Анатол Имерманис - Призраки отеля «Голливуд»; Гамбургский оракул

Мэнкупа в машине не было. Поискав его глазами, Мун увидел летевших из Лиссабона чернокожих студентов, дожидавшихся отхода автобуса-экспресса. Их окружили несколько молоденьких немок. Инициатива знакомства явно исходила от женского пола. Весело смеясь, они давали своим новым знакомым адреса и телефоны. Одна, подтянувшись на цыпочки, в качестве аванса поцеловала громадного туарега с неправдоподобно лиловым оттенком кожи.

Почти сразу же Муну пришлось стать очевидцем еще одного поцелуя. Сначала он увидел высунувшуюся из такси ослепительно черную ручку, которая схватила поданный Дейли крокодиловый несессер. Дейли нагнулся, галантно приложился губами к протянутой руке, такси отъехало. Мун покачал головой. Протащить через таможенный осмотр вещичку, чья стоимость в случае неудачи исчислялась бы годами тюремного заключения, и удовольствоваться мимолетным лобызанием дамской ручки — это совсем не походило на Дейли. Неужели рыцарские замки на рекламном стенде возбудили в нем досель незнакомое благородное желание услужить прекрасной незнакомке? Но тут случилось нечто еще более удивительное. К Дейли подошел американский пилот, тот самый, который по незнанию считал его по-прежнему полицейским. Сейчас он уже больше не качался, наоборот, весьма трезво пересчитал банкноты, которые Дейли извлек из кармана.

Дейли подхватил свой чемодан, с которым до сих пор не расставался, и, весело насвистывая, подошел к Муну.

— Я потрясен! — Мун посмотрел на своего компаньона так, словно видел его впервые.

— Действительно! — Дейли невозмутимо кивнул. — Какой нахал! Второй раз в жизни видит меня и уже просит взаймы.

— Но вы-то?! Что-то я до сих пор не замечал в вас филантропических наклонностей. С таким же успехом вы могли бросить свои деньги в канализационный люк.

— Я об этом тоже подумал. — Дейли вздохнул. — Но, к счастью, мне пришло в голову, что этот порт с полубесплатной выпивкой, куда он меня тащил, обошелся бы дороже… К тому же могу я позволить себе хоть раз в жизни проявить патриотические чувства? Как-никак соотечественник.

— Кто-то из нас круглый идиот! — бросил Мун.

— Возможно, — кратко согласился Дейли.

— Извините меня. — К машине торопливым шагом подошел Мэнкуп. — Ко мне привязалась одна испанка. Она пролетом в Берлин, хочет за два часа осмотреть весь город. Пришлось прочесть целую лекцию о достопримечательностях Гамбурга.

— Проще было бы объяснить, что вы не гид, — сказал Дейли.

— Ну, нет! Я сам трижды путешествовал по Испании, так там даже уличный регулировщик готов бросить свой пост, чтобы показать вам гостиницу.

— Еще более предупредительны были те полицейские, которые доставили вас тогда прямо на немецкий самолет, — усмехнулся Мун, намекая на наделавший много шума незаконный арест Мэнкупа в Мадриде, вызванный публикацией «Гамбургского оракула».

Мэнкуп нахмурился. Молча он помог уложить чемоданы в багажник, молча включил мотор. Стеклянный куб аэровокзала исчез за поворотом, только тогда Мэнкуп заговорил:

— Если вы не проголодались, то у меня есть предложение.

Дейли вместо ответа перечислил все блюда, которыми обе стюардессы, начиная с Нью-Йорка, беспрерывно потчевали пассажиров.

— Ну, конечно, я ведь забыл, что вы летели на немецком самолете. Мой друг Грундег, которому в качестве члена комитета по делам обороны пришлось раз десять побывать в Вашингтоне, жаловался, что из-за обильной кормежки сильно прибавил в весе. Для человека с пороком сердца ожирение страшная вещь.

— Депутат Грундег? — отозвался Мун. Это имя также упоминалось в связи с делом журнала «Гамбургский оракул». После ареста Мэнкупа Грундег, пригрозив разоблачениями, потребовал его немедленного освобождения. На следующий день он внезапно скончался от сердечного приступа.

Мэнкуп резко рванул баранку. Шофер огромного фургона, на кузове которого красовалась роскошная спальня, высунувшись из кабины, пригрозил кулаком. Надпись «Мебель в рассрочку» исчезла вдали, а лежавшие на баранке узкие, покрытые морщинистой кожей пальцы все еще дрожали мелкой дрожью.

Мун внимательно посмотрел на Мэнкупа. Словно угадав его мысли, тот со смехом откинул голову.

— Вам, должно быть, померещился излюбленный прием американских гангстеров — инсценировка дорожной аварии! О нет, мне такая смерть не грозит… В этом месте у меня всегда отказывают нервы.

Мун посмотрел на улицу. За однообразной оградой высились застекленные фабричные корпуса, чем-то напоминавшие образцовый завод на рекламном стенде.

— Предприятие, мимо которого мы проезжаем, называется Рентгенмюллер. — Мэнкуп уже успел успокоиться. — Имя владельца «Мюллер» оставляет меня равнодушным, зато слово «рентген» вызывает ассоциацию, которая вам, должно быть, покажется смешной. Я представляю себе вместо тела скелет, вместо нормальных человеческих органов какие-то чудовищные опухоли… Между прочим, немецкие аппараты для просвечивания славятся во всем мире. Но чем больше мы их производим, тем хуже видим, что происходит внутри человека.

— У вас было какое-то предложение, — напомнил Дейли.

— Пойти со мной на премьеру пьесы с участием Ловизы Кнооп, актрисы, которую я очень люблю! Отпразднуем это событие в ресторане «Розарий».

— А если вместо успеха ее ожидает провал?

— Я уверен, что это будет сенсация, — улыбнулся Мэнкуп.

— Как насчет гостиницы? — осведомился Дейли.

— Комнаты заказаны. В отеле «Четыре времени года». Но очень надеюсь, что вы воспользуетесь моим гостеприимством.

— В интересах вашей безопасности?

— Отчасти.

— Могу вас обрадовать — у нас на таможне отняли оружие.

— Оно вам не понадобится.

— Почему?

— У вас совершенно превратные представления о нашем цивилизованном государстве, которое его создатели с гордостью именуют «правовым». Зачем стрелять, коли существуют бесшумные способы? Смерть от некоторых ядов до того похожа на естественную, что при отсутствии явных мотивов преступления никому не придет в голову подозревать убийство.

— Выходящая в Восточном Берлине газета утверждала, что наш друг Грундег тоже умер не естественной смертью, — вспомнил Мун.

— Ну что вы! — Мэнкуп поморщился. Чувствовалось, что ему неприятно говорить на эту тему. — Было проведено тщательное расследование… Я говорил о трех недавних убийствах, которые так и остались бы невыясненными, если бы ими не занялся молодой способный репортер моего журнала.

— Политические убийства?

— Во всяком случае, не уголовные. Все трое занимались продажей оружия…

— Я, кажется, догадался, зачем вы нас вызвали, — засмеялся Дейли. — При античных деспотах состояли специальные должностные лица, в обязанности которых вменялось дегустировать блюда на предмет возможного отравления.