Мюррей Смит - Фигляр дьявола

Этот долгий, недвусмысленный взгляд говорил: «Возьми меня».

Он совсем не был похож на взгляд Кейт Говард, когда однажды вечером он потерпел неудачу в своей квартире на Тайт-стрит. Разница между этим и тем взглядом была настолько… очевидна, что Дэвид даже задумался, как это его тогда угораздило так ошибиться относительно Кейт Говард. Нет. Элизабет с ее длинными и стройными ногами, блестящими волосами и глубоким утробным голосом ясно говорила глазами: «Ну давай, ублюдок. Я хочу тебя. Настолько ли ты развратный и аморальный тип, каким я тебя вижу?»

И, конечно же, Дэвид Арбатнот Джардин, кавалер ордена Святого Михаила и Святого Георгия III степени, был именно таким типом. Он нагнулся через стол, забрал из ее мокрых пальцев гамбургер, бросил на столик две банкноты по десять фунтов стерлингов, и вывел ее за руку из кафе «Хард рок», где музыкальный автомат надрывался голосом Мика Джаггера: «Ты можешь сделать это, если постараешься…»

Боль и страдания, которые Дэвид испытывал после того бесстыдного и безжалостного в своей страсти воскресенья, буквально убивали его. Он по всем статьям нарушил свои основные правила чести.

Боже мой, это просто невероятно…

А если они оба сделают вид, что ничего не произошло?.. Черт побери, мало ли что бывает. Может быть, они оба заслужили это мимолетное наслаждение.

Дэвид улыбнулся и направился к «бьюику».

— Успешно?.. — поинтересовался Консадайн, уверенный, что Дэвид говорил с Перси о возможной сделке, если Перси расскажет о каналах поставки марихуаны в Англию.

— Ты же знаешь этого негодяя, — ответил Джардин. — Конечно, он заговорит, но для начала хочет, чтобы его перевели в какую-то тюрьму в Северной Каролине. Желает учиться. Получить диплом юриста, представляешь себе?

— Батнер, — подсказал Консадайн. — Это тюрьма Батнер, у них договор с университетом Дьюка.

— Точно, — Дэвид кивнул, высокие, надежные ворота закрылись за ними, и «бьюик» направился в сторону шоссе. — Это то самое место.

А в это время в нескольких сотнях миль к северу Сэм Варгос вел «мустанг» без опознавательных полицейских знаков в интенсивном вечернем потоке транспорта, направляясь к многоквартирному дому на Бродвее недалеко от Линкольновского центра. Эдди Лукко сидел рядом с ним, рация в машине настроена на волну штаб-квартиры отдела по убийствам на Полис-плаза в Манхэттен-саут. Передавали, что в квартире проститутки обнаружен мертвый клиент в кандалах, используемых обычно для садомазохистских развлечений. Лукко слушал вполуха, как это обычно делают полицейские, и в этот момент сообщили, что у парня перерезано горло, а язык вытащен через разрез. Убит точно так же, как и подонок Бакьеро, работавший на картель в бюро путешествий в колумбийском квартале на территории 110-го полицейского участка.

— Пожалуй, надо включить мигалку, — предложил Варгос, демонстрируя чудеса вождения и пробиваясь сквозь плотный поток транспорта.

— Нет… как раз сейчас, Сэм, нам не стоит привлекать к себе внимания.

Варгос бросил взгляд на напарника. Не слишком часто Лукко так осторожничал.

Глаза Мэнни Шульмана были широко раскрыты, дешевая нейлоновая рубашка намокла от крови. Язык уродливо торчал из пореза шириной в девять дюймов, который, как позже определили патологоанатомы, рассек кадык надвое. Оказывается, у человека довольно длинный язык, когда он, будучи полностью вырезанным, лежит на груди трупа.

Вспышки фотоаппаратов освещали убогую, тесную комнатенку, отражаясь от безжизненных глаз Мэнни.

— Он совершил большую ошибку, забравшись сюда, — заметил исполняющий обязанности лейтенанта Эдди Лукко.

Он обошел труп, подвешенный в сложном и причудливом сооружении из цепей, кожаных ремней и подъемного шкива под потолком. Руки Мэнни схвачены наручниками за спиной, а лодыжки ног охватывали кандалы, соединенные с регулировочным блоком на полу. Не считая намокшей от крови рубашки и пары коричневых нейлоновых носок, на трупе больше не было никакой одежды.

— Вот и возбудился в последний раз, — сказал Варгос, кивая на восставшую плоть покойника.

— Такое бывает иногда в случаях насильственной смерти, — подал голос криминалист-фотограф, лицо которого побледнело и слегка пошло пятнами.

Лукко не помнил, чтобы раньше этот молодой парень работал самостоятельно. Должно быть, пошел на повышение. Боже, мы ведь все стареем.

— Да, конечно, — подтвердил Лукко.

Двое криминалистов обрабатывали помещение порошком для снятия отпечатков пальцев. Доктор Генри Грейс, патологоанатом, работавший на отдел по убийствам, вышел спиной из кладовки, держа в одной руке стеклянный диапозитив, а в другой хирургический пинцет. Он бросил взгляд на Лукко и слабо улыбнулся в знак приветствия. Эдди слышал, что теперь дневная норма доктора составляет полторы бутылки виски.

— Как дела, док?

— Лучше не бывает.

Грейс положил пинцет на стол из дерева и металла, похожий на средневековую дыбу для пыток, чем он в общем-то и являлся. С большой осторожностью он убрал диапозитив в пластиковый пакет для вещественных доказательств.

— Что ты там нашел? — Лукко кивнул на кладовку.

— Аниту Франкенгейм. Хозяйку квартиры. Покойную.

— Франкенштейн? [19] Франкенштейн — герой романа английской писательницы Мэри Шелли, создавший искусственного монстра из частей тела покойников. — с притворным ужасом переспросил Варгос.

— Это уж как тебе угодно.

— Как ее убили? — спросил Лукко, обходя комнату в поисках каких-нибудь обычных предметов, которые могли оставить убийцы.

— Пуля в голову. В левое ухо. Большая часть ее мозгов оказалась на стенке рядом с дверцей кладовки.

Лукко внезапно понял, что слышит великолепный блюз в исполнении Джона Ли Хукера. Он даже вспомнил его название «Крошка Ли». Эдди поискал взглядом источник звука и увидел аудиосистему «Айва». Она была запрограммирована на повторение этого блюза.

— Черт побери, как этот парень мог заплатить за то, чтобы его связали и мучали под такую хорошую музыку?.. — Эдди никогда не переставал удивляться людским причудам.

— Это я поставил пластинку, когда пришел, — пояснил доктор Грейс, убирая ото рта маленькую бутылку «Джек Дэниелз», обернутую коричневой бумагой. — Люблю работать под музыку.

Лукко почесал затылок, встретившись взглядом с усмехающимся Варгосом.

— Да, я знаю…

— А знаешь ли ты, Эд, как называется такой способ убийства? — спросил доктор, и Лукко подумал, что если он выпьет еще, то его придется тащить на руках до машины. — Они называют его колумбийским галстуком.

Лукко и Варгос переглянулись.

— Брось шутить.

— Предполагаю, что это дело рук кокаинового картеля.