Андрей Анисимов - Кремлевский синдром

После ужина Стефания уехала к портнихе. Та жила на другом конце Москвы, и добраться до нее без пробок раньше десяти вечера не представлялось возможным. Лера принимала школьную подругу, и молодые женщины уединились в ее комнате.

Казимир вставил в видеомагнитофон кассету с фильмом и предложил гостю устроить совместный просмотр. «Кинозал» располагался в кабинете хозяина, где ему разрешалось курить вонючие кубинские сигары. Василий решил воспользоваться случаем и поговорить с отцом Леры. Войтницкий беседу о зяте поддержал охотно. Он остановил просмотр и рассказал гостю, что любовь дочери и Андрея зародилась на его глазах и по его «вине». Они со Стефанией сначала сомневались, не станет ли в дальнейшем разница в возрасте жениха и невесты причиной недопонимания между супругами. К тому же мэр даже небольшого города, по сути, себе не принадлежит, и уделять много внимания жене не сможет. Что и произошло на самом деле. Лишившись столичных подруг и возможности посещать театр и концерты, молодая женщина основную часть времени проводила в ожиданиях. Но, как выяснялось, такой образ жизни ее не тяготил. По словам Казимира, его дочь и Андрей редкий пример по-настоящему счастливого брака.

— Казимир Станиславович, я ведь завел этот разговор не случайно, — выслушав собеседника, признался Василий.

— Что вы хотите этим сказать? — насторожился хозяин дома.

— Начальник охраны Фигмана настоятельно посоветовал мне намекнуть Лере, что ее Андрей сбежал за границу с любовницей. И поэтому не дает о себе знать.

— Полный вздор! — возмутился Казимир.

— Пожалуйста, потише. Я не хочу, чтобы Лера слышала, — попросил Танцков. — Я тоже не верю этому парню.

— Тогда зачем весь этот бред? — не мог успокоиться возмущенный тесть.

— Дело в том, что Фирман человек страшный. Ничего святого у него нет. Если представить, что арест Андрея грозит ему какими-то разоблачениями, он в состоянии пойти на самые крайние меры.

Казимир понизил голос до шепота:

— Вы имеете основание подобное утверждать?

— Имею. Этот подонок изнасиловал и довел до самоубийства мою двенадцатилетнюю сестру. Он связан с минскими бандитами, на совести которых с десяток убийств, — так же очень тихо ответил Танцков. Казимир посмотрел ему в глаза и начал нервно мять в пальцах сигару: — Так вы приехали устраиваться к нему на работу или…

— Или. Надеюсь, вы меня выдавать не собираетесь.

— Это ваше право. Но…

Василий его перебил:

— Не волнуйтесь, я завтра от вас съеду, и больше вы обо мне не услышите.

— Я не об этом. Хотя лишних проблем не хочется. На мне жена и, пока не появится зять, еще и дочь. Но если Андрея, не дай Бог, убили, я ваш союзник и помощник. Как это выяснить?

— Когда меня возьмут на работу, я попробую.

Казимир смял сигару, так и не закурив ее, и неожиданно предложил:

— Пойдемте на кухню и выпьем водки.

— Я кроме пива ничего не пью.

— И пиво найдем. — Они перебрались на кухню. На столе оставался торт, часть которого Лера скормила подруге за чаем, и нарезанный в вазочке лимон. Казимир достал из холодильника водку, две бутылки пива и нарезку соленой семги в качестве закуски гостю. Сам ограничился лимоном. Быстро налил себе полную рюмку, залпом выпил и, не закусывая, признался:

— Вы меня как обухом по голове.

— Я бы промолчал, но мне сегодня показалось, что мы с вами, так сказать, коллеги по несчастью. Этот гад многим испортил жизнь. Нельзя такое оставлять безнаказанным.

Казимир пососал лимон и сморщился:

— Знаете, ваше предположение вовсе не так беспочвенно. Перед тем как взяться за Андрея, органы прихватили его помощника. Тот возвращался из Кипра через Москву и прямо в аэропорту был арестован. У них там с зятем фирма. Но деньги крутятся Фигмана, а официально директором числится Андрей. По закону он не имеет права совмещать государеву службу с бизнесом. Но Фирман ввел зятя в совет директоров своего завода и платил зарплату наличкой. За это Андрей согласился стать директором его офшорки. Раньше такое считалось обычной практикой, а теперь президент взялся наводить порядок. Я уверен, Андрюша даже не знает, какие махинации крутил Фирман через Кипр. Но отвечать ему.

— У вашего зятя нет в Москве других знакомых, способных его спрятать?

— Я лично не припоминаю, но возможно, и есть. Дело не в этом. Зная его отношение к Лере, уверен, Андрюша бы нашел возможность с ней или со мной связаться. Он очень обязательный человек и, поверьте, с молодой женой так бы не поступил.

В прихожей раздались женские голоса. Это Лера провожала подругу. Мужчины затихли. Но молодая женщина в кухню не зашла, а крикнув им: «Спокойной ночи», вернулась к себе в комнату.

Казимир тяжело вздохнул, наполнил рюмку, но пить не стал:

— Бедная девочка. Если ваши подозрения подтвердятся, она этого не переживет. Хотя я по-прежнему не верю. Ведь Фирман умница. Зачем ему опускаться до уголовщины? — Василий только усмехнулся. Казимир продолжил свою мысль: — Понимаете, он президент Еврейского фонда, видимо, вырос в набожной еврейской семье. Евреи вообще люди не злые. И потом, эта птица высочайшего полета. Он вовсе не походит на этих так называемых новых русских, одноклеточных существ с одним инстинктом хватать. Фирман человек высокообразованный, можно сказать, ученый. Его экономические проекты сделали бы честь любому академику…

— По тем делам, что он творил в нашем городе, это законченный негодяй, у которого только один Бог — деньги. Вы можете себе представить, чтобы набожный человек зарабатывал детской проституцией? И неважно, какой он веры — иудейской, мусульманской или православной.

— Такого я представить себе не могу, — согласился Казимир и, услышав, как в прихожей хлопнула дверь, молниеносно спрятал бутылку в холодильник, выпил водку, а рюмку засунул в карман халата. — Стефания вернулась, а врачи мне пить запрещают, — виновато сообщил он гостю и подвинул к себе остатки торта.

Ровно в девять часов утра, бледный от бессонной ночи, Борисевич вошел в кабинет начальника управления. Генерал Леденько проглядывал свежую газету. Увидев следователя, снял очки и натянуто улыбнулся:

— Поздравляю, подполковник. С тебя кабак, звездочку обмыть положено. Хотя самоубийство свидетельницы факт прискорбный.

— От кабака не отказываюсь, Вадим Савельевич, но сначала дело.

— Дело так дело… Садись, рассказывай, с чем пришел?

Борисевич сел в кресло перед генералом и протянул ему два листа. Леденько снова одел очки:

— Что это у тебя?

— Рапорт об исчезновении из моего кабинета документов, относящихся к расследованию деятельности братьев Сумановых, и ордер на арест господина Фигмана. Я хочу, чтобы ордер у прокурора подписали вы.