Иван Жданов - Утро начинается с меня

— О ком ты?

— О маме твоей! Ты чего? Не врубаешься? Потом комедию будешь ломать, а сейчас спаси людей. Если им нужна будет материальная помощь, всей стране помогу… Звоните всем, чтобы как можно скорее вывезти людей из этого замеса!

Андрей отбросил телефон. И сильно выдохнул.

— Это же надо было такое удумать! Из-за одного Фомичова, который слегка проговорился про «теневых людей», сейчас погибнет половина мира. Странно, что мы до сих пор с вами дышим. По идее, сейчас должны наши противники — Штаты — начать с нами войну. Чтобы замять историю, они введут войска в нашу страну и оборвут все каналы связи с внешним миром. И дело Басманного суда будет объявлено моим заговором, — Попов схватился за волосы и с силой дёрнул их. — Они сейчас всё перевернут с ног на голову, суки!.. Так, — остановил он себя, — не теряем рассудок. Сейчас будем контратаковать, ведь лучшая защита, как нас учили с детства, — нападение. Сейчас… Сейчас, найдём Шмака, чтобы хоть как-то не быть виноватыми за дальние страны.

Мы все смотрели на Андрея, который сжимал руку Анны и смотрел на детей, а те смотрели на него. Затем он схватил трубку, выскочил из-за стола и нажал на кнопку вызова:

— «Миф»… Алло! Шмака! Найдите срочно Шмака, и приведите его сюда. Бл…, нет времени тебе всё разжёвывать, ты сам в курсе всего этого дерьма. И не лечи меня, будто ты нихера не знаешь! Просто приведи этого долбоёба ко мне. Да забирай ты кого хочешь из этой комнаты — кроме моей семьи и двух людей, которые помогают мне держать связь с миром. Нет! Блядь! Они просто случайные прохожие, которые оказались рядом со мной… Быстро веди Шмака сюда!

В комнату с грохотом ворвались люди из ОМОН'а и рассредоточились вдоль стены, в которую была врезана дверь. Все мы мгновенно оказались под их прицелами, и красные точки лазерных наводчиков задёргались на наших телах. Выглядели омоновцы браво, хоть кино снимай: высоченные, плечистые, в очень стильном камуфляже, и их винтовки были наверняка из каких-то последних секретных серий, потому что выглядели поистине космически. Все парни были в шлемах, но двое, что стояли в самом центре, закрыли свои лица масками, и с этих героев можно было комиксы рисовать.

Установилась напряжённая тишина. Бригада замерла, даже дыхание воинов не было слышно. Они стояли в полной готовности открыть огонь, но чего-то ожидали, инициативы не предпринимали. Тогда инициативу взял на себя Попов.

— Забирайте всех, кроме этих, — он показал пальцем на меня, Элину, Анну и на мальчиков. В этот момент я заметил, что на его джемпере в области сердца мерцали три красные точки, а одна метка — прямо как в сказке про Царевну-Лебедь — светилась посередине лба («а во лбу — звезда горит!»).

Люди, которые за весь день так и не рассказали, кто они есть и почему здесь оказались, начали по одному выходить из зала суда. Вслед за «зрителями» к дверям потянулись прокурор, адвокат и секретарь, и вдруг вышла заминка. Наряду с омоновцами вдоль стен стояла прежняя охрана, и эти парни переглядывались меж собой, ожидая команды своего старшего. Команду опять же подал Андрей:

— И вы тоже выматывайтесь отсюда! Пусть на моём счету «спасённых» жизней будет больше. Идите, служите своему. «отечеству»!

В зале осталась семья Попова и мы с Элиной. Омоновцы по-прежнему готовились нас расстрелять, и их вид ничего хорошего не предвещал.

— Хватит вам тут сцены изображать, — ухмыльнулся Попов, — всё равно, если камеры здесь и есть, то только скрытые. Это что ли ты, Михалыч, в маске? — обратился он к центровому бугаю, но тот молчал, сохраняя боевую позу. — Так вот, слушайте мою команду, господа истребители. Вас 12 человек. Я начинаю обратный отсчёт с 20, из них 8 секунд даю тебе, Михалыч, на то, чтобы ты сообразил, что для всех нас будет лучше, если ты будешь послушным мальчиком.

— Отделение. Готовность номер ноль, — почти беззвучно, одними губами произнёс «Михалыч», и красные точки на наших телах прекратили дрожание, замерев у кого на горле, у кого на переносице, у кого — на левой груди.

— Плохо, очень плохо поступаешь, Михалыч, — также тихо произнёс Попов и щёлкнул пальцам, как фокусник. Тут же на улице грянул глухой взрыв. Это было зрелище, явно рассчитанное на тех, кто находился в зале суда. Пятиэтажное здание, стоящее точнёхонько напротив наших окон, вздрогнуло, выпустили из своих дверей и окон густой дым — и аккуратненько сложилось вовнутрь, подорванное профессионально, как это бывает в тех случаях, когда убирается старый дом, чтобы на его месте выстроить новый.

— Ну что? Прикажешь мне сейчас и этот домик вот так же аккуратно обрушить нам на головы? — с заботливой интонацией спросил Попов «Михалыча».

— Где ты научился такие фокусы показывать? — рыкнул начальник в маске.

— Будешь послушным мальчиком — и тебя научат быть волшебником. А пока — топай отсюда, Сергей Михалыч. И мальчишек своих прихвати с собой. Только ты им потом политинформацию проведи, чтобы парни не подумали, будто их командир испугался. Или расстреляй их всех тут же в коридоре, чтобы лишних мыслей не гоняли и никому не проболтались, как ты тут пытался меня «ликвидировать». Всё, ступайте, хлопцы. И не забудьте мне Шмака сюда доставить! Срочно!.. Двадцать, девятнадцать, восемнадцать.

«Михалыч» не стал ждать положенных ему восьми секунд, в два шага вынырнул за дверь, и за ним испарились парни в касках. Последний прикрыл за собой дверь так, будто она была заминирована.

Какое-то время мы стояли неподвижно, выстроившись в ряд возле стола судьи, и смотрели на закрывшуюся дверь. Наше оцепенение прервал Попов — он сложился вдвое, упал на колени и начал издавать звуки, значение которых я осознал не сразу. Только когда он начал кататься по полу, я понял, что у него началась истерика: Андрей рыдал от хохота, хотел что-то сказать нам, но не мог — его душил смех. Мы тоже расслабились и перевели дыхание, понимая, что несколько минут назад могли все погибнуть.

— Андрей! Дверь! — вскрикнула Анна, и по этому окрику стало видно, что жена Попова — женщина с решительным характером, способная, когда требуется, быть властной и даже опасной. Она встала так, что закрыла собой мальчишек, а ногой достаточно сильно пнула Андрея, чтобы привести его в сознание.

Попов быстро вскочил на ноги, подошёл к чуть приоткрывшейся двери и распахнул её. За порогом стоял Шмак. Выглядел он так, словно ему предстояло отвечать на Страшном Суде. Не было в его облике ни бравады, ни командного напора. Он стоял, опустив плечи, и не решался сделать шаг вперёд.

— Заходи, Николай, — спокойным тоном приветствовал его Попов. — Есть у меня к тебе пара вопросов, но я хочу обсудить их тихо, без свидетелей.