Пьер Дэкс - Убийца нужен…

— Здравствуйте, зять. Из Парижа приехал Шардэн, мы уточним доклад, который я буду делать пятнадцатого мая на заседании Генеральной Ассамблеи. Ага, легок на помине.

Шардэн спускался по дорожке следом за Филиппом. Он был в шортах, но подтянут, как всегда. Даже в этом более чем легком костюме, несмотря на свой рост и худобу, он не выглядел смешным.

— Вас, вероятно, обрадовало падение Дьен-Бьен-Фу, — вместо приветствия бросил ему Филипп.

— Нет. Я огорчен, что дело дошло до этого.

— Я давно говорил вам…

Филипп перехватил сердитый взгляд тестя и понял, что совершил серьезную ошибку.

— Не слушайте его, — сказал адвокату Кадус. — Когда мой зять говорит об Индокитае, он теряет способность рассуждать здраво. Гоните природу в дверь… — Он взмахнул пачкой листков. — Я использовал ваши соображения, Шардэн, но не все. Когда вы их излагали, вы слишком много думали о господине председателе суда. Но я-то ведь — не адвокат обвиняемого, я сам председатель. Я могу позволить себе более смело разговаривать с этими господами. Оставим в стороне банальные истины и всякие предисловия. Главное, что в этом году мы выплатим чистого дивиденда на акцию не девяносто франков, как в прошлом году, а триста…

Кадус замолчал, увидев слугу в белой куртке, сбегавшего к ним по тропинке.

— Мсье Филиппа просят к телефону. Междугородняя, из Парижа.

— Пройдите в лодочный сарай, Филипп. Там тоже есть аппарат…

Вскоре Филипп возвратился. Кадус порылся в листках, нашел нужное место и начал читать монотонно, однако вид у него был таинственный.

— Мы еще шире развернули ту область нашей деятельности, которая ведает промышленным оборудованием, которая упрочила наше положение в прошлом и обеспечила нам неоценимую автономию в настоящем. Как уже отмечалось в первой части доклада, общая для Франции стабильность цен на товары и сырье находится в некотором противоречии с упавшими ценами на оборудование, необходимое для промышленного производства. Нормальное снабжение производящих предприятий удалось обеспечить лишь за счет значительных уступок коммерческого характера… Так. Дальше идут рассуждения о «весьма остром характере иностранной конкуренции на мировом рынке», о тех преимуществах, которыми она располагает, о необходимости поддержки со стороны государства и прочее… Все это важно, потому что подводит вас к следующему: если мы можем рассматривать свой портфель заказов как вполне удовлетворительный, то лишь благодаря тому, что были приложены значительные усилия в области снижения продажных цен… Вы понимаете этот переход, Шардэн? Я делаю им первое вливание вакцины беспокойства…

Кадус продолжал, даже не смотря в свои листки:

— На наш взгляд, основная причина этих затруднений кроется в том, что внутри страны мы часто вынуждены продавать промышленное оборудование себе в убыток. Если такое положение сохранится, оно может повлечь за собой весьма важные последствия. Мы можем скатиться до уровня страны несамостоятельной, неспособной в короткий срок удовлетворить возрастающие требования технического прогресса и выдержать обострившуюся иностранную конкуренцию…

Папаша Кадус остановился, чтобы перевести дух… Глазки его блестели. Затем он опять начал читать, смакуя текст, как автор, самолюбие которого удовлетворено.

— С этой точки зрения, если мы решили сосредоточиться на экономической стороне рассмотренных проблем, мы будем вынуждены признать, что проект европейской обороны может привести лишь к дальнейшему нарушению равновесия. Оно повлечет за собой еще больший разрыв цен и поставит французские предприятия в невыгодное положение по сравнению с предприятиями экономически более мощных стран, А нам останется только выбирать: либо мы утратим свой технический суверенитет, либо… Тут я еще не сформулировал свое предложение. Я хотел бы объяснить, что второй вариант состоит в том, чтобы значительно урезать дивиденды. Обратимся к фактам…

Шардэн стоял, рассеянно глядя на море, и, казалось, улыбался своим мыслям. Он чуть насмешливо посмотрел на Кадуса и наклонился к нему.

— Это форменное объявление войны правительству!

— Нет, — мягко ответил старик. — Нет, это программа будущего правительства.

Он живо обернулся к зятю и кивнул своей лысой головой, показывая этим, что желает услышать о телефонном разговоре. Филипп начал с несколько нарочитой развязностью:

— Звонил Рагесс. Он сообщил мне, что сегодня ночью Лавердон погиб в пьяной драке. Его убил военный, репатриированный из Индокитая.

Повинуясь взгляду тестя, Филипп подошел к Шардэну, чтобы загладить допущенную бестактность.

— Этот Лавердон мой ровесник, я говорил вам о нем в тот вечер, когда мы познакомились. Лавердон был эсэсовцем когда-то и ни за что не хотел быть никем другим…

— А чего хотел мсье Рагесс? — быстро сказал Кадус, торопясь опередить Шардэна, который, судя по всему, намеревался задать вопрос.

— Посоветоваться со мной. Он в большом затруднении и никак не решит, что ему делать с трупом Лавердона. Он был бы не прочь замять дело, но боится. Насколько я его понял, сестра убийцы не то коммунистка, не то имеет отношение к коммунистам. Во всяком случае, она знакома с каким-то преподавателем-коммунистом. Видимо, он чем-то напоминает вас, Шардэн. Рагесс с удовольствием запутал бы ее в это дело. Он весьма заботится о своем продвижении по службе.

— И вам кажется, что это подходящая тема для шуток? — спросил Шардэн, почувствовав приступ ораторского вдохновения.

— Простите, я, кажется, коснулся чувствительных струн адвокатской души, — насмешливо сказал Филипп. Они стояли рядом и в сравнении с красавцем атлетом, одетым во все белое, самоуверенным и молодым, Шардэн казался очень зрелым и умудренным жизнью.

— Адвокатская душа здесь ни при чем, — серьезно проговорил Шардэн. — Я случайно знаю этих людей, которых теперь начнут обливать грязью и «пришивать к делу». Надо замаскировать убитого мерзавца и обвинить подлинных патриотов, которые сами стали жертвами этого мерзавца, этой зловещей личности…

Шардэн все больше воодушевлялся, вспоминая о разговоре с Дювернуа. В словах Филиппа ему послышались новые угрозы.

— Шардэн, — перебил его Кадус, — Филипп еще не сказал нам, что он ответил Рагессу.

— Я просто спросил его… — Филипп повернулся к Шардэну, конец фразы он произнес подчеркнуто внятно, — я спросил, зачем он звонит мне. Чтобы сообщить о прекращении дела в связи со смертью обвиняемого? Правосудие разыскивало убийцу Джо Картье, моего шофера, и Гаво, моего бухгалтера. А их обоих, как первого, так и второго, убил Лавердон. Вот и все.

— А куда вы денете девушку? — загремел Шардэн. — Ей двадцать лет, ее отец был начальником полиции при Петэне. На него было организовано покушение, и он умер от ран. Брат девушки вернулся из Индокитая искалеченным. Вам кажется, что этого мало?