Валериан Скворцов - Шпион по найму

Выпили крепко, первый раз в истории наших взаимоотношений, и мне почему-то казалось, что Ефим пошел на это не нарочито, а от одиночества.

Расслабившись, я признался, перекрикивая оркестр, что с этого вечера не считаю его бюрократом. В ответ он коснулся деталей поведения кордебалета, казавшегося молодым и привлекательным. Девочки задиристо вскидывали ножки за спиной поп-певицы, ухитрившейся уронить микрофон, что не повлияло на звучание, наверное, вообще не её голоса. Примадонна раскрывала рот под фонограмму и изображала телодвижениями, по мнению Ефима Шлайна, целку-одиночку.

Мы брели наугад по городу-шкатулке, в котором потеплело, стаял грязноватый снег и пахло морем. Дела наши обстояли, как и положено на начальном этапе операции со многими неизвестными, неудовлетворительно, если не плохо. Это не стоило обсуждать, потому что радости при наших занятиях так же редки, как и успехи.

— Когда дела идут совсем плохо, — сказал глубокомысленно Ефим, — это верный признак, что наступает улучшение.

— Да-а-а, — ответил я, стараясь придать голосу оттенок философского раздумья.

Минуты три мы молчаливо смаковали свою причастность к избранному кругу ценителей изысканных мыслей. Пьяные умники.

— Ты изменял когда-нибудь жене, Бэзил? — спросил вдруг Ефим.

— Может, перейдем от слов к делу? Было когда-то одно местечко на бывшей Ломоносова…

— Да не об этом… Всерьез изменял, с другой, серьезной женщиной?

— Тебя, что же, посетило чувство? — спросил я выспренно. Вполне искренне при этом. Действительно, мы перебрали, наверное.

— Еще не уверен, — торжественно провозгласил он.

— Ну, тогда вот что я скажу… вернее, повторю слова одного человека…

— Повтори! Из тебя, Бэзил, если и выдавливаются собственные, то исключительно насчет деньжат. Жажда наживы — твоя всепоглощающая страсть…

Неплохо бы, подумал я, и сказал:

— Мне это нравится… То есть, эта всепоглощающая страсть нравится… И потом, мне кажется, что деньги — не вещь, а нечто одушевленное. Как верные слуги. Приходиться только отслеживать их поведение, чтобы они не произвели большевистский переворот и ты стал им не нужен…

— Ну, хватит, хватит про это… Что ты там собирался цитировать?

Я подумал, что ничего не знаю о семейном положении Шлайна — какая у него жена, есть ли дети, в какой квартире живет и имеется ли дача, собственная или казенная?

— Настоящий мужик, — изрек я, придержав шаг во имя значимости философемы, — изменяет любовнице с женой. И если жена это понимает, все в порядке, вы — великая пара!

— А если жена изменяет со мной любовнику? Звание великой пары сохраняется?

— Оппортунистическая мысль, — сказал я. — В данном варианте в позиции жены, мне кажется, можно усмотреть отсутствие партнерской этики.

— Вот именно. Контора так и поступает, неэтично — с досадой вдруг выдал Ефим. — И мне это не кажется, а именно так и есть.

— Вот тебе раз… При чем здесь контора?

Я потихоньку глубоко вдохнул и выдохнул, чтобы выветрить хмель.

На эту встречу Шлайн, как и в прошлый раз, явился по моему вызову.

После ареста Чико и его группы я позвонил на явку. Ответила Марика. Я попросил устроить встречу с Ефимом. Когда перезвонил спустя полчаса, трубку взял уже папаша Велле. Он и передал, что Шлайн встретится со мной у варьете.

Ефим не прокомментировал арест прогулочной группы Тургенева. Лишь задал уточняющий вопрос — какого цвета был «Лендровер», в который впихнули Чико со товарищи, и носили ли агенты форму? «Лендровер» мне показался темно-синим, брали группу люди в форме констеблей и спецназовцев вперемешку. Ефим спросил номер машины, я его назвал. Больше события до варьете не обсуждались…

Он ускорил шаги, на ходу втискиваясь в рукава пальто. Если разгоняется, подумал я, значит переходим к разговорам по существу. Так и получилось.

— Что ты думаешь об аресте банды? — спросил Ефим.

— Чико спрятали от меня.

— От нас, — сказал Ефим.

— От меня…

Удивительно, но он не возразил.

Орда парней и девиц, возвращаясь к старту на горушке, обтекала нас, возбужденно обсуждая колдобины Ратаскаэву. Цветные картузики смотрели лакированными козырьками у кого назад, у кого вбок. Роликовые доски они несли в охапку.

Ефим, задрав полу, достал из кармана брюк пластиковый цилиндрик, отвинтил крышку и вытряс на ладонь белую таблетку.

— Будешь? Протрезвляет…

Я помотал головой.

— Зачем же выпивали? Жалко денег, истраченных на выпивку.

— Опять деньги, — поморщился он.

— Нет, не деньги, — сказал я. — Здоровье. Эти штуковины действуют на сердце или печень.

Ефим подбросил таблетку и, поддев носком ботинка, отфутболил в темноту.

— Так что же — контора? — напомнил я.

— Мой источник здесь сообщает, что в результате прочесывания в городе в сети угодили две фигуры из пророссийского подполья, связанные с калининградскими структурами. Они не уголовники. И криминальная полиция препроводила ореликов в полицию безопасности, то есть контрразведку. Контрразведку же здесь натаскивают британцы. Такова традиция с довоенных времен… Но эстонцы, учившиеся у англичан, пока ещё сопляки в сравнении с теми, кто получил московскую и ленинградскую выучку. И поэтому англичане в серьезных случаях ни на тех, ни на других не полагаются. Работают через свою агентуру…

— Ты причастен к этому направлению?

— Не здесь — в Москве, и постольку поскольку, как говорится. Калининградцев ведет Марта Воинова под руководством Дубровина. Во всяком случае, документированная информация поступает в центр через него… А он не поставил меня в известность о захваченной парочке.

— Мне-то зачем об этом знать?

— Для ориентировки. В Калининградском анклаве легально существует партия Балтийской республики. Сторонников у неё много, на последних выборах — треть голосовавших. Жаждут самоопределения и превращения в подобие Гонконга…

— О господи, сколько дури на земле твоей, и все ради денег, — сказал я.

— Теперь про деньги ты верно приметил.

Мимо опять прогрохотала орда на роликовых досках. Ефим выждал, пока она скатится под уклон.

— Балтийских партийцев подогревают, — сказал он. — Делают это в основном придурки из экстремистского крыла. Бывшие офицеры, которым не светило возвращение из западных гарнизонов в российскую беспросветность. Полные отморозки… Анонимка о покушении на Бахметьева в стиле и духе их мелочной суетности. Как что не заладится, сразу за доносы. Но сие лишь предположение. Этим ребятам Чико здесь, а тем более с большой оравой, совсем не нужен, как не нужен он и всем остальным, кто от Таллинна до Риги греет руки на скандинавской и польской контрабанде… Впрочем, мне кажется, что и появление тут подпольных «балтийцев», и приезд Чико — части одного замысла. Но какого?