Майк Бар-Зохар - Третья правда

В нужный час Джефф Саундерс лежал на животе в сосновом лесу поблизости от чешской границы вместе с Коннели и двумя австрийскими агентами. Сначала он думал, что Затек пересечет границу около Братиславы, которая находилась ближе к Австрии, но у Коннели был другой план. Затек должен был перейти границу, примерно, в сотне миль от Братиславы, в холмистой местности поблизости от Влтавы. Они с Коннели организовывали операцию в Линце, ближайшем австрийском городе. Там они заготовили меховые пальто, теплые одеяла, бинокли ночного видения, оружие, горячий кофе в термосах и бренди.

В три часа ночи Коннели по-дружески хлопнул Саундерса по плечу, с трудом поднялся и пошел по снегу на другую сторону границы. На чешской территории из темного леса вышел человек и двинулся навстречу. Они встретились и скрылись в деревьях.

Растянувшись на снегу, Джефф Саундерс любовался потрясающим пейзажем. Яркая луна освещала белую долину, окруженную лесистыми холмами. Пока все шло по плану. Его только немного удивил поступок Коннели. Зачем Элмер пошел на чешскую территорию, когда мог дождаться Затека здесь? Ведь это было очень рискованно! Но он давно знал друга и знал ответ. Коннелли не мог поступить иначе. И он, Саундерс на месте Коннели поступил бы точно так же. Им было по душе самим делать дела не столько из чувства ответственности, сколько из-за непобедимой тяги к приключениям и опасностям.

— Обратили внимание, что после одиннадцати часов мы не видели ни одного патруля? — обратился к нему один из австрийцев.

Саундерс улыбнулся в темноте. Благодаря Элмеру операция пройдет без сучка и задоринки.

И в эту самую минуту он заметил смешную фигуру человека, появившуюся из-за маленького холма на севере. Человек делал странные движения руками и неуклюже прыгал в снегу. Саундерс не сразу понял, что происходит. Бедняга изо всех сил старался побыстрее добраться до границы, но ему мешал глубокий снег, доходящий местами до пояса.

Забыв обо всякой осторожности, Джефф вскочил на ноги и воскликнул:

— О Господи, почему он не бежит через лес? Ведь на открытой местности его видно, как на ладони!

Словно в ответ на его вопрос, тишину разорвали автоматные очереди. В лесу по обеим сторонам узкой долины вспыхнули красно-синие огоньки. И только тут он понял, что это была ловушка. Человек бежал по белой долине к границе, но у него не было ни одного шанса уцелеть. В нескольких сотнях ярдов ют австрийской территории он упал в снег и замер.

Один из австрийцев прошептал:

— Нужно уходить, пока не поздно.

Той ночью Элмер Коннели не вернулся в Линц. Он остался лежать в луже крови посреди жуткого безмолвия сказочной долины, неопознанное тело человека, безуспешно попытавшегося пересечь границу.

— Он хотел уйти на Запад, — скорее всего сказал чешский пограничник, нагнувшись над трупом.

На следующий день австрийские газеты напечатали коротенькую заметку, в которой говорилось, что «при попытке перехода через границу был застрелен чешский беженец».

В Вене, в «Империале», Саундерса ждал Хал Ричардс. Руки директора ЦРУ были сжаты в кулаки, губы превратились в тонкую линию. Даже не предложив Джеффу сесть, он сказал после продолжительного тяжелого молчания:

— Надеюсь, ты знаешь, что виноват в его смерти.

Саундерс ничего не ответил.

— Твои русские приятели поставили отличную ловушку и одним камнем убили сразу двух птиц. Наши советские товарищи в Праге долго не могли придумать, как закрыть границу. Как помешать бегству сторонников Дубчека? Русские вообще не могли понять, как они переходили границу. Они терялись в догадках, кто же им помогает? Потом кого-то из них осенило: «Это должно быть американцы». А другой сказал: «У меня идея». И у него на самом деле была неплохая идея. «Я знаю одного наивного американца, в голове которого каша, — сообщил он. — Он позволил одной красивой француженке запудрить себе мозги „прогрессивными“ идеями. Это важный агент ЦРУ, и он немного неуравновешен. Верит в „хороших коммунистов“, человечен и хочет доказать, что его рано списали». И русские дружки сказали нашему американцу «ути-ути», помахав у него перед носом приманкой. Приманкой оказался никто иной, как Эдуард Затек, начальник тайной полиции Дубчека, который готов продать родную мать, лишь бы спасти собственную шкуру. Кэгэбисты послали двух молокососов, только что закончивших шпионскую школу в Москве к нашему американцу с возвышенными идеями. Чехи бросились к его ногам и заблеяли: «Спасите его! Спасите!» Наш благородный американец не заставил себя долго упрашивать и быстро проглотил приманку. Он сделал все, о чем его просили: встретился с Затеком и за милую душу скушал все то дерьмо, которое они состряпали по такому случаю.

Он втянул в это дело своего старого друга, Элмера Коннели, одного из самых блестящих американских разведчиков, и Коннели с закрытыми глазами пошел за своим приятелем. Если старый друг говорит, что все в порядке, то значит, все так и есть. Он должен знать, о чем говорит. Ведь он сам на этом съел собаку. И вот 17 ноября один из наших лучших агентов в Чехословакии постучал в дверь Эдуарда Затека. Затек пошел с ним. Его переводили с одной явки на другую, передавали из одних рук в другие. Затек пересек всю Чехословакию, а русские следовали за ними и по очереди забирали всех наших людей. К тому времени, когда Затек добрался до границы, они думали, что взяли всех, но нет! На границе их ждет большой сюрприз, крупная дичь — сам Элмер Коннели. Коннели поверил своему старому другу Саундерсу и бросился в самое пекло, не пожелав ждать Затека на австрийской территории. «Неплохо! — сказали наши русские товарищи. — Прихватим еще и этого!» А когда Коннели попытался спастись, они просто убили его. И вот сейчас наш благородный молодой американец с возвышенными прогрессивными идеями вернулся в Вену. У него слегка расстроенный вид, но в остальном все в порядке. Ничего страшного не случилось.

Джефф Саундерс продолжал молчать.

— Ладно, Саундерс, — махнул рукой Хал Ричардс. — Без пятнадцати семь рейс в Штаты. Садись на самолет и улетай отсюда. И чтобы больше я тебя не видел! С меня хватит, ты уволен!

После того далекого дня год назад и до позавчерашней ночи Джефф Саундерс ни разу не встречался и не разговаривал с Халом Ричардсом. Воспоминания о той страшной ночи, когда у него на глазах застрелили старого друга, вновь заставили его вздрогнуть от боли.

Год назад Саундерс покидал Вену сломленным человеком. Много месяцев он размышлял над той роковой операцией и никак не мог прогнать мысль, что с ним поступили слишком жестоко. Его несправедливо наказали за ошибку, которую мог допустить любой на его месте.