Ариф Караев - Раскол

Ну что мне оставалось делать, не убивать же собственного племянника. Стали ждать, и дождались. Убили его, зарезали где-то под Москвой. А кто это сделал, так и не узнали. А дочь моя, узнав о его смерти, заболела. Ни ест, ни пьет, все время плачет да плачет. Приехала моя сестра и уговорила ее хотя бы ради ребенка не убивать себя.

Родился ребенок, мальчик. Рос, шалил, все было как у людей. Жили мы впятером: две старшие дочери, я да младшая с сыном. Мать-то их давно уже померла, еще когда они все детьми были.

Прошло время. Мои старшие дочери так и не вышли замуж. Как-то не сложилось у них. А внук мой стал уже взрослым парнем. Исполнилось ему двадцать. Видным стал как-то сразу. Девушки начали на него засматриваться. А ему лишь одна нравится, дочь известного в городе ювелира — одного из самых богатых людей в Грозном. Говорил я ему не раз, что это добром не кончится, не пара она ему. Не послушался. Все одно твердит: мол, заработаю много денег, и станет она мне парой. Короче говоря, прихожу я однажды домой, а его нет. Где он — никто ничего не знает. Поднялся я в его комнату и нашел на письменном столе записку: мол, не волнуйтесь, я уехал, скоро вернусь.

Прошло около недели. От него никаких известий. А в один прекрасный день приходят к нам двое незнакомых мужчин и спрашивают его. Я ответил, что не знаю. Они и говорят, что, если он вернется, лучше будет, если он сам их найдет. Ну, я и спросил, в чем дело. Не выполнил обещания, ответили они, дал слово, но не выполнил, а за это надо ответ держать. Вот так, дорогой. А через несколько дней он сам явился. Пришел ночью, как вор перемахнул через забор, чтобы никто его не заметил. Слышу посреди ночи шаги в коридоре, сплю-то я по-стариковски, чутко. Встал, не зажигая света, приоткрыл дверь, а в руках ружье. Думаю, если что — застрелю. А тут из соседней комнаты вдруг дочь вышла со свечой в руке. Ну, я и разглядел, что ненароком чуть собственного внука не убил. Разговор у нас вышел серьезный и малоприятный. Сперва он молчал, а потом сам все рассказал. Короче говоря, задумал он заработать, а делать-то особенно ничего не умеет. Ну, закончил он ПТУ на слесаря, а там же вкалывать надо, да и заработать-то особенно не заработаешь. А тут какой-то приятель познакомил его с приезжим, тоже из наших краев, но уже давно живущим в России. И оказались они втроем в ресторане, а там с пьяной головы мой внук и рассказал все этому типу: и о девушке, и о том, что не знает, где деньги взять. А тот возьми и предложили ему одно дело, да еще и клятву заставил дать, что выполнит. Ну, а на прощание задаток всучил — и был таков. А дело было в следующем. Якобы кто-то взял в долг, а возвращать не собирается. Вот и должен был мой недотепа напомнить об этом долге и, так сказать, поторопить с возвратом. И все это дело надо было провернуть не здесь, а в Москве.

Ну, поехал он в Москву, нашел кого надо. Тот ему адресок, значит, должника дал и так, между прочим, сказал, что тот должник-то такая гнида, что если мой внук его убьет, то получит втрое больше. И револьвер протянул. Ну, парень молодой еще, не хочет трусом показаться, вот и взял эту чертову дуру. А на прощание ему сказали, что будут за ним следить, и если что не так, не сносить, как говорится, ему головы.

Зашел он в дом. Поднялся на нужный этаж, позвонил. Открывает ему молодая женщина. Он ее спрашивает, где муж, а она улыбается и отвечает, что он ошибся, здесь никого нет, тем более мужа, по той простой причине, что она не замужем, и закрыла дверь. Вернулся он, говорит тем, кто его послал, что мужчины там нет, кого же убивать. А они разозлились и отвечают — вот ее-то и надо было убить. Потому как должник она и есть.

Опять пошел он наверх. Позвонил. Открыла дверь все та же молодая женщина. Видно, и в самом деле, кроме нее, дома никого не было. Увидев его, не на шутку разошлась. Поняв, что поговорить с ней на лестничной площадке не удастся, он втолкнул ее в коридор и захлопнул дверь. Как он там ей объяснил причину своего вторжения — не знаю, но факт остается фактом. Ее он не убил, более того, с ее помощью ему удалось как-то скрыться и даже без приключений добраться до Грозного.

Когда он мне все это рассказал, я просто взбесился. Мало того, что его непутевый отец умер неизвестно где, неизвестно за что, прельстившись легкими деньгами. И мне, старику, пришлось в свои далеко не молодые годы работать от зари до зари, чтобы более или менее обеспечить в первую очередь ему нормальную жизнь. Так он еще посмел ввязаться в сомнительную авантюру, оказавшуюся просто преступлением, даже не посоветовавшись со мной, не сказав ни слова. Поговорили мы крепко. Может быть, я даже и переборщил. Во всяком случае, утром он ушел. Потом ко мне пришла моя дочь и сказала, что я своими словами выгнал его из дома и тем самым убил его. Потому что его везде, ищут, чтобы свести с ним счеты.

Вот, в принципе, и все. А сейчас те, кто его ищут, знают, что его привезли домой, но не знают, что еще ранним утром я отослал его с родственником в родное село, где его никто не найдет. И, не зная этого, они, вполне возможно, постараются пробраться сюда. Поэтому ты должен выбрать. Или остаться с нами и помочь продержаться до утра, а утром подъедут мои сородичи из села и я попытаюсь помочь тебе выбраться из города, или ты уйдешь сейчас, но нет гарантии, что за домом не следят. Поэтому у тебя не так уж много шансов спастись, если ты покинешь этот дом. Выбирай…

— Я выбрал, — спокойно ответил старику Вагиф. — Я остаюсь.

— Молодец! Я знал, что ты поступишь именно так. А сейчас пойдем, я тебе кое-что покажу.

Они вышли из комнаты, и старик повел его во двор. Подойдя к небольшому сарайчику, неторопливо открыл дверь и, поманив Вагифа пальцем, скрылся внутри. В сарае было темно. Лишь через несколько секунд, привыкнув к полумраку, Вагиф различил фигуру старика, что-то вытаскивающего из небольшого шкафчика.

Подойдя поближе, он помог ему вытащить кожаный мешок, который, несмотря на свой небольшой размер, оказался достаточно тяжелым. Вдвоем они дотащили его до дверей сарая, а там, положив на небольшую тачку, довезли до дома.

Втащив мешок на кухню, старик деловито, не спеша принялся развязывать веревку. Сперва он вытащил короткий кавалерийский карабин времен революции, который вместе с горстью патронов протянул старшей дочери, молча и спокойно наблюдавшей за действиями отца. Потом он извлек более легкое ружье, которое также с патронами передал второй дочери. Она как раз закончила готовить обед и, невозмутимо вытерев руки, только что месившие тесто, сноровисто щелкнув затвором, деловито рассовала патроны по карманам. Себе старик отложил тяжелый маузер в обитой железом кожаной кобуре.

— Тебе могу предложить что-нибудь поновее, — с легкой усмешкой произнес он, как фокусник, извлекши из мешка хорошо смазанный АКМ и два рожка к нему. Остальные патроны россыпью, — продолжил он, щедро высыпав на стол гору патронов к автомату. — Значит, так. Вы пойдете в те комнаты, — сказал старик дочерям и махнул рукой в сторону гостиной. — Там как раз два окна, а мы вдвоем останемся здесь. Приготовьте побольше чистых тряпок и горячей воды и не забудьте о вине. Никогда так хорошо не пьется, как в бою. — И, закончив на столь оптимистической ноте свою короткую речь, старик не спеша стал заряжать свой реликтовый маузер.