Андрей Анисимов - Кремлевский синдром

— Я из Перми.

— Очень хорошо. Родители, я надеюсь, живы?

— Мама. Отец от нас ушел, когда мне было десять. Но я все-таки ничего не поняла.

— Так, объясняю еще раз. Вы наследница огромного состояния. Для некоторых вы теперь головная боль. Поэтому ваша жизнь в опасности. Доступно излагаю?

— Фирман? — она едва, только губами, произнесла эту страшную фамилию, но он услышал.

— Вы сообразительная девочка. Я не могу ни на кого указывать пальцем, но вас размажут как муху.

— Мне страшно.

— Делайте, что я вам посоветую, и все будет в порядке. Естественно, если я вас, как юрист, устраиваю. В противном случае вы вправе найти себе и другую кандидатуру.

— Если вы работали с Сережей, мне другого не надо.

— Спасибо. Но, предупреждаю, мои услуги стоят дорого.

— У меня денег нет, — растерялась новоявленная миллионерша.

— Ничего, вы уже со мной расплатились. Кстати, вот вам на первое время. — Он расстегнул молнию внутри кейса, достал из отдельного отсека толстый конверт и протянул Ксении: — Здесь семьдесят тысяч долларов.

— Откуда они?

— Сергей Андреевич еще при жизни распорядился допустить меня к одному из своих счетов на случай непредвиденных трат. Я снял сто тысяч. Тридцать мне необходимы для оплаты всевозможных услуг, связанных с передачей наследства. Сюда входит и месячная оплата за мой труд. Остальные ваши.

— Мне так много! Зачем?

— На расходы. Для вас это совсем небольшие деньги.

— Я пока не могу врубиться.

Гарик закрыл кейс и запер его наборным замком:

— Еще врубитесь. Слушайте меня внимательно. В Перми вам тоже жить не следует. Забейтесь в какую-нибудь дыру за границей. Недалеко. Например, в Латвии, Литве или Эстонии. Там недорого, но относительно комфортно, и все говорят по-русски. Снимите хутор или дом. Возьмите с собой маму. И чтобы никто, кроме меня, вашего адреса не знал. Связь по мобильному. — Он снова полез в кейс, достал из него новенькую трубку и протянул девушке: — Вот вам телефон. Старый я у вас заберу. Теперь вашего номера, кроме меня, никто не знает. Я буду периодически звонить и докладывать обстановку. Так проживете месяц-полтора. Когда все оформлю, прилечу.

— А зачем маму?

— Потому что в первую очередь выйдут на нее. Вы любите свою маму?

— Она же мама!

— Поэтому ее тоже надо пока изолировать.

— Он и мою маму может убить?!

— За такие деньги он и свою может.

Ксения подумала и мысленно с юристом согласилась:

— Мне лететь за ней в Пермь?

— Успокойтесь. Через час я вам принесу паспорт с визой. Вы куда предпочитаете?

— Я один раз была в Таллинне. Мне Эстония понравилась. У них сливки вкусные.

— Добро, через час получите паспорт с эстонской визой и билет на поезд.

— А мама?

— Маму я вам привезу. Давайте мне свой заграничный паспорт. И никому больше дверь не открывайте. Я позвоню и назову себя сам.

— Вы думаете, они уже могут прийти?

— Надеюсь, что нет. Пока вы не окажетесь на месте временного проживания, завещанию я хода не дам. На данный момент кроме нас троих о нем никто не знает.

— А кто третий?

— Мой клиент, Сергей Андреевич Дроздецкий.

— Он же умер.

— Поэтому никому ничего и не скажет, — на полном серьезе пояснил юрист и продолжил инструктаж: — Приведите себя в порядок. Соберите самое необходимое. Сменную одежду с собой не тащите. Все купите на месте. Давайте уже паспорт и адрес мамы. Да, и еще напишите записку, в которой приглашаете ее к себе.

Закрыв за Тришиным дверь, Ксения, не шевелясь, несколько минут стояла в прихожей. Затем быстро вернулась в гостиную, схватила конверт и прижала к груди. Минут пять сидела с широко открытыми глазами. Наконец распечатала конверт. Быстро прочла. Поначалу поразил деловой тон послания. Ни одного слова любви или поддержки. Словно покойный отдавал распоряжение своему сотруднику.

Сергей писал: «Ксения, к тебе после моей смерти придет юрист Гарик Тришин. Это единственный человек из моего окружения, которому ты можешь полностью доверять. Слушайся его во всем. Деньги, которые у тебя появятся в связи с моей смертью, расходуй по собственному усмотрению. Слишком долго хранить мне верность не обязательно. Но ты должна понимать, что богатство штука сложная. Большинство людей будут перед тобой заискивать в надежде получить подачку. Вокруг тебя начнет вертеться масса жулья и аферистов. Верить в искренние чувства окружающих тебя людей больше не придется. То же касается и кавалеров. Охотников разбогатеть за счет простодушной молодой женщины (прости, но ты такая и есть) найдется много. Если решишь выйти замуж, обязательно посоветуйся с Гариком. Он научит, как правильно оформить брак, чтобы потом будущий муж не сумел тебя ограбить. Теперь каждый свой шаг тебе придется холодно и расчетливо обдумывать. Эмоциональному, живому существу, вроде тебя, это нелегко, но необходимо научиться. Иначе пропадешь.

Получить свою долю с Я.Ф. я не смог. Гарик сможет. Но Я.Ф. тебя возненавидит, а враг он очень опасный. Еще раз прошу, слушайся во всем Гарика. Остаюсь навсегда твой Сергей».

Ксению поначалу послание даже обидело. Денег у любимого она не просила, а он общается с ней, пусть даже посмертно, как с бухгалтером своей фирмы. Она снова впала в прострацию, затем, старательно шевеля губами, перечитала письмо. И поняла, что не права. «Господи, он же заботится обо мне больше, чем родной отец. Такое письмо перед смертью можно написать только самому близкому существу. Сережа святой. Я все эти богатства отдам, чтобы проучить этого жирного борова. Теперь у меня есть цель. Я уже не столь простодушная. Посмотрим, кто кого»!

Ксения вскочила с кресла и с криком «Сереженька» бросилась в спальню. Там упала, уткнувшись лицом в подушку, и зарыдала в голос. В первый раз после гибели друга она плакала слезами, которые облегчают душу.

Узнав, что ответ по поводу своей вакансии Василий получит завтра, Войтницкие радушно предложили ему переночевать у них еще одну ночь. Белорусский гость поборол смущение и согласился.

Сегодня за ужином его уже не стеснялись, и Лера подробно пересказала результат своего повторного разговора с секретарем Фигмана. Сегодня Эдик уделил ей больше времени и разговаривал куда доброжелательнее, но ничего нового не добавил. Рассказал, что Андрей Мальгасов выглядел подавленным и очень боялся ареста. «Сейчас несколько городских руководителей в регионах под следствием, а хуже всего попасть в компанию», — пояснил Эдик. Секретарь слышал, как Фирман советовал ему на время исчезнуть из поля зрения властей. Потом водитель босса отвез его в город. Больше они Мальгасова ни в загородном особняке, ни в городском офисе не видели.

Танцков старался не выдать своей заинтересованности, но слушал внимательно. Он помнил просьбу начальника личной охраны олигарха намекнуть Лере о возможной сопернице. Даже при вполне нормальных обстоятельствах подобное поручение джентльмена обрадовать не может. А когда дела в семье столь тревожны, сей «дипломатический» ход попахивает откровенной подлостью. Поскольку работать под начальством Амирова Василий собирался недолго, так сказать, до первого выстрела, то и поручением мог бы пренебречь. Но, поразмыслив над словами кавказца, он заподозрил нечто большее, чем удобную для компании Фигмана сплетню. Амиров явно хотел направить Леру по ложному следу. Важно было понять, почему? Если он просто заботится о покое босса, поскольку женщина в данной ситуации способна заколебать кого угодно, это одно. А если нет? Василий рассудил так. Амиров может владеть точной информацией — досто-верно знать, что супруг Леры сбежал за границу с другой бабой. Тогда его поведение понятно. Выдать мужика он не может, а возиться с обманутой женой не хочет. Но, судя по случайным фразам Леры, по ответам ее родителей, по той напряженной обстановке, что возникла в доме в связи с исчезновением Андрея, становилось ясно, для всей семьи Мальгасов близкий и любимый человек. Распутный гуляка такого отношения бы не добился. Оттого и просьба Амирова теперь казалась Танцкову, мягко говоря, странной.