Олег Маркеев - Неучтённый фактор

– Ты шефу доложился? – спросила Наташа.

– Начальство любит решение, а не проблемы.

– Мудро. Но стремно. Результат же не всегда бывает положительным.

– Не каркай.

Она послюнявила ноготь. Провела по нему пилкой.

– Слушай, ты ногти полируешь, потому что дура, или у тебя это нервное?

– Женское.

Владислав усмехнулся.

– На захват мальчиков надо было брать, – обронила Наташа.

– Чтобы тебе не скучно было с ними в тесноте ехать?

– Мне и с Фаддеем было весело. Все коленки излапал. Как-бы невзначай.

– Дала бы по рукам.

– Да бог с ним, убогим. Не лишать же последней радости лишать старого пердуна. Мальчиков надо было брать, Стас. Твои "старики" в сыске сильны. А в захвате – стадо бегемотов.

– Ты видела бегемотов?

– Только в зоопарке.

– Вот и не звезди!

Наташа зевнула.

– Стас, а ты уже подумал, что Салину лепить будешь?

– Не проблема. Он сам Рожухина к нам привел. Что-что, а свои ошибки Салин признавать умеет.

– Похвальное качество. Знаешь, о чем я думаю? Маловато будет одного агентика в нашей конторе. Девочка-припевочка и мальчик-туберкулезник – нифига себе "Красная капелла"! [14]

Владислав бросил взгляд в зеркальце заднего вида. Плотно сжал губы.

– Сначала Рожухина возьмем, остальное подождет.

Наташа, как кошка, потянулась.

– Конечно, лучше его живым взять. Я под горячую руку на "конвейер" не хочу попасть.

Владислав холодно усмехнулся.

– Заслужишь, попадешь.

В переулке показалась приземестая фигура Фаддея.

– Нет, ты посмотри на его походку! Бегемот с геморроем.

Владислав цыкнул на нее. Приспустил стекло.

Фаддей наклонился к щели и прошептал:

– В адресе!

– Уверен?

– На все сто. Его голос.

Наташа сбросила ноги на пол, перегнулась через спинку сиденья.

– Стас, давай я пойду! Любой из вас Димке "момент истины" устроит и без моей "химии". А там отмычечкой надо сработать, тихо-тихонечко. Ну, Стас!

– Без тебя, красавица, разберемся. – Фаддей болезненно поморщился. – Я замки сбивал, когда твой папа на твою маму еще не лазил.

– Стас, посмотри на его руки и на мои.

Наташа выставила ладонь с широко разведенными пальцами. Тонкими и чувственными, как у пианистки.

Владислав на секунду задумался.

– Наташа ломает замок. Входят Фаддей и Степан. Я – следом. Стрелять только по конечностям. Все!

Странник

Максимов насторожился раньше, чем возник этот звук.

Сквозь негромкое урчание ноутбука, отчетливо послышалось тихое царапанье в замочной скважине.

Максимов на ставшими пружинистых, как у кошки, ногах прокрался в коридор. О н и стояли за дверью тамбура. Несколько человек. Тишина в подъезде изменилась. Стала живой, вязкой.

«Чувство кольца».

Он остро почувствовал их готовность к броску. И еще страх. Не испытывают страха только дураки и мертвецы.

Бесшумно вернулся в комнату.

Дмитрий сидел в кресле, вытянув ноги и откинув голову на подголовник. Руки неподвижно лежали на коленях. Расслабленый и равнодушный ко всему. Как человек, достигший конечной точки долгого пути.

– "Пальчики" с клавиатуры сотри, а флэшку не трогай, – прошептал он в потолок. – Не забудь мой подарок. Может пригодиться.

Максимов взял со стола два черных кубика, не больше игральных костей.

– Как пользоваться, знаешь?

– Ударного действия?

– Нет. Просто чиркни по одежде.

– Прогресс, – проворчал Максимов.

Дмитрий повернул к нему голову.

– Постарайся успеть, Странник.

– Страшно?

– Да. Иди.

Максимов шагнул в спальню. Окна ее выходили на противоположную сторону.

Оглянулся, уловив движение за спиной.

Дмитрий продолжал неподвижно сидет в кресле. Только теперь в его руке был пистолет с глушителем.

Старые львы

Фаддей засунул голову в тамбур. Загримасничал, словно ему на ногу шпилькой наступили, а кричать нельзя.

Наташа, стоя у дверей на коленях, повернула голову. Сделала страшное лицо, губы беззвучно прошептали длинную матерную тираду. Подняла средний палец вверх.

Отвернулась к двери. Нежно погладила пальчиком замок. Осторожно ввела в прорезь тонкую отмычку.

Когти Орла

Бетховен мертвым тюленем развалился на диване, ни поднять, ни перевернуть. Слабое свистящее дыхание срывалось с дряблых губ. Бетховен был в глубокой коме, инсулин не помог, выстреливший в кровь сахар отравил организм.

Дмитрий положил ладонь на дряблый живот Бетховена, прямо на солнечное сплетение, вторую – между ключицами. Резко, основаниями ладоний, нажал, послав разрушительный импульс глубоко в тело. Кровь с двух сторон хлынула к сердцу, адским напором разрывая аорту. Бетховен судорожно дернулся, выгнулся, замер, широко распахнув рот. Сипло выплеснул из себе кислый воздух, грудина опала, голова свалилась набок. Сквозь потерявшие форму синюшные губы вместе с пеной выполз дряблый язык.

– Если бы вы знали, Борис Борисович, как давно я это хотел сделать!

Произнес намеренно громко, расчитывая на уши тех, кто стоял за дверью.

В замочной скважине царпанул металл о металл. Наверное, у кого-то дрогнула рука.

В спальне тонко скрипнула оконная рама.

«Пора!»

Дмитрий навел пистолет на замочную скважину.

Старые львы

Вопреки прогнозу Наташи, Фаддей прошел сквозь тамбур абсолютно бесшумно. Правда, с грацией бегемота, идущего на цыпочках. В руке он держал специальной формы фомку, чтобы подцепить стальную дверь, если она окажется закрытой на засов.

Наташа сдув со лба прядку, посмотрела на Фаддея. Вытянул губки, послав беззвучный поцелуй. Фаддей покрутил пальцем у виска. Сделав страшное лицо, кивнул на дверь.

Наташа, медленно выбрасывая пальцы, дала отсчет: раз, два, три.

На "три", она стала медленно проворачивать отмычку.

Сквозь приоткрыте губки проклюнулся влажный кончик языка.

Дверь дрогнула от удара. Замок взорвался, выплюнув в лицо Наташи пламя и стальное крошево.

Когти Орла

Целил чуть ниже замочной скважины.

За дверью кто-то вскрикнул, и тут же, вышибая из двери щепки, в коридор влетели первые пули.

Дмитрий еще три раза выстрелил в дверь, укладывая пули в одну линию. Завалить никого не рассчитывал, старался выиграть время и не дать им вышибить дверь.

Старые львы

Владислав увидел, как отшвырнуло к стене Наташу.

Первым рванулся в тамбур, перескочил через разбитый комод, закрываший проход, в подкате затормозил у самой двери. Всадил две пули в раскуроченный выстрелом замок. В двери на уровне его лицо образовалась дыра с рванными краями. На срезе ярко светилась тонкая полоска стального листа.

«Слава богу, дверь халтурная. Пулю не выдрежит», – мелькнуло в его голове.