Тарас Покровский - Наказание и преступление. Люстрация судей по-Харьковски

Куля сделал паузу. Ирина сидела молча, также опустив взгляд.

— Послушай, посмотри на меня, — он хотел продолжить в том же духе нагонять на себя надуманный ужас в надежде переубедить ее, но в этот момент она подняла на него свои глаза… — Ты сумасшедшая… — это все что он смог сказать в продолжение.

Посмотрев в ее глаза, Куля понял, что бесполезно. Взгляд у нее был немного грустным, но уже спокойным и уверенным. Стало понятно, чтобы он сейчас не сказал, ею это воспринималось с пониманием его реакции, и возмущения. На несколько секунд опять образовалась пауза. Она вроде бы как все уже сказала, а он не знал что с этим делать.

— И что будем делать, — озвучил Куля свои мысли.

— Не знаю, мне все равно…

На улице была весна, но погода стояла не очень благоприятная. Вечерело, рабочий день уже закончился. Сильный порывистый ветер разгонял всех прохожих по домам и другим уютным, теплым местам, даже из машины не хотелось выходить. Куля закурил сигарету, затянулся и вновь посмотрел в ее глаза.

На этот раз он заметил в ее взгляде что-то теплое трепетное, а глубина этих глаз открывала нараспашку всю ее душу. Она смотрела на него не заискивающе, а как-то по-детски наивно и жадно чего-то ожидающе. Так смотрят дети на маму, когда выпрашивают у нее сверхлимитную конфету, отказать такому взгляду очень сложно. А особенно подкупала искренность, которая была заметна во всем, и в ее взгляде, и в голове, и в словах.

Куля вдруг вспомнил фразу услышанную им где-то, наверное в кино, что-то из серии правил японского самурая: "Не знаешь что делать — делай шаг вперед".

— О'кей! Если ты не знаешь что делать, то давай делать то, что я собирался, — не уверенно начал говорить Куля, делая тот самый шаг вперед.

— Давай, — без колебаний и без особого интереса о чем пойдет речь, ответила Ирина. Появилась четкая уверенность в том, что если бы Куля сейчас предложил ей следовать за ним хоть к черту на рога, она бы не задумываясь, с радостью и преданным взглядом отправилась за ним.

— Я собирался ехать домой, ужинать и ложиться спать, — повествовательно, без эмоций сообщил свои намерения он.

— Мне нужно купить зубную щетку, а все остальное у меня с собой, — в таком же духе кратко, но емко ответила она.

— Ну смотри, — уже более оживленно подитожил Куля, — ты сама так решила, и я тебя предупреждал, если что не так — пеняй на себя.

— Да, я поняла… я согласна…

— Ну тогда поехали покупать тебе щетку…

Вот так неожиданно и непредсказуемо Кулин фрегат сам того еще не понимая, обзавелся своей собственной маленькой, но настырной и упрямой на пути освоения своих территорий, гаванью.

Но это выяснилось позже, а пока мало того, что он об этом еще не знал, он был почти уверен, что эта девочка у него в гостях обосновалась не надолго. Куля почти показательно продолжал вести образ жизни свободного человека без обязательств и взаимных претензий, постоянно демонстрируя свою независимость и эгоизм.

Однажды, дней через десять после создания такого союза, Куля и вовсе пошел на зверский по уровню цинизма поступок. По работе ему пришлось на один день уехать в командировку в прекрасный украинский город Полтаву, где живут прекрасные жители и жительницы. Вот с одной такой юной красавицей полтавчанкой и познакомился. Включив обычный режим соблазнения красавиц, Куля вечером выехал обратно в Харьков вместе с ней, предложив ей романтический вечер в первой столице. Естественно, присутствие у него дома Ирины в это время, такая романтическая командировка не предполагала. Поэтому еще с Полтавы Куля позвонил ей, и не объясняя причин сказал, чтобы она сегодня ночевала у себя дома, у мамы. Но причины были очевидны, и объяснять никому ничего было не нужно. Куля прекрасно понимал щепетильность ситуации, но ему было все равно, как отнесется к этому Ирина, и чем все закончится. Точнее сказать не то чтобы полностью все равно, ему было даже интересно, появилось что-то вроде азарта узнать, выдержит ли Ира такое испытание, или все-таки одумается и отвернется от него. Но Ира твердо стояла на своем. Доказывая Куле свою любовь, она даже не дрогнула от такого мощного удара.

— Привет, можно сегодня к тебе вернуться? — услышал Куля по телефону спокойный голос на следующий же день после приема им гостей из Полтавы.

Это было сильно, поступок сильного человека. Куля высоко оценил и зауважал ее настойчивость и внутренний стержень.

— Да, приезжай, я тебя жду.

Он вдруг почувствовал, что соскучился за ней, а еще через минуту у него в голове открылась панорама его жизни, которая сильно изменилась за последние десять дней в лучшую сторону, а он это заметил и оценил только сейчас.

Оказывается из-за своего эгоизма он не замечал таких мелких бытовых, но важных для жизни вещей, которые внесла с собой в его жизнь Ирина. Куля задумался и прозрел от того что осознал, как незаметно, без пафоса, не требуя ничего взамен, Ирина окружила его всем тем, что ему было нужно, или что нужно любому мужчине на его месте. Она стала его тенью, и читая, предугадывая его желания, спешила на опережение их исполнить.

Начиная с того, что его холостяцкая квартира, в том числе и его же руками под ее руководством за неделю наконец приобрела подобающий жилой вид. Его пищевой рацион холостяка был мгновенно заменен на нормальное домашнее питание. Его чистые, поглаженные рубашки, наконец перебрались из постирочной корзины в шкаф на свои тремпеля. В плане секса, что было очень важно для Кули, эта девочка была супер, а главное было то, что в ней чувствовался сильный потенциал, о котором потом некоторые говорят, как о непрочитанной книге. Но а о самом главном потенциале Ирины, о самой главной и важной женской черте, о верности и о преданности, красноречиво Куле было продемонстрировано в случае с полтавчанкой. Он оценил проявленную ею стойкость и самоотверженность в этом случае, как степень ее преданности ему, степень ее верности и степень любви.

"А что же тебе еще нужно?", "Почему ты так себя ведешь?" — возникли у Кули вопросы сами к себе после того, как он все это осмыслил. Ему сразу стало стыдно перед Ириной за свое скотско-плотское отношение к ней. Сразу захотелось как-то изменить ситуацию, извиниться и зализать раны, и почти одновременно с этим чувством вины пришло чувство страха. Страх за то, что а если бы она сегодня не позвонила, или если она передумает сейчас, и уже не приедет?… Куля почувствовал как его слегка бросило в пот…, но тут раздался входной звонок и он побежал открывать.

— Ну где же так долго едешь? — возбужденно и радостно набросился он на входящую в квартиру Ирину. Немного чего-то побаиваясь, он украдкой посмотрел ей в глаза. Там, было небольшое недоумение от такой бурной встречи и интерес, ну а остатки нанесенной обиды, хоть и были замечены, под напором Кулиного внимания и опеки, ничем себя не обнаружили. Куля набросился на нее как на родную, которую не видел продолжительное время с горячими поцелуями и крепкими объятиями. С минуту Ирина стояла опешевшая от такого приема, боясь верить собственным глазам, или боясь что-то нарушить, испугнуть. Она молча стояла и наслаждалась тем, чего хотела в последнее время больше всего в своей жизни. Подобное обращение от Паши она чувствовала впервые. Он вел себя совершенно по другому, чем раньше, явно ощущалась искренность проявляемых им чувств к ней, его желание и радость. Наконец-то ее любимый, единственный ответил ей взаимностью. Ирина быстро забыла все обиды и пребывала на седьмом небе.