Игорь Прелин - Агентурная сеть

— Что значит «французская бригада»? — не скрывая удивления, спросил я, поскольку у нас не было никаких данных о том, что в специальной бригаде «Флеш» или в какой-то другой бригаде, осуществляющей слежку, работают французы. Да и вообще мне не приходилось слышать, чтобы где-нибудь в Африке такую неблагодарную работу, как наблюдение за иностранцами, осуществляли европейцы.

Когда я только начинал свою первую африканскую командировку, оперативным шофером резидентуры был бывший сотрудник московской службы наружного наблюдения. Естественно, он был самым опытным человеком в том, что касалось слежки, и резидент поручил ему выяснить все, относящееся к местной службе наружного наблюдения.

Шофер развил бурную деятельность и спустя какое-время ошарашил всех нас открытием. Как он установил, в столице, оказывается, действовали аж целых три службы: «черная», состоявшая из африканцев, «белая», состоявшая из европейцев, и «ливанская», состоявшая из ливанцев!

В подтверждение своих слов он назвал выявленные им адреса, где якобы находились базы каждой из этих служб, дал описание и приметы многих сотрудников, привел конкретные факты, свидетельствовавшие, по его мнению, что советское посольство находилось в плотном кольце, в самой настоящей осаде, и только благодаря какому-то чуду мы пока обходились без провалов.

Эта информация и особенно выводы были тем более неожиданными, что никто из сотрудников резидентуры не фиксировал за собой наблюдения, если не считать единичных и довольно неумелых попыток полиции организовать наблюдение за местами компактного проживания советских граждан.

Несколько озадаченный откровениями шофера, резидент поручил мне тщательно во всем разобраться и проверить, насколько достоверно то, что он сообщил.

Я потратил несколько недель, чтобы используя благовидные предлоги проверить, все базы, неоднократно выезжал в город, пытаясь зафиксировать за собой автомашины служб наружного наблюдения по составленному шофером списку, несколько раз сам брал эти автомашины под наблюдение, чтобы выяснить, действительно ли они участвуют в слежке за какими-то объектами. Так я в конце концов установил, что и «черная», и «белая», и «ливанская» службы — плод буйной фантазии и избыточного служебного рвения оперативного шофера, пытавшегося к работе африканской контрразведки подойти с нашими московскими мерками и искавшего аналогии там, где их не было и быть не могло, потому что мало какая контрразведка в мире могла похвастаться такой организацией, оснащением и квалификацией, как доблестная контрразведка страны Советов!

Все базы оказались обычными авторемонтными мастерскими, причем действительно в каждой из них заправляли либо африканцы, либо французы, либо ливанцы, что и дало шоферу повод классифицировать их по расовому признаку. «Сотрудники» же наружного наблюдения оказались либо мастеровыми, либо постоянными клиентами, не имевшими никакого отношения ни к каким спецслужбам.

Мои выводы подтвердил и завербованный мною вскоре двоюродный брат заместителя начальника службы безопасности. Он досконально знал структуру всей службы и, в частности то, что наружное наблюдение, притом состоящее исключительно из африканцев, в тот период находилось в стадии организации. С его проделками нам пришлось столкнуться позднее, но к тому времени мы уже были готовы к любым неожиданностям, и они не застали нас врасплох.

Вот и сейчас, услышав заявление Выжула, я сразу вспомнил ретивого оперативного шофера и поднятую им когда-то легкую панику, а потому предложил Выжулу успокоиться и без лишних эмоций рассказать все, что с ним произошло.

И услышал такой рассказ.

Закончив работу в торгпредстве, Выжул отправился домой, чтобы забрать жену и поехать в клуб, где в этот вечер показывали кинофильм «Москва слезам не верит».

Подъезжая к дому, а жил он в одном квартале от меня, Выжул обратил внимание на стоявшую у въезда во двор автомашину, в которой сидела француженка, а рядом стояли еще двое молодых людей. Выжул заехал во двор, поднялся на несколько минут к себе, затем вместе с женой спустился, сел в автомашину и выехал на улицу.

Делая правый поворот, он заметил, как французы быстро сели в машину, развернулись и поехали за ним.

Естественно, это его насторожило, и он был совершенно прав, потому что такое поведение французов и в самом деле выглядело достаточно необычно. А вот дальше Выжул повел себя, как зеленый новичок, и, вместо того, чтобы осторожно понаблюдать за французами и создать какие-то ситуации, позволяющие прояснить их намерения, стал петлять, как заяц, сворачивать то в одну улицу, то в другую, и даже без всякого разумного повода объехал вокруг квартала.

Французы добросовестно повторили все его маневры, реагируя на все его ускорения и замедления, чем окончательно убедили Выжула в том, что ведут за ним наблюдение. То, что это наблюдение велось абсолютно неквалифицированно и даже демонстративно, поскольку улицы, по которым они ездили, в этот час были пустынны, а французы держались на расстоянии всего нескольких метров, его нисколько не смутило. Напротив, он подумал, что готовится какая-то провокация, и решил от них оторваться.

Резко ускорившись после очередного поворота, он проскочил светофор на желтый свет, поставив французов перед дилеммой: остановиться на красный свет или грубо нарушить правила дорожного движения!

Француз, сидевший за рулем, оказался дисциплинированным водителем. Он не стал ничего нарушать и остановился.

Воспользовавшись этим, Выжул снова набрал скорость, свернул в ближайший переулок, затем сделал еще несколько поворотов и, когда на светофоре включился зеленый свет, был уже далеко.

— Прости, Олег Павлович, — прервал я его взволнованный рассказ, — а зачем ты от них отрывался?

— Но они же за мной следили! — с трагическими нотками в голосе ответил Выжул.

— Ну и что? Насколько я понял, ты ехал с женой в клуб, а не на оперативное мероприятие! Следовательно, никакого повода для паники, а значит, и для отрыва не было!

— Но они же за мной следили! — упрямо повторил Выжул, и я понял, что искать логику в его поступках бесполезно.

— Какой марки была их автомашина? — спросил я.

Выжул замялся, наморщил лоб, но так и не вспомнил.

— Она была белая, — наконец, сказал он.

— А номер?

Выжул снова наморщил лоб, и снова эта процедура не дала нужного результата.

— Ну хоть что-нибудь ты запомнил? — с трудом сдерживая закипавшее раздражение, поинтересовался я. — Можешь описать этих людей?

— Мужчинам лет по тридцать. Одеты в белые, сорочки с короткими рукавами и галстуки. Женщину я не разглядел. Она сидела на заднем сиденье ко мне спиной и поэтому лица ее почти не было видно.