Алексей Митрофанов - Тело Милосовича

У Милоша зазвонил телефон, он ответил и стал оживленно разговаривать. Филатов решил воспользоваться моментом.

— Я пойду покурю, — сказал он, показал рукой на дверь и, не дожидаясь ответа, встал.

На улице стало уже совсем темно. Деревья, росшие на территории соседей, теперь были унизаны взобравшимися на них журналистами. Все готовили съемочную технику и микрофоны на длинных ручках. Микрофоны были закутаны в чехлы из искусственного меха, как будто бы они боялись холода. На самом же деле это была защита от ветра, чтобы не мешали его порывы.

Не обращая на них внимания, Филатов обошел двор. Весь участок вместе с домом занимал соток тридцать, от силы сорок. Дома соседей скрывались за высоким бетонным забором. Двор, как и дом, тоже выглядел нежилым. Здесь не осталось уже никаких хозяйственных построек. Двор напоминал скорее мини-сквер где-нибудь на перекрестке не слишком оживленных городских улиц — аккуратные газоны, извилистые дорожки, редкие деревца.

«Какой все же смысл в том, чтобы хоронить во дворе? — размышлял Филатов. — Ну вроде бы безопасность — боятся осквернения могилы. Здесь она будет под охраной, ладно. Но с другой стороны, никто также и не сможет раскопать ее и увидеть, что гроб пуст. Если он, конечно, пуст. Также у смотрителей могилы, которая так легко открывается, всегда остается возможность сказать в случае чего, что кто-то тайно проник или вломился силой на территорию мемориала, каковым теперь является дом, и похитил останки Слободана. И теперь найти их не представляется возможным. И все концы в воду. Дальновидно задумано».

— Александр! — вдруг откуда-то сверху позвал его женский голос. — Господин Филатов!

«Уж не ангелы ли?» — вздрогнул Филатов и поднял голову. Голос шел с соседского дерева за забором.

— Подойдите поближе, пожалуйста!

Филатов огляделся. Вокруг никого не было, рабочие ушли за дом. Он не спеша подошел к забору. Вспыхнул и тут же погас фонарик — женщина на дереве осветила себя. Она оказалась довольно симпатичной блондинкой лет двадцати семи, одетой в джинсы, теплую куртку и вязаную шапочку. Но одежда явно не спасала ее от холода, голос у нее был простуженный. Она улыбнулась ему посиневшими губами. «Давно, наверное, здесь сидит», — смекнул Филатов.

— Вы меня знаете?

Она кивнула.

— Кто вы?

— Меня зовут Анна Вельт, — представилась она, — корреспондент нидерландского телевидения. Я бывала в Москве и однажды даже писала про вас. Вот моя визитка. — К ногам Филатова полетел белый прямоугольник.

Он поднял его и мельком прочитал. Написанное сходилось со словами журналистки.

— К сожалению, не могу ответить вам тем же, — пошутил он. — Моя визитка к вам не долетит.

— И не нужно, — сказала Анна. — Вы не могли бы выполнить мою просьбу?

— Смотря какую, — стал заигрывать Филатов. — Если согреть вас, то всегда пожалуйста.

— Нет, не согреть, — кокетливо улыбнулась в ответ Анна. — Просто поставить прожектор у могилы.

— Поставить прожектор?

— Ну да. Он на треноге.

— Зачем?

— Когда начнется церемония, я включу его, будет больше света, и съемка получится лучше.

— Боюсь, мне не позволит этого сделать местная служба безопасности, — сказал Филатов.

— Вы думаете? — огорчилась она.

— Я уверен.

— Жалко.

— Не то слово, — согласился он почти искренне. — Мне бы очень хотелось вам помочь.

— Правда? — просияла она.

— Конечно.

— Тогда, может, у вас есть какая-нибудь эксклюзивная информация об этих похоронах?

Филатов развел руками:

— Увы. Пока нет, но, если появится, я обязательно сообщу.

— Обещаете?

— Даю слово.

В этот момент Анну позвали с той стороны забора.

— Буду ждать вашего звонка, — улыбнулась она и исчезла.

Филатов вернулся к яме. Она притягивала его своей мрачной чернотой. Филатов встал на краю и заглянул внутрь. Сейчас яма казалась бездонной, словно пропасть, каковой, в сущности, и являлась. Курившие неподалеку двое рабочих, появившихся неизвестно откуда, посмотрели на него с удивлением, но ничего не сказали.

Сзади вдруг возникла рука с сигаретной пачкой.

— Курите!

Филатов вздрогнул и едва не оступился. Он оглянулся — там стоял Милош. Шутка была вполне в его духе — деревенская, без затей и мыслей о возможных последствиях. Рабочие под липой издали короткие смешки.

— Ну и шутки у вас! — в сердцах вырвалось у Филатова.

— Никаких шуток, — возразил Милош без тени улыбки. — Вы же сказали, что идете на перекур, а я принес вам сигареты.

— Но я чуть не упал!

— Вы так впечатлительны? — поинтересовался Милош.

— А вам что, обстановка похорон нипочем? — парировал Филатов.

— Извините меня, ради бога, Александр, я совсем этого не хотел, — стал извиняться Милош. — Я совсем этого не хотел.

— Я тоже, — мрачно ответил Филатов.

— Что же вы не курите? — Его собеседник все еще держал в руке сигареты.

— Я бросил, — сочинил на ходу Филатов. — Совсем из головы вылетело.

Корреспонденты на деревьях зашевелились и включили прожекторы на камерах, фокусируя их на яме. Филатов и Милош неожиданно для себя оказались в центре внимания.

— Давайте отойдем, — предложил Милош, — сейчас процессия будет здесь.

Они пошли к воротам. В этот момент охрана распахнула створки и стала запускать немногочисленных гостей, которым было позволено присутствовать на церемонии. По шуму голосов из-за забора Филатов понял, что улица запружена народом.

У металлического барьера он увидел Ираду Зейналову с «Первого канала». Девушка отчаянно махала рукой, чтобы привлечь его внимание. Он подошел поближе.

— Александр, — стала тараторить она, — сейчас они подъедут, а у меня включение на спутник будет только через десять минут. Я же не могу палисадник потом показывать. Вы не могли бы их задержать?

— Как? — изумился он. — Броситься под колеса?

— Ну, придумайте же что-нибудь!

Он пожал плечами и повернулся, чтобы отойти.

— Александр! — опять окликнула его Зейналова. — А можно мне пройти внутрь?

Филатов вопросительно посмотрел на Милоша, неотступно сопровождавшего его.

— Нет! — категорично отрезал тот. — Здесь будет работать только сербское телевидение!

Филатов перевел взгляд на Зейналову и развел руками:

— Увы!

— Не везет мне, — пожаловалась она и простуженно шмыгнула носом.

Он подошел к ней поближе.

— А что процессии не было так долго? — спросил он.

— Так митинг же был еще один, здесь, в Пожареваце. Вы разве не знали? Все опять выступали.

Филатов разозлился. Так вот зачем Милош увез его с митинга и фактически запер в этом доме — чтобы он и в Пожареваце не выступил! Он посмотрел на того выразительно, вложив во взгляд все, что он сейчас про него думал. Милош отвел взгляд в сторону и стал изображать необходимость срочного звонка по мобильному.