Пьер Дэкс - Убийца нужен…

Третьим хозяином Лавердона, пристально и заботливо следящим за ним, оказывается… полиция — знаменитая Сюрте. Полиция прекрасно знает все кровавые дела своего подопечного, не раз арестовывает его, но всегда находит с ним общий язык.

У шефа полиции, который с ним беседует, это даже ощущается в блатной лексике, общей и для уголовника и для полицейского офицера.

Ему тоже хотелось приберечь нужного парня в надежном месте, скажем, в Индокитае, где ему есть на чем потренироваться и где за его постоянные художества не нужно будет отвечать.

Шеф парижских ажанов не ошибся. Лавердоны понадобились его хозяевам, пригодились если не в Индокитае, откуда пришлось уйти, то в Алжире и на Корсике для путчей, в Париже, Лионе, Марселе для провокаций, они усердно расчищают дорогу фашизму и войне.

Рядом с полицейским начальником Дэкс показывает галерею шпиков, хорошо знающих кому и для чего они служат. Они копаются в человеческих отбросах, но сами созданы из той же грязи и ценят отменного парня с тяжелой и верной рукой, которая всегда может понадобиться. Однако у всех трех хозяев Лавердона: и у Ревельона, и у Лэнгара, и у Сюрте есть общий, подлинный хозяин: во Франции властвует капитал.

Кадус ничуть не принципиальнее своего зятя нувориша Ревельона. Кадус считает вполне естественным и убийство, если оно полезно, и то, что полиция по его указке замнет дело; его нисколько не смущает эсэсовское прошлое зятя или темные его махинации в Индокитае, Но Кадус прежде всего капиталист французский, и он смотрит, что выгодно ему и французской промышленности.

Он понимает, что выгода французского капитала в независимости от американских монополий, загребающих львиную долю прибылей. Да, папаша Кадус понял это и тяжелой ценой освобождается от американской зависимости, готовый скорее принять помощь и даже родство со стороны авантюриста с темными миллионами, чем зависеть от американцев. Но приняв эту помощь, породнившись с Ревельоном, он направляет и свои и его дела так, чтобы это было наиболее выгодно ему, и считает это выгодным и для Франции. У Кадуса реалистический взгляд на вещи, он думает о торговле с СССР и Китаем. Вот где подлинная выгода для него, Кадуса, вот где неиссякаемые возможности для нужного французской промышленности рынка. И папаша Кадус не открещивается от коммунистических стран, как приказывают американцы, он готов идти с ними на деловое сближение. Кадус — интереснейшая фигура, хотя его к не следует переоценивать. В деле освобождения Франции от влияния иностранного капитала он готов действовать заодно с коммунистами и держит при себе умного юрисконсульта, очень близкого к ним.

С особой горечью Пьер Дэкс видит мечущихся представителей французской молодежи.

Отравленные пропагандой войны, уверенные в скором конце света, торопящиеся жить, опьяненные истерическими ритмами импортированных из Америки безобразных танцев и бешеной скоростью автомобилей, отказавшиеся от устаревших представлений прошлого и не приобретшие новых, эта часть французской молодежи, опустошенная, ищущая и не находящая, вызывает у Пьера Дэкса и боль, и заботу, и тревогу.

Героиня романа Лиз Рувэйр — дитя войны и послевоенного психоза ожидания новой, еще более страшной войны.

Но как бы безжалостно ни разоблачал Пьер Дэкс представителей молодежи, показывая трагический для некоторых из них исход, все же он не теряет веры в будущее нации, веры в людей.

И как ни исковеркана Лиз, в ней есть что-то хорошее, здоровое, ростки которого подмечает писатель. Недаром главным обвинением против не совершавшей никаких преступлений девушки выдвигается ее мнимая близость к коммунистам.

Но она еще не понимает коммунистов, еще далека от них. И все же, всегда бежавшая от жизни в своем исступленном желании жить, прятавшаяся за стеной чувственных потрясений Лиз начинает постигать окружающие ее пустоту и грязь и по-женски ищет выхода в привязанности к Алексу, человеку чистому, не похожему на ее прежних любовников, готова довериться его другу, близкому к коммунистам.

Яркой фигурой выводит Пьер Дэкс брата Лиз, Франсиса, израненного на войне в Индокитае, на войне грязной, гнусной, уничтожающей не только стариков и детей, но и все человеческое в тех, кто вынужден уничтожать по чужому приказу.

И все-таки, если есть в человеке гордость, стыд и совесть, если заставляют они человека время от времени содрогаться и вспоминать им содеянное, то в решительную минуту, когда нависнет над нацией угроза фашизма, найдутся силы даже в изуродованном ее теле.

Символом изувеченной французской молодежи становится скованный гипсом Франсис. Он, как статуя Командора, принимает на себя роль мстителя: если сохранилась искра в сердце, даже окаменевшее тело сильнее мускулов откормленной гориллы.

Роман Пьера Дэкса дает картину напряженной политической борьбы во Франции в те дни, когда колониальные войска потерпели поражение под Дьен-Бьен-Фу. Это событие заставило задуматься не только солдат и офицеров, но и всех честных людей, в которых Дэкс видит будущее своей родины.

МРП (Mouvement Republicain Populaire) — многочисленная, весьма неоднородная по социальному составу политическая партия. В первые послевоенные годы во многом блокировалась с коммунистами, но потом значительно поправела и приняла католический характер. — Здесь и далее примечания переводчика.

ФФИ (Forces Françaises de l'Intérieur) — вооруженные отряды Сопротивления. Филиппом звали маршала Петэна. Откровенно фашистская «милиция» Дарнана расстреливала как непокорных ФФИ, так и нерешительных, не имеющих фактической власти петэновцев.

Антикоммунистическая листовка использует популярную песню Жозефа Косма «Мертвые листья собирают лопатой».

Алэн Жербо — молодой француз, в начале двадцатых годов один, на парусной шлюпке пересекший Тихий океан.

Одна из бригад французских фашистов, сражавшаяся вместе с германскими фашистскими войсками.

Сен-Сир — старейшее во Франции военное учебное заведение, выпускающее офицеров.

Название парка «Багатель» (Bagatelle) — дословно «пустяк», «безделица».

«Печальным подъемом» и «Бритвой господина Дейблера» на языке парижского дна называется гильотина. Представители семьи Дейблер в четвертом поколении занимают пост палача Парижа.

Фашиствующий французский журналист времен гитлеровской оккупации.

«Стрип-тиз»— одна из самых вульгарных разновидностей американской эстрады. По ходу исполнения песенки певица раздевается.