Миклош Сабо - Тихая война

Возможно, это был безответственный поступок с моей стороны? По сей день не могу ответить на этот вопрос. Правда, с головы ребят не упало ни единого волоса ни тогда, ни позже. Но ведь могло случиться и иначе…

Работали мы с утроенной энергией, и типография быстро опустела. А через четверть часа после нашего ухода туда нагрянули агенты полиции и перевернули все вверх дном.

Мы же ломали себе голову над тем, что делать с этими очень опасными бумагами, которые мы спасли. Правда, теперь опасность грозила мне одному — я не мог больше подвергать риску ребят и их родителей. Вероятно, с точки зрения опытного подпольщика, я тогда допустил серьезную ошибку, решив весь запас листовок и бланков отнести на квартиру к моему приятелю Золтану Сепеши.

Здесь я должен несколько подробнее рассказать о моем друге Сепеши и его семье, чтобы читатель узнал из моих воспоминаний, что героем был не только сам Золтан, погибший позднее в уличном бою, но и его старушка мать, и жена, ожидавшая в то время ребенка. Они не только приняли и сохранили все бумаги из типографии Салаи, но и охраняли их в буквальном смысле с оружием в руках и с риском для жизни до конца осады Будапешта.

В результате предательства (об этом мы сейчас знаем вполне достоверно) из рядов венгерского сопротивления фашисты начали одного за другим вырывать лучших наших людей. Тем временем положение батальона Гергеи становилось все более критическим. Я едва успевал сообщать Мико и Чохани о признаках надвигающейся угрозы, а также о том, что клика нилашистов Секереша — Ваннаи все настойчивее требует расформирования батальона. Когда же они вынесли решение арестовать Чохани, Мико сделал вывод, что настало время принять контрмеры. Между прочим, это был первый случай, когда я позвонил ему, воспользовавшись псевдонимом «Михай Келети-Ковач».

В ту же ночь взрывы гранат и автоматные очереди подняли с постелей жителей улицы Сенткирай. Взрыв толовой шашки распахнул ворота казармы, в которой располагался батальон Гергеи, после чего бравые молодцы, возглавляемые Чохани, забросали пустую улицу ручными гранатами и, поливая булыжную мостовую очередями из автоматов, громко кричали:

— Партизаны, партизаны! В ружье! Нас атакуют партизаны!..

Хорошо исполненная инсценировка нападения «красных партизан» имела благоприятные последствия. Во-первых, батальон сумел срочно передислоцироваться в другое место, а во-вторых, авторитет батальона в глазах Пронаи значительно возрос. На следующий день Пронаи во всеуслышание бросил упрек Ваннаи:

— Видишь, как ты ошибался! Если бы люди Чохани были красными, партизаны не атаковали бы их!

Таким образом, Мико и Чохани выиграли время. Правда, его хватило лишь на то, чтобы перевести дух.

Тем временем позиции самого Пронаи, его авторитет и доверие нилашистов к нему основательно покачнулись. Наступил тот парадоксальный момент, когда доброе отношение Пронаи к батальону Гергеи могло принести только вред. По мере того как все теснее сжималось кольцо советских войск вокруг Будапешта, подонки типа Ваннаи больше и больше наглели, а в городе бушевал террор нилашистов.

Для того чтобы описать их слепую ярость, расскажу лишь об одном случае.

Однажды мы с Габором Витезом, моим постоянным связным, шли на встречу с Шандором Салаи. Ничего подозрительного вокруг не было, и мы спокойно двигались по улице Йожефа по направлению к Бульварному кольцу. Вдруг я услышал звук выстрела и свист пули. Я мгновенно толкнул Габора на землю у стены дома и выстрелил в ответ. Из подворотни, в угол которой, подняв столбик пыли, ударила моя пуля, выскочил какой-то человек, пригибаясь побежал к ближайшему перекрестку и исчез за углом. Кто это был, с какой целью он выстрелил в нас, мы так и не узнали. Вероятнее всего, незнакомец просто жаждал убить кого-нибудь, ибо ничто так дешево не ценилось в те дни, как человеческая жизнь.

В той дикой обстановке власть в Будапеште все увереннее забирали в свои руки террористы из банды Салаши. Положение наших ребят в батальоне Гергеи становилось более ненадежным. Поэтому Золтан Мико и избежавшие ареста руководители сопротивления (в частности, коммунист Ласло Райк и Палфи-Эстеррейхер) решили найти повод и немедленно вывести батальон из Будапешта.

— Тебе, Миклош, поручается трудное задание, — сказал мне Золтан Мико. — Сегодня ночью люди Чохани в полном составе покинут город и переберутся в местечко Ипойдамашд.

Я едва удержался, чтобы не спросить, зачем мне об этом знать. Ведь в интересах конспирации… Впрочем, Золтану Мико лучше было известно, как следует поступать в подобных случаях. Я промолчал.

— Ты должен выяснить настоящее место их передислокации, потому что тебе поручается направить убийц из штаба Пронаи по ложному пути. Ты понял?

— Я понял, но как это сделать?

Мико лукаво усмехнулся и, помедлив, проговорил:

— Ты — кандидат в офицеры, унтер-офицер-юнкер. Тебя могут назначить дежурить по штабу. Для тыловой интендантской крысы это иной раз совсем не вредно. — Лицо его снова стало суровым. — Все остальное ты должен сделать сам.

Некоторое время спустя ко мне заглянул Чохани и сказал, что его семья перебирается в Бержень, неподалеку от Вишеграда, и попросил изредка навещать их. Помолчав, он добавил:

— Сделай все, что сможешь, находясь в этом логове бандитов.

По сей день для меня остается загадкой, как Золтану Мико удалось добиться, чтобы меня в тот вечер назначили дежурным по штабу.

Другой столь долгой и мучительной ночи я, право, что-то не помню. Каждый шорох взвинчивал нервы. Каждый далекий выстрел или автоматная очередь мгновенно возвращали к мысли: не начался ли штурм казармы, где расквартирован батальон Гергеи? Обычный телефонный звонок заставил меня вскочить с места, словно под моим стулом разорвалась граната. К счастью, командование просто проверяло нашу бдительность. Но именно этот телефонный звонок и натолкнул меня на спасительную мысль…

Утром, когда в штабе появился Пронаи, я лихо доложил ему, что ночное дежурство прошло спокойно, если не считать того, что из штаба обороны города была передана телефонограмма, в которой содержался приказ в связи со внезапной атакой русских срочно перебросить на участок фронта возле города Вац одно из наших подразделений. Пользуясь властью оперативного дежурного, я направил туда батальон Гергеи.

Пронаи выслушал мой доклад молча, зато начальник контрразведки поручик Секереш, подозрительно прищурившись, набросился на меня с криком:

— Значит, телефонограмма?! Внезапная атака русских?! И никого, кроме сопляков Чохани, у тебя под рукой не оказалось?.. — Отступив на шаг, он, едва сдерживая бешенство, обратился к Пронаи: — Господин подполковник, я требую немедленно назначить расследование!