Валериан Скворцов - Срочно, секретно...

В супной у северо-западного въезда в Борай они сошлись утром. Дымка стлалась по улочкам. Она сползала с холмов, предвещая сухой солнечный день.

— Братья, — рассуждал Палавек, — задача наша состоит в отмщении за унижение, причиняемое нашему достоинству. Земля, лес, море должны быть превращены в общественную собственность, которой каждый пользуется в меру сил. Не будет права наследования, чтобы опять не возникла несправедливость во взаимоотношениях людей. Будет мирное наслаждение жизнью, поиски не положения и богатства, а чести и счастья... Не знаю, кто станет править на земле и море — король, президент, парламент, или можно обойтись без них. Лишь бы вернулись благородство и уважение к нравственности... Начнем мы. Может быть, все провалится, и нас ждет суровая участь. Но это будет наш путь братства. Мы не навязываем своих воззрений, любой живи как хочет...

— И никаких дел с иностранцами, — высказался механик. Его сына раздавила полутонная бомба, когда оборвался трос, на котором ее подтягивали к люку самолета на американской базе в Удоне.

Последние два года механик был профсоюзным активистом на текстильном комбинате «Таи-Мелон» неподалеку от Бангкока. Пятьдесят тысяч рабочих на комбинате и с соседних предприятий, принадлежащих иностранным или смешанным компаниям, сговаривались потребовать прибавки в семьсот бат к месячной зарплате. Профсоюзного организатора с «Таи-Америкэн» зарезали возле дома. Представитель «Таи-Айрис» исчез. Тридцать тысяч бат обещали за голову механика с «Таи-Мелон». Механик узнал про это от шефа фабричной охраны, не сдержавшего язык под злую руку в словесной перепалке. Может, механик бы выстоял, но отступили товарищи. Вчерашние крестьяне из северо-восточных провинций боялись репрессий и прекратили борьбу.

— Мы будем разорять тех иностранцев, которые выступят против нас. Мы не нарушим справедливости, не тронем невинных... Но надо различать и таких, кто, не беря в руки оружия, нажился и наживается на нашем народе...

— Я предлагаю, — сказал Длинный Боксер, — для тех, кто выдаст тайну братства и наши имена, имена наших родственников, а также для нарушителей дисциплины, каким бы малым ни был проступок, одно наказание — смерть.

— Общую договоренность и круговую поруку вы скрепите контрактом со мной, — сказал Палавек. — Вы получите из того, что нам будет доставаться, все действительно необходимое. Не более. Остальное будет раздаваться нуждающимся, у которых имущество похищено с помощью несправедливых законов. Мы обменяемся именами. Я стану, скажем, Йотом, Йот, ты будешь Палавеком...

— Только Длинный Боксер останется Длинным Боксером! — сказал один бывший солдат. Он подскочил с табуретки, сделал замах ногой, имитируя удар «коготь кошки». Длинный Боксер, переломившись пополам, словно складной нож, ушел от удара, и все засмеялись.

Последний «сухопутный» суп съели быстро и в молчании...

В марте 1979 года в фиолетовых сумерках с панамского сухогруза «Океанская слава» на траверзе островов Семилан лебедки положили на серебрившуюся зыбь катер без регистрационных обозначений и бортовых надписей. Шесть человек перешли на него с сампана, в днище которого электрической пилой Длинный Боксер подготовил пробоину. Он же и выбил каблуком подпиленные доски. Старые шлепанцы, обрывки пластиковой упаковки, пустые консервные банки крутились в воронке, в которую ушел, скользнув кормой, парусник.

Тактика «морских удальцов» сводилась к немногим правилам, на выполнении которых Палавек, как командир, настаивал беспощадно. Прежде всего обеспечивались надежные, если в южных морях что-либо могло быть надежным, отлаженные каналы снабжения. Две лодки мокенов оборудовали резервуарами, снятыми с бензозаправщиков. Горючее перекачивалось в них с наливного судна, которое по радиосигналу, менявшемуся каждый раз, выходило из порта Пхукет в направлении островов Пипи. Боеприпасы для автоматов, пистолетов, снайперских винтовок обеспечивались с сампанов, занимавшихся переброской оружия в южные районы Таиланда и северные Малайзии, охваченные повстанческим движением. Отправители «товара», связанные с черным бизнесом, грозили перевозчикам расправой за отпуск на сторону части «фрахта», но доллары делали свое дело, да и неустойки покрывались незамедлительно.

Координаты каждой засады определялись максимально ближе к рубежу атаки. План имел несколько вариантов действий, чтобы в случае изменения обстановки согласованность не нарушалась. Первостепенное значение придавалось выдержке, дисциплине и профессионализму — владению абордажной техникой, оружием, сигнализацией. Позже Палавек, именовавшийся теперь для всех Йотом, вносил нужные поправки.

После нападения на крупный сухогруз — третье судно по счету, предыдущие два пришлись на танкеры, из капитанских сейфов которых взяли более двухсот тысяч долларов, — Йот стал одного бойца оставлять в резерве. Десант, замешкавшийся на сухогрузе перед растянутой на корме — видимо, специально — колючей проволокой, смыли с палубы пожарными брандспойтами. Матросов, орудовавших шлангами, сравнительно легко можно было бы устранить, найдись под рукой кто-нибудь на катере. Палавек-Йот на атакуемые суда не поднимался, компанию при абордажах ему составлял удав, приобретенный у владельца затопленного старого парусника.

Развитие операции, в особенности начало атаки и отход, Йот разрабатывал, никого не привлекая в советчики. Он стоял у штурвала «Револьвера», как назвали катер, на полных оборотах двух двигателей развивавшего ход до сорока узлов. Работа выполнялась в нарастающем темпе, отдыха людям перед нападением не давалось. Тренировки проводились каждый второй день, и случалось так, что они переходили в операцию. Как-то весной 1981 года Йот целый час держал в напряжении команду «Револьвера», кружа вокруг филиппинского транспортника «Звезды и полосы». Экипаж тогда так устал, что после этого последующие преследования дольше чем на полчаса он не затягивал.

«Братство» не держало береговой разведки. Большинство шаек, занимавшихся разбойным промыслом в мере, поступало наоборот. Приглядывались в портах к судам у них случайные люди, падкие на деньги, а стало быть, и могли предать. Агентура тащила с суши «хвосты» и тем губила дело.

Вспоминая военные операции на лаосской территории, в которых приходилось участвовать, житье-бытье у полпотовцев в Кампучии, Йот-Палавек выделил главные условия обеспечения успеха: внезапность, максимальное использование всевозможных технических средств, двукратное как минимум превосходство над противником в скорости перебазирования и маневра. Особенно пригодились локаторы ближнего видения, позволявшие ощупывать океанские суда в то время, как катер для них в сложном фарватере Малаккского пролива оставался незамеченным. Радист часами записывал на магнитофон радиопереговоры капитанов, полиции, таможенников и грузополучателей в портах. Йот в одиночестве прослушивал пленки, подбирал очередную жертву.