Мартин Смит - Парк Горького

Аркадий купил билет, забрался в кабинку и скомандовал:

— Ну-ка, включай! Хватит дурака валять.

Кабинка качнулась и неторопливо вознеслась выше верхушек деревьев. На западе, за Ленинскими горами, солнце еще только заходило, но в городе уже зажигались огни. Аркадий устроился поудобнее на металлическом сиденье. Парк внизу поднимался на откос, а за отделением милиции по нему разбегались романтические тропинки… где "в сорока метрах от аллеи, прямо напротив Донского монастыря" были убиты три человека. Несмотря на то что уже совсем стемнело, поляну он отыскал взглядом без всякого труда: кто-то стоял в ее центре и шарил по земле лучом электрического фонарика.

Когда кабина опять достигла нижней точки, Аркадий выпрыгнул и припустил во весь дух по извилистой дорожке, оступаясь на льду. А бежать предстояло с полкилометра. Или это просто Фет проверяет, все ли там в порядке?

Но вот от аллеи ответвился шинный след, оставленный микроавтобусом, и Аркадий свернул на него. Свет фонарика исчез. Может быть, неизвестный ушел? Или сообразил, что его видно с аллеи… И ни звука. Аркадий, укрываясь за стволами, осторожно огибал поляну, вглядывался — но очищенный от снега участок тонул в черноте. Внезапно яркий луч лег на небольшую впадину. Тут четыре дня назад лежали трупы.

Аркадий стремительно бросился на поляну.

— Кто тут?

Он услышал, как кто-то метнулся в сторону, и кинулся за ним. Сейчас начнется рощица, потом пригорок с беседками для шахмат и откос, спускающийся к набережной.

— Стой! Милиция! — закричал он.

Беглец — судя по тяжелому топоту, это был мужчина — достиг рощицы. Аркадий явно нагонял его и, подбегая к кустам, выставил вперед руки. И тут получил удар в пах. Он размахнулся и угодил кому-то в живот, твердый как железо. Его прижали плечом к стволу, ребром ладони ударили по почкам. Он извернулся и укусил противника за ухо.

— Сукин сын! — Сказано это было по-английски.

Новый удар опрокинул его лицом в снег. Приподнимаясь, он увидел смыкающиеся ветки кустов. Аркадий одним махом перелетел через них и прыгнул на чью-то широкую спину. Они вместе покатились вниз по склону и уперлись а скамейку. На грудь Аркадия обрушился тяжелый кулак и почти сразу же — пинок в солнечное сплетение. У него потемнело в глазах…

Покачиваясь, Аркадий добрался до парапета над полосой льда, шириной метров триста. До Крымского моста по меньшей мере километр. Железнодорожный мост слева поближе, но на нем нет пешеходных дорожек.

Под мостом по льду бежал человек.

Аркадий не раздумывая съехал на спине по каменной облицовке набережной, больно ударился копчиком о лед, вскочил на ноги и пустился в погоню. Его противник явно не был спринтером, да и стайером тоже — даже прихрамывая, Аркадий его нагонял. Середина реки осталась позади. Человек остановился перевести дух. Теперь их разделяли какие-то сорок метров. Аркадий разглядел коренастую фигуру. На лицо была низко надвинута кепка.

— Не подходи! — сказал мужчина по-русски и поднял руку.

Аркадий сделал шаг вперед — рука чуть опустилась. Блеснул ствол пистолета. Мужчина вполне профессионально держал его теперь обеими руками. Аркадий нырком распростерся на льду, как вратарь, хватающий мяч. Выстрела он не услышал, но позади него что-то ударило по льду. А неизвестный уже ковылял к каменной лестнице причала для прогулочных катеров.

Аркадий настиг его у самой набережной. Они вновь схватились. Из носа у Аркадия хлынула кровь, с головы его противника слетела кепка. Ловкий удар в грудь опрокинул Аркадия навзничь. Заключительный пинок в голову… Когда он перевернулся и встал на четвереньки, неизвестного нигде не было видно. Аркадий сел на лед и только тут заметил, что сжимает в руке его кепку.

— Здорово, а? — воскликнул Паша, подойдя к окну.

Аркадий тоже поглядел вниз с четырнадцатого этажа гостиницы "Украина" на широкую ленту Кутузовского проспекта.

— Гроза шпионов, да и только! — Паша обвел взглядом магнитофоны и коробки с бобинами. — Вы, Аркадий Васильевич, действительно имеете вес.

На самом деле устроил их в этом номере Ямской — служебный кабинет Аркадия был слишком тесен.

— Павлович возьмет на себя туристов из ФРГ и этого Голодкина, — сказал Фет. — А я беру скандинавов. Подучился, когда думал пойти в торговый флот.

— Да ну! — сказал Аркадий, потирая шею. Все тело у него ныло от вчерашних побоев. (Назвать дракой это избиение язык не поворачивался.) Его мутило от одной мысли, что сейчас придется надеть наушники: зануднее работки не придумаешь. Но оба его сотрудника просто сгорали от нетерпения. А почему бы и нет? Роскошный номер, мягкие кресла, пушистый ковер.

— Беру на себя англичан и французов, — произнес он вслух.

Раздался телефонный звонок. Людин уже закончил осмотр кепки.

— Новая, отечественного производства, из дешевого сукна. Обнаружены два седых волоса. По ним удалось установить, что носил кепку человек европейского происхождения с нулевой группой крови. На волосах — бриолин иностранного производства. Теперь отпечатки каблуков в парке: ботинки советские, новые — каблуки совсем не стоптаны.

Аркадий повесил трубку. "Сукин сын!" — сказал неизвестный, когда он его укусил. Излюбленное словечко американцев. Сам ты американский сукин сын!

Они надели наушники. Такое количество бобин они запросили, чтобы припугнуть Приблуду. Но Аркадий не сомневался, что коробки вернутся в свое ведомство вместе со всеми материалами следствия. Хотя он еще никому не сказал, что его избил американец.

Он слушал запись разговора одного туриста, одновременно читая перепечатанную болтовню другого. Все французы обязательно жаловались на русскую кухню, а англичане и американцы поносили официанток.

Во время обеда Аркадий звонит Зое в школу, но она отказывается с ним встретиться для объяснения: наступают предмайские дни, и она очень занята. В трубке он слышит голос Шмидта.

После обеда время тянулось нескончаемо. Наконец Паша и Фет отправились по домам. А Аркадий задержался, выпил кофе и продолжал прослушивание. И вдруг в первый раз услышал знакомый голос. На американской вечеринке в гостинице "Россия" 12 января:

— Чехов, как бы не так! Ах, наш современник, ах, презрение к мещанству! А на самом-то деле просто в чеховских фильмах можно надеть на актрис красивые шляпы вместо платков…

Говорила Ирина Асанова, девушка с "Мосфильма". В ответ послышались протестующие голоса актрис.

Входили опоздавшие.

— С Новым годом, Джон! Лучше поздно, чем никогда.

— Перчатки, как мило! Завтра же надену.

— Непременно. И всем показывайте. Зайдете завтра — я дам вам сто тысяч пар для продажи.

Американца звали Джон Осборн. Окна его номера в "России" выходили на Красную площадь. И вообще по сравнению с "Россией" "Украина" — просто постоялый двор.