Кирилл Шелестов - Жажда смерти

— Тише! — зашипел Храповицкий. — Ты что разорался? Но Вася не унимался.

— Вы что, рехнулись! — шумел он. — Да за что?!

— Ты знаешь, сколько с «Уральсктрансгаза» можно в один год взять? — раздраженно повернулся к нему Виктор. — Какие там пять миллионов!

Он тоже уже забыл о конспирации.

— Вася, ты лучше сиди и молчи, — в тон Виктору нетерпеливо посоветовал Храповицкий.

Но Вася заартачился.

— Как это молчи! — кипятился он. — Пять миллионов долларов! А если тебя не назначат?

— Значит, залетим! — огрызнулся Виктор.

— А я не согласен! — вдруг объявил Вася. Он поднялся и важно вскинул подбородок. — Я, между прочим, такой же партнер, как и вы!

Храповицкий и Виктор переглянулись. Ни тот, ни другой в глубине души не считали Васю партнером. Скорее, привычной обузой. Да и сам Вася не позволял себе подобного тона. Это было что-то новое.

— Значит, так, — решил Храповицкий. — Ставим на голосование. Кто «за»?

Виктор и он сам подняли руки. Мы с Сырцовым партнерами не были и права голоса не имели. Иначе мы бы их тоже поддержали. Тут не о чем было спорить.

— Подавляющее большинство, — подытожил Храповицкий. — Переходим к следующему вопросу.

— Нет, постой! — не унимался Вася, оставшийся в гордом одиночестве. — Это сговор! Вас двое — я один. Вы так что угодно можете подтасовать. Я лично — категорически против. На кой черт нам этот «Трансгаз»? И без того с Гозданкером вот-вот драка начнется! А тут еще кто-нибудь добавится! Покрышкин, например. Да мало ли у нас врагов! А если не получится? Тут не пятью миллионами пахнет! Тут башку себе можно сломать!

— Тебе-то какая разница? — усмехнулся Виктор. — Что ты с башкой, что без башки. Никто и не заметит.

— Пошел ты! — бросил ему Вася и вновь обратился к Храповицкому. — Я не меньше вас о бизнесе думаю. И меня интересует, кто здесь останется, если ты на «Трансгаз» уйдешь? Кто?

— Виктор, конечно, — ответил Храповицкий ни секунды не колеблясь.

— А вот хрен вам! — заявил Вася злобно. — Хренище! Вот такой! — Он показал, какого именно размера должен быть хренище. Вышло довольно много. После чего сел в кресло, выпрямил спину, сложил руки на груди и с непримиримым видом уточнил: — В зад!

Робкий Сырцов даже вздрогнул и зачесался. Ему не приходилось слышать, чтобы кто-то обращался к Храповицкому с подобным напутствием. Обычно шефу желали здоровья и процветания.

Между тем все дело было именно в этом. Разумеется, не в хрене и даже не в заде, а в том, кто займет место Храповицкого после того как он перейдет в «Уральсктрансгаз», если подобное назначение вообще состоится. Виктор был, по сути, единственной кандидатурой. Хотя, если говорить о руководстве большим предприятием, отнюдь не лучшей. Но Вася был бы еще хуже. А хуже Васи — только потоп. Все это понимали, включая Васю. Но смириться с этим было выше его сил.

Поэтому Вася, четыре года поддерживавший Храповицкого во всех его начинаниях, сделался в данном вопросе его главным оппонентом. А Виктор, у которого еще недавно доходило с шефом до резни, горячо одобрял его идею захвата «Трансгаза».

— Ну, хочешь, сам здесь оставайся, — насмешливо предложил Виктор. — Будешь генеральным директором. Или даже президентом. Я в начальники не рвусь.

Собственно, это не было правдой. В начальники рвался как раз Виктор. А Вася — нет. Вернее, Вася не хотел командовать холдингом. У него были дела поважнее. Тачки, телки, ногти в конце концов. Но Вася хотел командовать Виктором.

Неизвестно, чем бы закончилась эта перепалка, если бы к нам вдруг не ворвался Пахом Пахомыч. Расхристанный и всклокоченный.

— Вот ты где! — с порога набросился он на Храповицкого. — А я возле твоего дома два часа караулил. В машине сидел. Меня же Олеська твоя внутрь не пустила. Сказала, ты запрещаешь ей мужчин в твое отсутствие принимать! Второй день тебя ищу, между прочим! У тебя телефон, что ли, отключен?!

Храповицкий с трудом сдержался.

— Извини, Пахом Пахомыч, — с издевкой ответил он. — Впредь постараюсь докладывать тебе о своих передвижениях.

То, что Пахом Пахомыч по глупости разбалтывал тайны уклада интимной жизни Храповицкого, шефа явно взбесило. Свой гарем он содержал с восточным деспотизмом, но никогда в этом не признавался.

Пахом Пахомыч не заметил допущенной бестактности. Не обращая на остальных никакого внимания, он с протянутой для приветствия рукой направился прямо к Храповицкому, оставляя на светлом пушистом ковре грязные следы от своих перемазанных башмаков.

— А ты с нами не хочешь поздороваться? — насмешливо осведомился Виктор.

Пахом Пахомыч рассеянно посмотрел на нас, небрежно бросил «здрассьте» и снова отвернулся. В присутствии Храповицкого других людей для него не существовало.

— Вы тут отдыхаете, — продолжал он, адресуясь непосредственно к шефу, — а у меня, между прочим...

Про отдых ему упоминать не следовало. Это была вторая оплошность подряд. Даже такому шуту, как Пахом Пахомыч, следовало бы знать, что Храповицкий никогда не отдыхал. Предполагалось, что даже по ночам он не спал. Просто лежал с закрытыми глазами и думал о работе.

Он тут же взорвался, не дав Пахом Пахомычу договорить.

— Сними ботинки, кретин! — рявкнул он. Агрессивный тон разом слетел с Пахом Пахомыча. Он опешил и съежился.

— Что? — испуганно пробормотал он. — В каком смысле?

— Сними ботинки, урод! — сквозь зубы повторил Храповицкий. — А не то я тебя эту грязь языком вылизывать заставлю!

Видя, что Храповицкий в гневе, остальные сразу притихли. Пахом Пахомыч тут же шлепнулся на пол и торопливо принялся стаскивать ботинки. Оставшись в одних носках, он взял свою перепачканную обувь в руку. Но, засуетившись со страху, вместо того чтобы отнести их куда-нибудь в угол, опустил их прямо на низкий стол с вином и фруктами, возле которого мы сидели. Грязная жижа тут же растеклась по полированной поверхности и закапала на пол. Сырцов принялся вытирать ее белой салфеткой.

Храповицкий сорвался с места, схватил грубые грязные башмаки Пахом Пахомыча и с яростью запустил их в него, один за другим.

— Сука! — выкрикнул он в бешенстве. — Придурок долбанный!

Пахом Пахомыч сделал попытку увернуться, но успел только прикрыть голову руками и подставить тыл. Один ботинок с глухим чмоканьем ударил его в плечо, а другой в спину. Виктор захохотал.

— Че дерешься-то? — все еще втягивая голову, запричитал Пахом Пахомыч. — Родственник называется!

— Убью когда-нибудь этого идиота! — пообещал Храповицкий.

Впрочем, выпустив пар, накопившийся за последние Дни, он начал потихоньку остывать. Пахом Пахомыч мгновенно почувствовал перемену в его настроении.

— На меня и так налоговая наехала! — обиженно начал он перечислять свои невзгоды. — Бухгалтерша забеременела как назло! В декрет ушла и не появляется. А тут еще ботинками кидаются! Убить обещают! Я от вас к Плохишу уйду, если вы так со мной будете! Он давно меня зовет.