Мануэль Монтальбан - Галиндес

Миссис Дороти Колберт,

Бригэм-стрит, 435

Солт-Лейк-Сити

Юта

Уважаемая сеньора! Вы ничего не знаете обо мне, поэтому сразу представлюсь. Меня зовут Рикардо Сантос Мигелоа, мне 27 лет, я испанец и живу в Мадриде, на Пласа-Майор, 46, кв. 4-За, индекс 28001. Мы познакомились с Вашей сестрой Мюриэл вскоре после ее приезда в Испанию, подружились, а потом жили четыре месяца вместе – пока она два месяца назад не уехала в Санто-Доминго. Через полтора месяца после ее отъезда я узнал о ее трагической смерти, о том, что тело ее обнаружено в районе Сан-Педро-де-Макорис: ей, по всей видимости, стало плохо и она утонула. Я знаю, что на теле не было следов насилия согласно освидетельствованию судебно-медицинского эксперта и согласно данным анатомического исследования, специально проведенного по требованию Хосе Исраэля Куэльо, доминиканского издателя и знакомого Мюриэл, который был одним из людей, помогавший ей в ее научной работе, осуществлявшейся под руководством Нормана Рэдклиффа, профессора Йельского университета. Я узнал о ее трагической смерти, поскольку, удивленный ее молчанием, – хоть она и ушла, как говорится, «по-английски», – начал разыскивать ее доминиканского знакомого и, наконец, связался с его издательством по факсу. Потом я разговаривал по телефону с Хосе Исраэлем Куэльо и его женой Лурдес Камило де Куэльо, которые мне рассказали, что Вы приезжали туда, чтобы перевезти останки Вашей сестры в Солт-Лейк-Сити и похоронить ее в родовой могиле.

Разговаривая с супругами Куэльо, я уловил тень сомнения в том, что смерть Вашей сестры была результатом несчастного случая. Возможно, Вам неизвестно об этом, поскольку такие подозрения зародились у них уже после Вашего отъезда, и они рассказали о них только после того, как я проявил настойчивость. Возможно, Вы не знаете, что Мюриэл несколько лет занималась изучением жизни, личности и обстоятельств смерти Хесуса де Галиндес, испанского эмигранта, баска, то есть жителя одной из северных провинций Испании, который был похищен в Нью-Йорке в марте 1956 года группой, в которую входили американцы и доминиканцы, после чего перевезен в Доминиканскую Республику, где бесследно исчез. Эта работа была смыслом жизни Мюриэл; работа была для нее важнее всего, важнее вас, важнее меня, и мы сильно поссорились, когда Мюриэл бросила меня и уехала в Доминиканскую Республику, не подождав, пока я решу свои дела на работе, чтобы поехать вместе с ней. Я забыл Вам сказать, что я адвокат, но работаю на довольно ответственной должности в Министерстве культуры Испании.

Супруги Куэльо считают, что смерть Мюриэл связана с рядом загадочных обстоятельств: таинственность, с которой она, оставив весь свой багаж в отеле «Шератон», исчезла через три дня после приезда на остров под предлогом поездки на пляж и необходимости осмыслить обширную информацию, полученную в Санто-Доминго с помощью самих супругов Куэльо и во время встреч с таинственными людьми, которые и вызвали у супругов Куэльо подозрение. Мюриэл им рассказала, что она тайно встречалась – перед своим исчезновением – с полковником Аресесом, который не значится среди доминиканских военных – ни как состоящий на службе, ни как полковник запаса. Не значится он и как владелец фирмы, производящей табачные изделия, а именно так он представился Вашей сестре. Насколько я знаю, Вам об этом говорили, но в то время супруги Куэльо еще не располагали дополнительной информацией, которая усугубила их подозрения. Соблюдая большую осторожность, что вполне понятно, они провели свое расследование – это известные люди в Доминиканской Республике и с большими связями – и выяснили, что в день своего исчезновения Мюриэл покинула Доминиканскую Республику на самолете, вылетевшем в Майами. Эти выводы они сделали, идентифицировав одну из пассажирок, летевшую под другим именем, как Мюриэл, поскольку та была ее точной копией. Этот вывод подтвердили стюардессы; однако в Майами ничего узнать не удалось: трудно предположить, что служащие аэропорта обратили бы внимание на одну из многочисленных туристок, тем более типичную американку, несмотря на то, что она была такая веснушчатая, чем я всегда ее поддразнивал. Если Мюриэл уехала в Майами, а тело ее нашли на побережье, неподалеку от Санто-Доминго, возникает ряд вопросов, которые не выходят у меня из головы, с тех пор как я все это узнал.

Я мог бы успокоиться и вспоминать те прекрасные месяцы, что мы прожили вместе с Мюриэл, ее духовное влияние на меня. Она была красивой женщиной, и красота ее шла изнутри, из души, хотя тогда я еще не отдавал себе в этом отчета; я не понимал ее внутренней чистоты, непорочности, чистоты праведников, – это слово Мюриэл так часто употребляла, когда говорила о других, но оно так точно отражает ее суть. Но я не намерен успокаиваться и жить воспоминаниями, поэтому и пишу Вам о моих планах. Я попросил длительный отпуск на работе, и если этого времени мне не хватит, я все равно продолжу то, что собираюсь начать. Завтра я вылетаю в Санто-Доминго, где меня ждут супруги Куэльо, и там, на месте, мы с ними обсудим ситуацию. Мы готовы представить свои обвинения и потребовать проведения расследования, хотя было бы удобнее, если бы этого потребовали Вы, или поддержали мое требование: ведь Вы – ближайшая родственница Мюриэл. В любом случае я намерен идти до конца, чего бы мне это ни стоило. Я уже рассказал об этой ситуации с моим начальством, а кроме того, с людьми, занимающими определенное положение в Министерстве безопасности и в Министерстве иностранных дел Испании, и получил поддержку, хоть и прохладную. Я поговорил и с моими друзьями и: средств массовой информации Испании, попросив их пока ничего не писать, но если в ходе нашего расследования мы что-нибудь выясним – а мы полагаем, тут есть что выяснять, – устроить скандал, которого заслуживает такое грязное дело. Я не очень умею выражать мысли на бумаге – вот Мюриэл прекрасно это делала, она умела передать свои мысли, и поэтому я воспользуюсь ее выражениями. Я хочу сказать Вам, что я понял смысл мученической смерти Мюриэл: без таких людей, как она, все мы, остальные, прозябали бы. Есть люди, которым дано быть лучше других.

Приехав в Санто-Доминго и разобравшись в ситуации, я сразу свяжусь с Вами. Возможно даже, я позвоню Вам раньше, чем Вы получите это письмо, но я хочу письменно заявить, что я начинаю действовать. Самое прекрасное воспоминание, которое я храню о Мюриэл, – воспоминание о том дне, когда мы поехали посмотреть маленький памятник Галиндесу в его городке, Амуррио, на вершине холма, который называется Ларрабеоде, где стоит небольшая стела и больше почти ничего нет. «Чтобы как-то выйти из положения», – сказала Мюриэл. Она стояла там, наверху, и ветер раздувал ее юбку, а она думала об этом несчастном человеке. Она казалась героиней трагедии, которую подталкивали к ее судьбе те же ветры Амуррио, что подталкивали и Галиндеса. Именно тогда я понял, что она никогда до конца не станет моей, иными словами, простите меня за откровенность, я никогда не стану мужчиной, который сможет удержать ее. Я ревновал ее и в тот вечер – весь вечер – вел себя как последний дурак. Это очень личные чувства, и если я пишу Вам о них, то потому что Вы связываете меня с Мюриэл, что у Вас с ней общее прошлое, которое мне хотелось бы разделить.