Александр Афанасьев - Сожженные мосты часть 7

Интересно – кто же все-таки это такие? И на что они рассчитывают?

Али шагал по проходу, между испуганными, жалкими свиньями, безбожниками и многобожниками, твердо помня о том, что войско муслимов всегда одерживает победу, потому что так сказал Пророк, а его устами так сказал Аллах. Он даже и не понял – когда умер.

Грегор Гольц хладнокровно пропустил Али рядом с собой и мгновенно, бесшумно встал из кресла. Правой рукой он зафиксировал автомат, левой – обхватил молодого террориста за шею и резко рванул на себя и влево. Шея с едва слышным хрустом сломалась.

Чисто. И без крови.

Опустив обмякшего террориста на пол, Гольц пошел вперед, подхватив автомат. К счастью – был четверг, самолет был полон и террористы не заставили всех особо важных персон переместиться из салона высшего класса в первый или даже эконом, если бы заставили – было бы намного сложнее. Пройдя между креслами, он вышел в соседний проход, зажав в пальцах правой руки заточенный назарэм. Террористы допустили еще одну ошибку – им надо было ходить бессистемно, переходить из ряда в ряд – а они ходили как часовые, один в салон высшего класса, другой – в салоне первого. Между первым и высшим классом была помещения для стюардесс, он проскользнул через них, дальше было что-то вроде тамбура. Автомат был в левой руке, подстраховка, можно было выстрелить навскидку, зажав приклад локтем – но лучше было не стрелять, черт его знает – сколько там еще этих, не может быть, чтобы не было еще двоих, а то и больше. Нужно все сделать тихо. Откинув стволом плотную штору, которая преграждала выход в салон первого класса, он увидел второго террориста, тоже с автоматом, он стоял к нему лицом и был очень удивлен. Понять, что происходит, террорист не успел – заточенный как бритва назарет пролетел метров десять и выбил правый глаз, террорист взревел от дикой боли, инстинктивно схватившись за то, что осталось от глаза. Гольц бросился вперед, прежде чем террорист сориентировался, он повалил его на пол, а потом убил, ударив стволом автомата в горло…

Кто-то истошно завизжал

– Молчать! Молчать!

Второй автомат – оружие ни в коем случае нельзя оставлять без присмотра – назад его, за спину, на всякий случай. Теперь быстро вниз… вниз ведут две лестницы, в носу и посередине самолета, первая считается для пассажиров, вторая – для обслуживающего персонала. Он сшиб с ног одну из женщин – стюардесс, выскочившую на крик из своего маленького салона, ссыпался вниз по лестнице – и накоротке столкнулся с третьим террористом, он бежал к лестнице, видимо услышал, что наверху что-то неладное. Их автоматы смотрели друг на друга – но уровень подготовки был, конечно, разный. Дворовая шавка – пусть не раз битая, озлобленная на весь мир – и натасканный на кровавую добычу волкодав. Гольц успел упасть, грамотно упасть, на спину – и лежа дважды выстрелить в террориста. Автоматная пуля в салоне летящего на высоте самолета смертельно опасна, разгерметизация не щадит никого – но если стрелять снизу вверх, пуле нужно будет преодолеть еще и прочный пол между первым и вторыми уровнями, точнее даже потолок второго уровня и пол первого и еще техническое пространство между ними с различными проводами. Террорист рухнул замертво, под себя, Гольц уже бегом бросился в хвост самолета. Он не знал, сколько еще на борту террористов – и ему надо было обыскать туристический класс, чтобы не получить пулю в спину. Он ворвался в туристический класс подобно торнадо

Никого!

Назад, назад. Быстрее.

По пути ему попалась стюардесса, та самая… с синяком, как пьяная… жаль девчонку… накрылся, можно сказать, плэнер.********** Рявкнув "не вставать!" он двинулся дальше.

Пилотская кабина в этой модели Юнкерсов находится как бы между первым и вторым уровнями, снизу и сверху на нее ведут лестницы и перед собственно кабиной – есть что-то типа холла, примерно два метра на пять. Держа автомат на изготовку, Гольц одним прыжком проскочил лестницу и…

– Я его убью! Это пилот, я его убью!

Дверь кабины открыта настежь, буквально в метре от него – первый пилот, за ним – террорист.

– Бисми Ллахи!!! ***********

Прежде чем ошеломленный террорист сумел осознать сказанное – грохнул автоматный выстрел, и на белую панель облицовки брызнуло красным. Первый пилот и террорист повалились одновременно.

Только идиот ведет в таком случае переговоры. Или тот, кому надо увольняться и идти работать сторожем. С террористами бессмысленно о чем-либо разговаривать, и не только бессмысленно – но и вредно. А Бисми Ллахи… не раз и не два бойцам спецназа удавалось застать террористов врасплох вот таким вот простым способом и выиграть именно ту секунду, которая решает исход схватки. Военная хитрость, не более.

Террорист был мертв, он был уверен в этом, потому что видел его мозги, стрекающие по перегородке. Перескочив через загромоздившего проход пилота, Гольц сунулся в кабину – но все что он там увидел – это еще один труп.

Пилот, шевелясь на полу, как раздавленная гусеница, пытался подняться. Самолет, судя по тому, что он еще не пикировал – был на автопилоте, но спикировать он мог в любой момент.

– Вставайте!

Пилот был мертвенно бледен… между сорока и пятьюдесятью… конечно, испытание не из приятных. Черт бы все побрал…

Гольц рывком поднял пилота с пола, хлестнул его по лицу – раз, другой…

– Что… что вы себе позволяете?!

– Достаточно?

Пилот потер горящую щеку

– Да… кажется…

Внезапно он перегнулся пополам, и его вырвало, прямо на ноги, на брюки. Гольц молча протянул платок.

– Вы сможете посадить самолет?

– Не уверен…

Черт…

– Я проверю, что в салонах, потом приду и помогу вам. Мы сделаем это вместе, и все будет нормально. Их больше нет.

– Больше нет… – тупо повторил пилот

Только бы не скатился в шок. Тогда – точно… земли нажремся.

– Идите на свое место! Быстро!

Они оба прошли в кабину, первый пилот не сел – а рухнул в свое кресло, не пристегнувшись. Хорошо, что он включил автопилот, иначе бы…

Соседнее кресло было занято, Гольц решил, что труп в кабине – не лучшее соседство для пилота, сажающего переполненный лайнер.

– Я сейчас вернусь. Это он его убил?

– Да… Митька…

– Они мертвы. Все мертвы. Они мертвы, а мы – живы. Пока – живы. Я сейчас приду.

Вытащив убитого пилота из кресла, Гольц повернул голову, чтобы посмотреть, куда поставить ногу, и…

Алия стояла в дверях пилотской кабины. Плотно сжатые губы, дикая ненависть в глазах – и две осколочные гранаты в вытянутых, подрагивающих руках.

У Гольца обе руки были заняты. Автомат был на груди, к груди его прижимало тело пилота. Они стояли и смотрели друг другу в глаза…