Игорь Прелин - Агентурная сеть

— Еще бы! Кто же даст в обиду своего информатора! А что говорят о нем аэрофлотчики?

— Они говорят, что Диалло проявляет большой интерес к работе представительства и их частной жизни. Он быстро освоил русский язык и всегда прислушивается к разговорам. Да и вообще он очень любопытен.

— Ну что ж, судя по всему, Соу завербовал неплохого информатора! — заключил я. — А сколько местных граждан работает в бюро АПН?

Чтобы ответить на этот вопрос, Базиленко не потребовалось заглядывать в регистрационный журнал.

— Всего два человека: переводчик Акуфа и ротаторщик Кейта. Так что на «Руссо» может работать кто-то из них.

— А почему не оба? — спросил я.

— А зачем им два информатора в одном учреждении? — удивился Базиленко. — Я думаю, что для этой роли больше подходит Кейта. Ему двадцать два года, холост, принят на работу три года назад после окончания курсов русского языка при СКЦ. Занимается размножением информационных и пропагандистских материалов. Лавренов характеризует его как общительного, несколько легкомысленного человека. Его старший брат был унтер-офицером национальной армии, поддержал антиправительственное выступление, после чего его разжаловали и уволили.

— Ты считаешь, что участие брата в попытке переворота могло явиться предлогом для вербовки этого ротаторщика? — спросил я. — Но брата разжаловали и уволили недавно, а документы из бюро АПН стали поступать в контрразведку намного раньше.

Базиленко покачал головой.

— Я рассуждаю по-другому: брат ротаторщика избежал уголовного преследования потому, что тот связан с контрразведкой.

— Может, ты и прав, — в рассуждениях Базиленко была своя логика. — А этот, как его?..

— Акуфа, — напомнил Базиленко. — Ему двадцать восемь, он свободно владеет французским, английским, русским и несколькими местными языками. Выходец из соседней страны. Закончил в СССР три курса сельскохозяйственного института. А потом в его стране произошел государственный переворот, из-за этого Акуфа был вынужден прервать учебу, и, опасаясь репрессий, вместе с родственниками перебраться сюда. Долго не мог найти работу, неоднократно обращался за помощью в наше посольство. Два года назад Лавренов оформил его на работу в бюро АПН по временному договору, который возобновляется каждый год.

— Так Акуфа находится на положении политэмигранта?

— Да, — подтвердил Базиленко.

— А тебе не кажется, что в подобной ситуации завербовать его — пара пустяков? Ведь его же есть, на чем прижать. Например, на получении местного гражданства.

— Я как-то об этом не подумал, — признался Базиленко. — И потом Лавренов о нем очень хорошего мнения. Акуфа мечтает завершить образование, но на его беду, в местном университете нет сельскохозяйственного факультета. Так что он надеется когда-нибудь снова поехать в СССР.

— Ну хорошо, — подвел я итог этой части нашего разговора. — Будем выяснять, кто из них и на кого работает… Кого еще мы можем подозревать в связях со спецслужбами?

Базиленко снова заглянул в регистрационный журнал.

— В аппарате экономсоветника работает шофер Туре. Принят на работу два года назад по рекомендации Вада. И вот что интересно, Михаил Иванович: я выяснил, что работавший до Туре шофер неожиданно уволился по собственному желанию. При этом сослался на семейные обстоятельства. А спустя какое-то время его встретил в городе эксперт Соловьев, и тот пожаловался, что его заставили уволиться, а теперь он, не может найти работу.

— В этом случае возможны два варианта, — высказал я свое предположение. — Или Вад устроил Туре по заданию контрразведки, или действовал в своих личных интересах.

— А для нас какая разница? — пожал плечами Базиленко. — И в том, и в другом случае Туре на него работает!

— Это верно… Ну, кто там еще в твоем регистре?

— Есть еще садовник посольства, сторож клуба, несколько уборщиков, — ответил Базиленко, листая журнал. — Но все это либо малограмотные, либо совсем неграмотные люди. Так что по своим интеллектуальным возможностям они вряд ли годятся в осведомители.

— Ну, не скажи! — возразил я. — Среди этих неграмотных людей встречаются такие хитрецы, что только диву даешься!

А поводом для такого заявления послужила одна давняя история, приключившаяся со мной в азиатской стране.

Работал у нас в посольстве садовник — абсолютно неграмотный и на вид довольно забитый и угрюмый человек. Однако дело свое он знал хорошо, до этого работал в муниципальном парке, так что посольский двор, благодаря его трудам, выглядел, как один из садов Семирамиды.

И вот однажды иду я в консульский отдел, а садовник поджидает меня у входа и, сложив руки на груди, нижайше просит выслушать его по неотложному делу.

Завожу я его в кабинет, и он рассказывает мне, что несколько дней назад два сотрудника службы безопасности предложили ему за небольшое вознаграждение информировать их о режиме работы посольства и вести наблюдение за его сотрудниками. Садовник, по его словам, попытался отказаться, но ему пригрозили жестокой расправой не только над ним, но и над его родней, если он откажется стать осведомителем, после чего тот был вынужден согласиться.

Рассказ садовника выглядел довольно убедительно: нам было хорошо известно, что служба безопасности пачками вербовала осведомителей среди обслуживающего персонала иностранных посольств.

— А где проходила эта беседа? — на всякий случай уточнил я. Садовник указал на располагавшуюся неподалеку от посольства чайхану и добавил, что правдивость его слов может подтвердить привратник посольства, который как раз заходил в чайхану, когда с ним беседовали сотрудники службы безопасности.

Проверять, так ли это было на самом деле, я не собирался, да это не имело смысла: привратник был его родственником и мог подтвердить, что угодно. Но даже если привратник действительно стал невольным свидетелем такой беседы, это еще не означало, что в ней принимали участие сотрудники службы безопасности. С таким же успехом они могли быть обычными посетителями, тем более что по внешнему виду первые от вторых ничем не отличались.

— Ну и что вы от меня хотите? — спросил я садовника, когда он закончил свой рассказ.

— Если вы мне заплатите больше, чем они, — кивнул садовник в сторону чайханы, — я буду работать на вас и сообщать обо всем, что интересует службу безопасности.

В другой ситуации предложение садовника, возможно, выглядело бы заманчиво: всегда полезно знать, чем и кем интересуется служба безопасности! Но меня поразило не то, что этот не отмеченный печатью большого интеллекта человек вдруг решил подзаработать на двойном сотрудничестве, а то, что он не испугался засветиться перед службой безопасности, которая и с честными-то людьми не слишком церемонилась, а уж с двурушниками и подавно.