Чингиз Абдуллаев - Рандеву с Валтасаром

— Это не в моих правилах, — ответил Дронго.

К нему подошли Екатерина Вотанова и Нелли Мёллер.

— Опять этот словенец с утра напился, — укоризненно сказала Вотанова, — он такой безапелляционный в своих суждениях. И часто допускает оскорбительные выходки.

— Молодым людям свойственно быть нетерпеливыми, — ответил Дронго. — Говорят, что настоящая женщина становится таковой только к тридцати годам, а мужчина умнеет лишь к сорока.

— Он не поумнеет. — засмеялась Нелли Мёллер.

Это была женщина лет двадцати пяти, среднего роста, коротко стриженная, в очках. По-русски она говорила абсолютно свободно: сказывалась учеба в Санкт-Петербурге.

— Странно, — подумал Дронго, — кажется, впервые в жизни я чуть не сорвался из-за пустяка. Или меня раздражает их молодой задор, тот апломб, которого не было у меня в двадцать пять? Или я пугаюсь их открытости, их способности высказывать свою точку зрения не смущаясь? Вот и Катя Вотанова такая, и ее муж, и грузин Важа Бугадзе, и сам Дивжак. Они все разные, но в них есть нечто общее. Нечто единое, что их объединяет. Их открытость миру, их внутренняя свобода. Ведь мне пришлось ломать себя, чтобы стать более свободным. А они уже рождаются таковыми. И не представляют себе мир иным.

После приема участников «Литературного экспресса» начали размещать по отелям. Первая группа, попавшая в отель «Ибис де Вилль», ждала свои багаж довольно долго. Наконец автобус с чемоданами прибыл, и несколько раздраженные такой задержкой писатели начали их разбирать.

Дронго, выйдя на улицу, увидел стоявший метрах в ста от отеля «ягуар». В нем находился сам Планнинг, а за рулем сидела красивая молодая женщина, которую Дронго видел с ним в Мадриде. Дронго прошел к автомобилю и без приглашения сел на заднее сидение. Машина сразу тронулась, словно ждали именно его. Они отъехали от отеля довольно далеко, когда автомобиль наконец остановился и Планнинг обернулся к своему спутнику.

— Вы нарочно придумали этот трюк? — зло спросил англичанин. — Вы ведь наверняка знали результаты, которые мы получим.

— Давайте спокойнее, — посоветовал Дронго. — Что вы обнаружили?

— Оружие было только в трех чемоданах. Причем ни один пистолет не подходит под описание того, из которого был убит Густафсон. Оружие было у вас, у Яцека Пацохи и…

— И у болгарина Павла Борисова, — кивнул Дронго.

— Я же говорил, что вы все знаете. Еще у Дивжака мы нашли газовый пистолет. Кстати, в некоторых чемоданах были наркотики. Хорошо, что ваш поезд не проверяют. Многие ваши спутники курят запрещенную травку, вы об этом знаете?

— Это не так страшно, как вам кажется. Здесь рядом Голландия, где подобное зелье продается вполне легально. Что еще?

— У двоих было зелье покрепче. Мужчина и женщина. У них с собой героин. У мужчины в багаже есть даже одноразовые шприцы.

— Я знаю, о ком вы говорите, — кивнул Дронго, — но это, очевидно, расплата за творческую деятельность. При том колоссальном напряжении, в котором живут творческие люди, наркотики помогают им снимать стресс.

— Хорошо, что мы не нашли героин в вашем чемодане. — зло пробормотал Планнинг, — или какую-нибудь травку.

— Я вообще не курю сигареты, — заметил Дронго. — Между прочим, вы не познакомили меня со своей очаровательной спутницей. А это невежливо. Какой вы, к черту, англичанин?

— Хватит издеваться. — обиделся Планнинг. — Нам важно знать, куда пропал Эшли и почему убили Густафсона. И мне не нравится, что вы ведете двойную игру.

— Я не знаю, кто убил Густафсона, — признался Дронго. — и не представляю, куда мог деться ваш Эшли. Тем не менее я настаиваю, чтобы вы познакомили меня со своей спутницей, иначе мы не сможем продолжать беседу.

— Изабель, — сказала женщина, взглянув на него в зеркало заднего обзора.

— Прекрасное имя, — восхитился Дронго. — Представляю, сколько гадостей обо мне рассказал вам Планнинг.

— Что вы думаете делать? — спросил англичанин. — Или вы подозреваете Борисова?

— Пока нет. Вряд ли убийца стал бы носить второй пистолет, избавившись от первого. Я думаю, что отрицательный результат наших поисков — тоже результат. И теперь мы примерно знаем, где искать. Ясно, что убийца предусмотрел подобный вариант.

— От этого нам не легче, — сказал Планнинг. — Что вы думаете делать?

— Я полагаю, что нам нужно продумать, кто из сорока человек, оказавшихся в мадридском отеле в ту ночь, был в номере Густафсона. В конце концов, это не так много. Всего сорок. Из них половину можно смело отбросить. Это известные писатели, люди пожилые, творчески состоявшиеся. Вряд ли среди них может оказаться хладнокровный убийца.

— Почему хладнокровный? — нахмурился Планнинг. — Может быть, убийца застрелил Густафсона в пылу ссоры или случайно.

— Нет, — твердо ответил Дронго. — он застрелил его не просто намеренно. Он застрелил его в нужный момент. Вы мне очень помогли, Планнинг, поэтому я расскажу вам обо всем. Я подъехал к отелю поздно вечером, когда Густафсон был жив. Его убийца ждал именно моего появления. Увидев меня, он застрелил Густафсона с таким расчетом, чтобы я оказался первым человеком, кто его найдет. Вы понимаете, что он обладает абсолютным хладнокровием и выдержкой.

— Почему вы раньше об этом мне не рассказали? — спросил Планнинг.

— Не считал нужным, — пожал плечами Дронго. — Пожалуй, многих писателей и поэтов из списка можно спокойно исключить. Творческие люди слишком эмоциональны, импульсивны, чтобы решиться на подобное расчетливое убийство.

— Вы можете конкретно сказать, кого именно подозреваете?

— Во всяком случае, не вас, Планнинг. В списке, который я себе наметил, осталось не так много подозреваемых.

— Почему убийца ждал именно вашего появления? — поинтересовался подозрительный Планнинг.

— Очевидно, хотел меня подставить.

— В таком случае он может попытаться нанести удар еще раз. — здраво рассудил англичанин.

— Может, — согласился Дронго, — но на самом деле у него не так много времени. Думаю, он догадывается, что у меня остается все меньше и меньше подозреваемых.

Вечером он рассказал о проверке Пацохе. Тот молча выслушал, никак не прокомментировав результаты. Потом спросил:

— Что ты думаешь делать?

— Нужно заставить убийцу допустить ошибку. Теперь мы уже точно знаем, что ни из твоего, ни из моего пистолета в Густафсона не стреляли. Оружие Борисова тоже не подходит. Наверно, мы могли бы поговорить и с ним.

— Ты ему доверяешь?

— Пока нет. Но в любом случае убийца не стал бы выбрасывать свой пистолет, чтобы оставить другой. Значит. Борисова можно подозревать чуть меньше, чем остальных.

— Надеюсь, что ты прав, — сказал Пацоха. — Теперь расскажи, как ты хочешь действовать, чтобы убийца себя выдал.