” алчно правит у кормила,

Внушая всем: чисты, непогрешимы.

Болеем за державу и народ,

А он, неблагодарный, мрет и мрет.

Трясут челом ученые умы:

Откуда мор, как в грозный год чумы?

Страшнее и опасней нет напасти,

Чем вертикаль развратной власти

с коррупцией в ее постыдной страсти.

Готовы душу сатане продать,

Быть только б в стае и проблем не знать.

Такие нынче дикие порядки,

Ведь с казнокрадов взятки – гладки.

О, времена правления бесов тьмы,

Страшнее и холеры, и чумы.

Пряхин вытер пот со лба и обвел всех взглядом и произнес:

– Не в бровь, а в глаз! Метко о наганах напомнил…

– Герман Яковлевич, так это же не лирика, а сатира, – заметил сведущий в жанрах литературы Андрей Звенько. – Причем, сатира, бьющая в цель и очень опасная для сочинителя, если иметь в виду убийство Георгия Гонгадзе и других принципиальных журналистов. Уверен, что у автора, после того, как эта сатира прозвучала на всю Украину, произошли неприятности на работе и его телефоны сотрудники СБУ взяли на прослушивание.