Игорь Прелин - Агентурная сеть

— Вы не смеете меня задерживать! Немедленно выпустите меня отсюда!

Когда я пошел к двери, он отпрянул в сторону и занял боевую стойку, ожидая, видимо, что я попробую схватить его за руку и снова усадить на стул. Но я лишь легким движением толкнул дверь, она открылась, и переводчик, как пуля, вылетел в зал для посетителей, а затем на улицу…

Мы, честно говоря, не ожидали, что он поведет себя именно таким образом, но тем не менее приготовились взять его под наблюдение и зафиксировать все его последующие действия. И вот наши наблюдатели установили, что, выскочив из представительства Аэрофлота, Кан Шулин направился в китайское посольство. Спустя какое-то время он вышел из посольства с небольшим свертком в руках, сел в машину, доехал до ближайшей свалки (а таких свалок в городе было великое множество), вынул из свертка статуэтку из красного дерева и какую-то железяку, похожую на мачете, и с остервенением принялся ее кромсать!

Убедившись, что я его не обманул и в статуэтке действительно находится электроника, Кан Шулин спрятал мачете и снова вернулся в посольство. В течение дня он вывез на свалку все наши подарки. Как отметили наблюдатели, в своем неистовстве он был похож на отца Федора, который на черноморском побережье Кавказа изрубил в капусту двенадцать стульев из гостиного гарнитура генеральши Поповой!

Вся его деятельность и оставшиеся после нее следы были сфотографированы.

Но кроме масок и статуэток был еще «Боинг»! Он красовался в кабинете посла, и забрать его оттуда без соответствующих объяснений Кан Шулин никак не мог! А такие объяснения дорого бы ему обошлись!

Возможно, в его разгоряченную голову не пришла мысль, что мы напичкали электроникой не только изделия из ценных древесных пород, но и такую хрупкую вещь, как модель авиалайнера. Ведь фотографии «Боинга» я ему не показал! Как бы то ни было, но из наших наблюдений мы сделали вывод, что Кан Шулин постарался (на свой манер!) лишить нас возможности заниматься подслушиванием (откуда ему было знать, что вся эта электронная начинка была липой?), но не решился доложить послу о том, что стал жертвой коварных искусителей, которые не только превратили его в слепое орудие, но и пытались завербовать.

Не знаю, как ему удалось решить эту проблему, но после этих событий переводчик перестал заниматься авиабилетами, очень редко появлялся в городе и то, как правило, в сопровождении других сотрудников посольства. Вскоре он вообще исчез из страны…

Отказываться от своих поражений так же бессмысленно, как и от своих побед.

Я долго переживал неудачу с Кан Шулином, снова и снова анализировал все нюансы состоявшейся беседы и пытался определить, в чем состоял мой главный просчет.

Может быть, в том, что я не учел характера советско-китайских отношений и слишком жестко построил беседу, забыв, что преданность китайцев режиму Мао Цзэдуна порой доходила до фанатизма. Или в том, что сразу ошарашил его фотографиями масок и статуэток, не попытавшись для начала сыграть на обычных человеческих слабостях, ну хотя бы на любви к деньгам и стремлении иметь их побольше.

А может, мне просто не хватило опыта, чтобы доказать ему всю безвыходность ситуации, в которой он оказался? Как бы то ни было, но это была неудача, тем более обидная, что предшествующая разработка была проведена на достаточно высоком уровне и, казалось бы, гарантировала успех.

И все же в конце концов все закончилось благополучно, и операция по вербовке Кан Шулина пришла к логическому завершению. Правда, уже без моего участия.

Через полгода он объявился в одной из африканских стран, на этот раз в ранге вице-консула. К этому времени батарейки в «Боинге» окончательно сели, и модель авиалайнера превратилась просто в изящную и безобидную игрушку. Теперь нам нечего было опасаться, что в случае повторной неудачи мы лишимся возможности получать ценную информацию из китайского посольства. И мой коллега еще раз побеседовал с Кан Шулином.

На этот раз он напомнил ему о присвоении крупных сумм при оформлении авиабилетов, а заодно показал и фотографию электронной начинки «Боинга». Добраться до него и вывезти на свалку Кан Шулин не мог, и над ним нависла вполне реальная угроза уголовной ответственности за совершенные проступки. Поломавшись для приличия, но не так бурно, как во время первой беседы, он сдался.

Несмотря на удачное завершение разработки Кан Шулина, я с той поры стал с определенным предубеждением относиться к попыткам привлечь иностранца к сотрудничеству с советской разведкой путем оказания на него грубого давления. Независимо от того, какие аргументы при этом использовались, угроза компрометации, на мой взгляд, была приемлема только тогда, когда объектом наших вербовочных устремлений оказывался, что называется, ярый враг, которого надо было не уговаривать, а ломать, чтобы даже в случае отказа навсегда отбить у него охоту работать против нашей страны!

Но «Бао», по моему глубокому убеждению, не был нашим врагом, тем более ярым. Это была просто заблудшая душа, до блевотины напичканная цитатами Мао и потому безотчетно отвергавшая все советское.

И чем дольше я искал возможность реализовать разработку «Бао», тем больше склонялся к выводу, что никакая угроза компрометации, никакие посулы материальных благ не заставят его работать на СССР!

Я был бы никудышным профессионалом, если бы в этой тупиковой (в который раз!) ситуации не вспомнил о «чужом флаге»!

Что делает разведка, если человек, которого она стремится привлечь к сотрудничеству, не хочет помогать стране, которую эта разведка представляет? Пробует его заставить? Оказывает на него давление? Стращает жестокой расправой? Пытается идейно на него воздействовать, перевоспитать на свой лад и таким образом изменить отношение к стране?

Отнюдь! Все это трудоемко, долго и малоперспективно!

А потому разведка пускается на всякие хитрости и начинает действовать от имени другой разведки, или, используя профессиональную терминологию, меняет свой «флаг»!

Под этим «флагом» может подразумеваться какая-то реально существующая спецслужба или другая подобная организация, вербующая своих тайных сторонников в различных странах. Но это может быть и какая-то «легендированная» организация («легендировать» спецслужбы намного сложнее — все они достаточно хорошо известны). Главное, чтобы ее цели и задачи соответствовали взглядам и настроениям того, кого необходимо завербовать.

Но разведка прибегает к использованию «чужого флага» не только в тех случаях, когда человек, подобно «Бао», не испытывает симпатий к представляемой ею стране. Разведка поступает так и тогда, когда стремится скрыть свою причастность к той или иной вербовке.