Валериан Скворцов - Шпион по найму

На лестнице к «Каролине» я оглянулся, чтобы сверху выявить проковский «Фольксваген Пассат». Дечибал, на этот раз в пальто и при галстуке, осторожно кивнул из-за приспущенного бокового стекла.

Все были на рабочих местах.

— Ладно, — сказал шедший следом Ефим, пока Марика ещё не могла его слышать. — По-российски не можем без свары. Я сказал и себе, и тебе «да». А тебе ещё говорю: заруби на носу, я не вправе дать санкцию на убийство. Даже если я прикажу — «убивай» — при десяти свидетелях и они потом подтвердят это, отвечать будешь ты, и только ты. Будет считаться, что я пошел на превышение полномочий не вполне в здравом уме. Я предупредил тебя, Бэзил Шемякин!

— А, иди ты, — сказал я ему и призывно махнул Марике, чтобы она поспешила навстречу. Вспомнил про её протезы и, прыгая через две ступеньки, побежал к ней сам.

— Марика, — сказал я девушке, выхватывая штатив, — у меня ни секунды, я убегаю, передайте Ефиму, вон он идет за мной… мы не успели договорить с ним… что я позвоню в представительство «Балтпродинвеста» или вам через полтора-два часа. Мне нужно знать расписание по часам и минутам на все маршруты и остановки генерала. Пожалуйста! «Форд» оставлю здесь, на площади. Потом подберет Прока…

И неожиданно для себя чмокнул её в губы.

Краснеть она начала из-под берета. Сначала лоб, потом щеки. Дошло ли до подбородка с легкой ложбинкой, я не видел. Побежал назад к стоянке.

Не знаю, что уж там подумал Ефим.

Догадливый Прока, подъезжая к лестнице, распахнул дверь «Фольксвагена Пассата», и именно ту, которую нужно, — заднюю.

Когда мы, едва протиснувшись через несколько пробок, продавились, наконец, к «Паласу», мышиного цвета шестисотый «Мерседес» стоял у главного подъезда, там, где стоять не разрешалось. Двое кавказцев из свиты Чико, в просторных кремовых пальто, без головных уборов, курили возле машины, посверкивая массивными перстнями.

Только в таком месте и мог завтракать Чико. Я сориентировался верно, и, слава богу, не опоздал. Правда, на случай непредвиденной задержки имелся вариант: подкараулить Тургенева у городского музея, куда он по моему плану его покушения направится после завтрака в «Паласе». Однако, случись заминка, первый пункт плана пришлось бы перепрыгивать и сходу переходить ко второму, а я впадал в расстройство, если ритм начинавшейся операции сбивался даже слегка. Накладок и позже набирается предостаточно.

На коленях я держал зачехленный штатив для фотокамеры. Дечибал Прока вообразил, что это снайперская винтовка. Косился на чехол через зеркало заднего вида.

— Прока, — спросил я, — видишь шестисотый «мерс» с двумя кавказцами?

— Позавчерашние?

— Они знают тебя в лицо?

— Нет, не думаю.

— А твою машину?

— Нет, не думаю.

— Молодец… Проедешь до угла и высадишь меня так, чтобы кавказцы меня не приметили. Там постоишь, не выключая мотора, и уже один засветишься. Знаешь, что такое засветиться? Знаешь… Потом появится их босс. Как двинутся, садись им на хвост. Нагло и бездумно.

— Шестисотому-то на хвост с «Пассатом»? Хэ!

— Шестисотому — и на хвост с «Пассатом», вот именно. Они протащат тебя по старому городу, там преимущество в мощности ничего не дает, потом выскочат на бульвары и сбросят тебя рывком. Не давай им сделать это быстро. Насилуй мотор! Заставь их подумать, что нервничаешь, злишься, дай им, первое, запомнить твою машину и, второе, порадоваться победе над тобой. Стукни в отчаянии по рулю руками так, чтобы приметили. Шевели губами, будто материшься. Но впритык не клейся. Ты брюнет и заросший, я сивый и бритый. Не давай себя разглядеть!

— Что скажет на это Толстый Рэй?

— С ним согласовано, — соврал я.

Мы подъехали к месту высадки.

— А потом?

— Потом вернешься на стоянку, пересядешь в «Форд» и, перед тем как на нем укатишь, ключи от «Пассата» оставишь бармену в «Каролине». Патлатый, в очках, цвиркает зубом, на пальце перстень, как у рокера, стальной, с черепом. Скажи, для Бэзила Шемякина. Он догадливый. Зовут Тармо… И дальше жди приказов от Толстого Рэя. С Богом!

— И вам с Богом! — сказал воспитанный Прока.

Пусть это будет в последний раз, сказал я себе. В сто первый и последний раз я выхожу на огневой рубеж. По крайней мере, с такой тяжестью на душе.

В реальной практике перехват киллеров на завершающем этапе операции вырождается в охоту на загнанного одиночку, преданного подельщиками, или подловатое выжидание в засаде. Метод — охота с преследованием или засада с расстановкой ловушек — навязывают обстоятельства. Отчеты, в особенности в расходной части, этого, конечно, не отражают. Не отражают они и того, что многое складывается в зависимости от темперамента, технической вооруженности, связей, денежных средств и профессиональных навыков обеих сторон. Факторов субъективных.

Девяносто процентов денег клиента и больше половины собственных усилий и времени, даже когда рискуешь, растрачиваются не так, как предполагалось, — в сущности, впустую. Удача приходит не там и тогда, где и когда её планировали. А неудача в плане вообще не предусматривается. Ее субститутом, выражаясь научно, является тот пункт контракта, в котором определяется страховочное вознаграждение семье после потери кормильца.

А если так, то предпочтительнее выбирать стиль и методы, к которым, как говорится, лежит сердце. Жизнь, во всяком случае в её земной ипостаси, и в бою, если до боя дошло, интереснее прожить всласть. При прочих равных условиях раскованность дает преимущество над противником.

Охотничий стиль, конечно, более агрессивен. Собственные навыки, физическая и психическая устойчивость, выживаемость, ловкость и многое остальное, включая настроение партнерши в постели, в жесткой игре становятся картами, которые поистине сдает только судьба. Ставкой на кон пусть не сразу, но неизбежно — ложится личная безопасность. А это особый азарт. И когда выиграешь, вкус риска и вкус победы вместе дают гремучую смесь, которой отравляешься до конца жизни. Это действительно отрава оправдавшийся риск и первая, да и последующие победы.

Подумать только! Ты переиграл невидимку, у которого была мощная фора продуманный план, тщательно выбранные рубеж и время атаки, внезапность. И никакой морали. Термину «киллер» соответствует русское слово «мочила». Такой не предлагает дуэль. Подставившийся под его пулю или усевшийся на триста граммов тротила ничего уже не узнает — ни кто и из чего стрелял, ни как устроена бомба. Угроза обнаруживается, если обнаруживается, всегда случайно. Деморализованный, переполненный страхом клиент является с догадками и предположениями. Начинаешь с этого.

Действия же из засады более безопасны, а по началу вообще похожи на расстановку капканов. Академическая, поддающаяся планированию работа, в которой сосредотачиваешься на выявлении слабых сторон киллера или террориста. Они тоже люди, и ничто человеческое им не чуждо. Скажем, Чико Тургенев желает и в сортире выглядеть стильно. Он обеспокоен тем, как смотрится со стороны, потому что считает себя штучным героем, он псих, неуправляемый даже обстоятельствами, он ненормален, и его судьба — его характер. Он инстинктивно окружает себя телохранителями и помощниками, как избалованный чемпион массажистами, ассистентами и прихлебателями.