Пьер Дэкс - Убийца нужен…

— Но ведь Дора…

— Знаю, — оборвал Бебе. — Но к Лэнгару тебя отвез Джо. Лэнгару нужны люди. Джо шпионил за мной по его поручению. Объяснять тебе все слишком долго. Пойми главное: Джо использовал тебя, чтобы посчитаться со мной.

— А легавые? — заорал Даниель. — Легавые, которых ты напустил на меня? Зачем ты заявил, будто я украл твой «Фрегат»?

Бебе ринулся на Даниеля.

— Ты мог в это поверить?

— В таких случаях снимают пиджак…

Даниель встал со стула.

— Классическая борьба или джиу-джитсу? — усмехнулся Бебе. Он знал, что у Даниеля пропала охота драться.

— Даю тебе честное слово: таких шуток я не потерплю!

Мускулы лица Бебе напряглись от ярости. Он был теперь похож на немца, сероглазого, темноволосого немца с окаменевшим от бешенства лицом. Ростом почти с Даниеля, с отлично развитыми мышцами, он был опасным противником. Словам Бебе Даниель не поверил, но физическая сила приятеля внушала ему уважение. Запинаясь, он рассказал, что случилось, и закончил усталым, почти равнодушным тоном:

— …а когда я вернулся из жандармерии, Дора исчезла…

— И ты пошел на улицу Мальфер?

— Да. Там никого не было.

— Ясно. Хочешь знать правду? Это твой дружок Джо продал тебя полиции. Для этого он и повез вас кататься. Для этого дал тебе пистолет. Хранение огнестрельного оружия — еще не самое страшное: у каждого пистолета есть номер, а пистолет Джо, вероятно, наделал хороших дел. А потом Джо увез Дору или просто напугал ее и заставил исчезнуть.

— Он сказал мне, что ездил все утро.

— Когда ты вернулся из жандармерии?

— Около половины девятого.

— А когда уехала Дора?

— Мне сказали, минут за сорок до меня.

— И больше ты ни о чем не спрашивал?

Даниель уныло покачал головой. Филипп подошел к телефону и позвонил в харчевню «Двух Зайцев». Его не соединяли довольно долго. Затем он сделал знак Даниелю и взял трубку так, чтобы было слышно обоим:

— Говорит мсье Лавердон, — сказал Бебе. — Вы меня помните? Я хотел бы знать, как уехала от вас моя приятельница. Автобусом? Ах! За ней приехал шофер… Тот самый шофер на той самой машине… Благодарю. Вы оказали мне услугу… Большую услугу.

Даниель вышел от Бебе опустошенным. Он казался себе пустым и ненужным, как костюм, сброшенный с плеч. Вся эта история была нелепой и непонятной. Он не хотел разрыва и ничего не сделал для того, чтобы он произошел. Но теперь ничего не поправишь. Память отодвинула его в прошлое. Двенадцать лет назад он был юным лицеистом, неумелым и робким игроком, спускавшим папашины деньги. Он был скрытен и чванлив. Восхождение своего семейства по социальной лестнице он отмечал безобразными выходками против одноклассников. Он завидовал положению других, завидовал крупным состояниям, он непременно хотел усесться покрепче, доказать, что он тоже принадлежит к сливкам общества. Искренней уверенности в этом ему недоставало всегда. Оплачивать кутежи, заказывать шампанское в борделях и иметь собственный столик в любом модном кабаке Виши — это еще не все. Надо было научиться воспринимать это как нечто привычное, само собой разумеющееся. Он хорошо помнил, с каким презрением относились к нему тогда. Он был выскочкой, нуворишем, которого «накалывали», заставляли расплачиваться за незаконно полученные права. Вступив в дарнановскую милицию, он приобрел те привилегии благородных, о которых говорил Бебе. Он упивался своей властью, своей безнаказанностью. Он двигался по хорошо смазанным колеям породившего его ублюдочного государства, он стал избранным, аристократом — и за это стоило биться, стоило умереть. Он бился б и умер за себя, за свой успех. Теперь прежнее свалилось с него, как старая кожа, рассеялось, как призрачный ореол. У него больше ничего не осталось. Ему было тридцать лет.

Прошлое больше не связывало его с Бебе. Теперь он не понимал Даниеля, а его блестящий успех, его автомобили, его особняк на авеню Фридланд — все это причиняло Даниелю острую боль. Бебе его презирал. Он, Лавердон, герой, был вынужден обращаться за помощью к плутократу и быть довольным, если ему эту помощь оказывали.

Лишь коренная чистка могла поставить все на свои места, восстановить прежний, упорядоченный мир. Тот мир, в котором Даниель Лавердон будет облечен всей полнотой власти, правом распоряжаться жизнью и смертью.

То, что он пережил за один день, было выше его сил. Его, как мальчишку, обманул этот мерзавец Джо. Эта шлюха Дора попросту его обокрала. Недурно он выглядел теперь, Бебе было над чем посмеяться от души. Да еще этот «задний пояс» у входа в зал, неожиданный прием, бросивший его, побежденного и беспомощного, к ногам Бебе. Он действительно больше ни к черту не годился. Это был предел унижения. Никогда еще, ни во время войны, ни в каторжной тюрьме, он не был так одинок. Даже в худшие времена он был преступником, приговоренным к смерти, но заслуживающим уважения; вечником, которому кланяются; старостой участка, с которым лучше не ссориться. Сейчас он был ничем. Джо, наверное, смеется над ним. Даниель представил себе Джо, облизывающегося от удовольствия, пока он испивал чашу позора у Бебе.

Прежде всего надо взять напрокат малолитражку. Бебе предложил ему свою помощь, чтобы он мог расплатиться со всеми долгами и, кстати, свести счеты с Джо. Даниель обещал себе задать Джо такую трепку… Эта мысль развеселила Даниеля. Только так можно доказать свое превосходство, превосходство солдата и мужчины, превосходство того, кто бьет, над тем, кого бьют. Даниель сумеет заставить себя уважать. Конечно, довольно утомительно все время заставлять и доказывать. Но, сведя счеты с Джо, он получит возможность работать на себя. Бебе не собирался, видимо, отказывать ему в деньгах. У него будут свои подчиненные, свои лакеи, свои мальчики на побегушках. Кроме того, можно будет повидаться с Лэнгаром. Маневрируя между ними, легче будет сохранить независимость. Во всяком случае, мсье Джо недолго осталось смеяться.

Жозефу Картье никак не удавалось вырваться из Парижа. Как только Даниель вошел к Бебе, Джо уехал, уверенный, что дальнейшее он узнает завтра из газет. Ему надо было ехать в Ман, к приятелю, которому он поручил Дору, но сначала необходимо было отпраздновать одержанную победу. Наконец-то жизнь улыбнулась ему. Наконец-то на него работали другие. Он отогнал машину в гараж и распорядился сделать профилактику, вымыть ее и переменить в ней масло. Сегодняшний день оказался свободным, он может провести его в свое удовольствие.

Джо, посвистывая, вышел из гаража и наткнулся на старьевщика, своего давнишнего приятеля. Матье наливал воду в радиатор малолитражки выпуска 1921 года, которую он переделал в грузовичок. Джо нуждался в благоговейном слушателе и потому обрадовался Матье.