Андрей Константинов - Изменник

— Нет, русский. Но черты лица имеет своеобразные. Он востоковед, закончил «консерваторию» «"Консерватория" — Военно-дипломатическая академия. (слэнг)»… При задержании Фролов предъявил паспорт на имя Нургизова Олега Гафаровича. Мы проверили — паспорт настоящий А Нургизов был смотрящим в Туле, в девяносто первом исчез.

— Каким образом этот паспорт попал к Фролову? — спросил Лодыгин.

— Проверяем, Федор Иванович… Полагаю, что к исчезновению этого Нургизова Джинн мог приложить руку. На момент исчезновения Нургизова Джинн… извините, Фролов как раз находился в Союзе.

— Вот только этого не хватало, — покачал головой начальник ГРУ.

Сухоткин продолжил:

— Проверка только началась… Если позволите, я вернусь к событиям вчерашнего дня. В результате столкновения с милицейским патрулем Фролов их обезоружил и…

— Так это он нашумел на Автозаводской? — спросил Лодыгин.

— Так точно, он.

— Час от часу не легче, Борис Ефимыч. Да что же это такое?

Сухотин промолчал. Ответить на вопрос Лодыгина по существу было нечего. Да, собственно, вопрос и не требовал ответа.

— Куда как худо, Борис Ефимыч, — произнес Лодыгин. — Ты же знаешь, сколько «реформаторов» хотят нас сожрать…

— Знаю, Федор Иваныч…

— А мы сами даем им козырь в руки. Представляешь, что начнется, если где-то всплывет информация о том, что нападение на милицейский патруль осуществил офицер ГРУ? Да еще с документами убитого криминального авторитета…

Информации, подтверждающей смерть Нургизова, не было, и он, соответственно, числился без вести пропавшим… Но Сухоткин поправлять начальника не стал: неуместно, и сути дела не меняет.

— Эта информация, — сказал Сухоткин, — не всплывет.

— Если только милицейские не вычислят Фролова, — ответил Лодыгин, — раньше нас… Сколько человек у тебя работают по Фролову?

— Четверо.

— Удвой, Борис Ефимыч. Фролова нужно достать из-под земли.

Почти одновременно в Ясенево, в штаб-квартире СВР, заместитель Директора беседовал с начальником управления, в котором работал Игорь Широков.

Всего пять дней прошло после похорон Широкова. Полковника похоронили с воинскими почестями, три залпа прогрохотали над могилой… Наверно, Игорь Георгиевич их заслужил. Последние события в далекой от Москвы Костайнице поставили его заслуги под сомнение, но о них в СВР никто не знал.

Именно об этом шел разговор между заместителем Прямикова и начальником Широкова.

— То, что Широкова убил этот грушник, — говорил генерал-майор Трифонов Нечаеву, — сомнений не вызывает. Вопрос в том, почему убил? Почему Игорь схватился за гранату, и как вообще у него оказалась эта граната?

— Таких гранат там полно, — отозвался Нечаев. — Из материалов, которые дали югославы, следует, что гранатка британского производства, обзывается «граната Мильса». Похожа на нашу «феньку». А вот уж где он ее взял я, видит Бог, не знаю…

— Это тоже второстепенный вопрос. Главное для нас: что произошло? Почему один российский офицер убил другого?

Нечаев ответил:

— На этот вопрос может ответить только Фролов.

— Найди Фролова, Николай Анатольевич. Обязательно найди Фролова.

В кабинете детективного агентства «Манхэттен» собрались четверо мужчин — три детектива и директор. Все четверо были в прошлом сотрудниками уголовного розыска. И, надо заметить, неплохими. В силу различных причин все четверо оставили службу.

За окном шел дождь, а в кабинете было изрядно накурено.

— Ну-с, господа детективы, — сказал директор, когда Славка Синцов закончил травить байку про то, как подклеил блондинку в «Праге», — слушай сюды: есть хороший заказ. Хороший, денежный, но… стремный.

— Насколько денежный? — спросил Соколов. Он сидел у окна и «набивал» руку, постукивая по подоконнику. Большаков назвал сумму. Детективы переглянулись: ого!

— В таком случае меня не колышет, стремный он или нет, — ответил Соколов.

— Но эти деньги мы получим только если найдем человека, который нужен заказчику. В противном случае — оплата по обычному тарифу.

— Он что — из золота? Человек-то этот?

— Нет, он из ГРУ, — сказал Большаков.

— О-о, елы-палы… А заказчик, Паша, из ЦРУ? — спросил Феликс Неволяев.

— Это меня не колышет, друзья мои. Наша задача — найти человека.

— Он в Москве?

— Не знаю. Скорее всего, да… А возможно, и нет.

— А что на него есть, на грушника-то?

— Немного: Фролов Олег Иванович, тридцать восемь лет. Вот фото. — Большаков положил на стол фотографию Джинна. — Майор ГРУ. Сейчас, вероятно, в бегах — чего-то отмочил за границей. Во всяком случае, так говорит заказчик. Домашний адрес Фролова — на обороте фото. Но в этом адресе он, похоже, не живет. Воевал, умен, хладнокровен и очень опасен. Вероятно, вооружен. Но брать его не нужно. Его нужно просто найти… Беремся?

— Чего ж не взяться? — сказал Соколов. — За такие бабки я собственного дедку из могилы выкопаю и сдам заказчику.

— Но найти нужно обязательно, — подвел итог Большаков. Он уже получил аванс от Антона.

Человек, который представился Павлу Большакову Антоном, имел несколько имен. Он был сыном русского и сербки. В семьдесят первом году, когда Антону исполнилось всего десять лет, семья эмигрировала в Америку. Там Антон получил имя Энтони, образование и тягу к приключениям. После окончания университета он пришел в Управление кадров административного директората ЦРУ. Сказал, что владеет сербским и русским языками и хочет служить делу свободы и демократии… С ним побеседовали, попросили заполнить анкету и поблагодарили. Но приглашение прийти для более конкретного разговора последовало спустя только полгода. Так Антон Волкофф стал сотрудником Управления внешней контрразведки оперативного директората ЦРУ… Через два года он вернулся на родину, в Югославию, под прикрытием сотрудника фирмы «Сиэтл Медикал Экспорте Инк.»

Именно Волкофф курировал в Сербии работу группы Милоша, уничтоженную Джинном и стариком Троевичем. В Москву Антон Волкофф прибыл, чтобы найти Джинна.

Тяжелая атмосфера октября 93-го давила, как давит осеннее низкое небо. По официальным сообщениям, 3 и 4 октября в Москве погибли девяносто два человека. Среди москвичей циркулировали слухи о сотнях и даже тысячах погибших. Торчал посреди Москвы Белый дом в черной копоти пожаров. Новоарбатский мост еще помнил тяжесть танков… Остановившиеся часы на башне Дома Советов показывали 0:03.

На 24-е ноября Мария Дэви Христос назначила конец света.

На 12-е декабря Борис Николаевич Ельцин назначил принятие новой Конституции. А до кучи и выборы нового парламента, который теперь должен называться Думой… Чем хуже конца света?