Грэм Грин - Доверенное лицо

Как будто люди тысячу лет назад потеряли идеалы и веру, — думал Д., глядя на экран, — и пытаются восстановить то и другое с помощью смутных воспоминаний, подсознательных порывов и полустертой клинописи на каменных плитах.

Он почувствовал на своем колене ее руку. Поскольку она не раз уверяла, что романтика ей чужда, ему оставалось предположить, что это был лишь условный рефлекс на глубокие кресла, полутьму и душещипательные песенки, — нечто вроде слюнотечения у павловских собак. Видимо, независимо от происхождения и воспитания, все реагируют на это одинаково. Пожалуй, за исключением его самого. Он положил свою руку на ее с чувством жалости — она заслуживала кого-то получше, чем Фурстейн с содержанкой на Шепердс-маркет. И хоть она и не была склонна к романтике, ее холодная рука покорно замерла под его рукой. Он сказал тихо:

— Кажется, за нами следят.

Она ответила:

— Ну и пусть. Не новость на этом свете. Лишь бы не стреляли и не бросали бомбы. Не люблю, когда что-то над ухом грохает. Вы уж, пожалуйста, предупредите меня заранее.

— Ничего страшного — всего-навсего мой знакомый преподаватель энтернационо. Я видел в фойе, как сверкнули его очки в стальной оправе.

Блондинка на экране рыдала все громче — герои фильма были чрезмерно тупы и плаксивы, если учесть, что на потребу вкусам публики их неминуемо ждал счастливый финал. Если бы в жизни нашим начинаниям был гарантирован успешный исход, зачем бы мы так мучительно и долго искали к нему путь, — подумал Д. Не в этом ли секрет непостижимого счастья святых — вступая на свой тернистый путь, они уже наперед знали финал и потому не воспринимали всерьез своих страданий.

Роз сказала:

— Все. Не могу больше. Давайте уйдем. Еще полчаса осталось, а уже ясно, чем все кончится.

Они с трудом выбрались в проход, он с удивлением увидел, что все еще держит ее руку. Он сказал:

— Интересно, как у меня все кончится.

Он чувствовал себя безмерно усталым и слабым — сказывалось избиение и напряжение двух последних длинных дней.

— Могу вам предсказать. Хотите? — сказала она. — Вы будете и дальше сражаться за людей, которые того не стоят. И однажды вас убьют. Но вы не успеете нанести удара Роланду. В этом месте в Бернскую рукопись вкралась роковая опечатка.

Они сели в такси.

— Гостиница «Карлтон», Гилфорд-стрит, — сказала она водителю. Он посмотрел в заднее стекло — никаких признаков мистера К. Видимо, то было простое совпадение — даже мистер К. должен иногда отдыхать и смотреть на глицериновые слезы. Он сказал, обращаясь больше к себе, чем к ней:

— Не может быть, чтобы они так скоро от меня отстали. В конце концов, если я продержусь еще день, это будет их поражением. Уголь сейчас для нас значит не меньше, чем эскадрилья новейших бомбардировщиков.

Они уже медленно ехали по Гилфорд-стрит.

— Будь у меня пистолет…

— Неужели они осмелятся?

Она взяла его под руку, словно хотела остаться с ним в такси, где их никто не знал и ничто им не угрожало. Он со стыдом вспомнил, что считал ее сообщницей Л.

— Тут простая математика, милая. С одной стороны, они могут навлечь на себя дипломатические неприятности, но, с другой — это для них все же выгоднее, чем позволить нам раздобыть уголь. Важны не отдельные слагаемые, а общая сумма.

— Вы боитесь?

— Да.

— Тогда почему бы вам не переехать отсюда? Скажем, ко мне. Кровать для вас найдется.

— Не могу. У меня остались кое-какие дела в гостинице.

Такси остановилось. Он вышел из машины, она — за ним. Они стояли на тротуаре у дверей отеля. Она сказала:

— Я могу подняться с вами… на случай, если…

— Лучше не надо.

Он держал ее за руку, чтобы протянуть время и оглядеться — слежки, кажется, нет. Интересно все-таки, управляющая гостиницей — с ним или против него. А мистер К.? Он сказал:

— Перед тем, как вы уйдете, мне хотелось бы еще раз напомнить вам… Насчет места для девочки, о которой я говорил. Я ручаюсь за нее. Ей можно доверять.

Она сказала резко:

— Я и пальцем не пошевелю, даже если она подыхать будет!

Таким же тоном (кажется, вечность прошла с тех пор!) она требовала виски у бармена на пароходе: «А я хочу еще одну! Я все равно выпью еще одну!» Голос ребенка, раскапризничавшегося в гостях у взрослых.

— Отпустите мою руку! — сказала она.

Его пальцы разжались.

— Идиотское донкихотство. Возитесь с какой-то сироткой, а пока пусть в вас стреляют и убивают! Вы просто не от мира сего.

Он сказал:

— Вы не хотите понять меня. Девочка — почти ребенок, она годится мне в…

— Дочки, — подхватила она. — Продолжайте в том же духе. Только учтите — я тоже гожусь вам в дочки. Смешное совпадение, не правда ли? Но у меня всегда так. Я знаю. Я вам не врала, когда говорила, что не люблю романтики. Просто у меня, наверно, «Эдипов комплекс» [15] Эдипов комплекс. — В системе понятий психоаналитической теории австрийского врача и ученого З. Фрейда — проявление враждебных импульсов по отношению к отцу, возникающее, по Фрейду, у человека в раннем детстве и вытесняемое в сферу бессознательного. Название комплекса происходит от имени героя древнегреческого мифа Эдипа, который, по неведению, случайно убил своего отца и женился на собственной матери. . По тысячам разных причин ненавидишь собственного папашу и вот влюбляешься в мужчину того же возраста. Знаю, что ненормально. Уж тут романтикой и не пахнет… звоню вам по телефону, назначаю свидание…

Он смотрел на нее, со смущением осознавая свою полную неспособность чувствовать что-либо кроме страха и разве что жалости. Поэты семнадцатого столетия утверждали, что можно навеки потерять сердце. Современная психология говорит иначе: можно чувствовать такую тоску и отчаяние, что атрофируются все иные эмоции. Он стоял перед открытой дверью второсортной гостиницы, которая скорее была домом свиданий, и ощущал свою безнадежную непригодность для нормальной человеческой жизни.

— Если бы только не война… — сказал он.

— Для вас она никогда не кончится, вы сами говорили.

Она была красива. Никогда, даже в дни молодости, не встречал он такой красивой девушки. И уж конечно его жена, внешне простенькая и незаметная, на нее не походила. Но это не имело значения. Чтобы вспыхнуло желание любить, видимо, особой красоты и не требуется.

Он обнял ее, так, для эксперимента.

Она спросила:

— Можно я поднимусь с вами?

— Для вас тут неподходящее место.

Он опустил руки — чуда не произошло.

— Я почувствовала, что со мной что-то не то творится, когда вы подошли вчера вечером к машине. Дрожащий, как в ознобе, но очень вежливый. Когда я поняла, что они вас избили, во мне что-то оборвалось. Я думала — перебрала, вот и разнюнилась. А сегодня утром проснулась, — на душе по-прежнему… Ведь я раньше никогда не влюблялась. Как называется детская влюбленность — телячьи нежности?