Михель Гавен - Три дня в Сирии

— Косовского албанца, — подсказала Джин.

— Вот-вот, — подтвердила Светлана, удовлетворенно закивав. — Этого самого. Запутаешься с этими ребятами. В общем, себя винила. Все на нее в деревне ополчились, слова доброго не скажут. Снежана в слезах. Вот со мной только и общалась. Мне что, — равнодушно сказала Светлана. — От меня давно уж отвернулись все. Мне плевать, я уж привыкла. Плакала, плакала она. Потом свекровь ее, чтоб наказать, наверное, дала распоряжение. Мол, хватит дома сидеть, на работу надо устраиваться, иди, паши на них, корм в дом приноси. Отправила Снежану в одно богатое семейство, убирать и стирать. Там сынок-то ихний за ней и приударил, и обрюхатил. Вышло, не она, значит, виновата, что детей нет, а Хасан ихний бесплоден. Ну, тут началось! Страшно рассказывать. Хасан ее избил, а у Снежаны выкидыш случился. Она из дома сбежала, да ко мне ночью постучалась. Вместе мы с ней в горы побежали, но куда идти-то? Денег нет, как и крыши над головой. В горах шалашик соорудили. Она там некоторое время пряталась, а я ей еду тайком носила. Ну, а потом уже выхода не было. Решила Снежана границу перейти, и там, в Сирии, как-то выживать. Здесь-то куда ни сунься, везде полиция бедную женщину разыщет, — произнесла Светлана, в очередной раз взглянув на Алекса, — и к мужу вернут. Он же ее полновластный хозяин. Куда она от него денется? Из Сирии обратного хода нет, а ей страха большего не придумать, чем снова в тот дом явиться. Лучше даже помереть в каком-нибудь борделе. Так и ушла Снежана тропинкой горной, которую все местные знают. Взяла мой телефон, говорит, позвоню, коли жива буду, а устроюсь, так и ты ко мне беги. Я бы и побежала, да вот сына в израильскую армию взяли. Другая надежда у меня появилась, гораздо крепче перспектива. В ином случае-то только беги, хоть и в бордель, куда там еще денешься.

— Так как, устроилась ваша подруга? — спросила Джин.

— Да, устроилась. В одном отеле с иракскими беженцами. Там мамаши девочками торгуют для радости богатых туристов из Саудовской Аравии. Для этих, в белых балахонах да платках пятнистых. У них денег куры не клюют. Нефтяные магнаты, короче говоря. Вот Снежана там и убирает, и спиртное разносит, и для особых клиентов услуги оказывает. Куда без этого… Она хорошенькая, как картинка, к тому же славянка, а магнаты подобных девиц любят. Снежана мне звонит каждую неделю, во вторник или в среду. Так уж мы договорились, хотя из отеля ей звонить запрещено. У сербки этой спонсор один завелся, — тихо заметила Светлана, хихикнув в кулачок. — Мулла, знаете ли.

— Мулла? — удивленно переспросила Джин.

— Ага, — подтвердила женщина. — Он у себя в мечети весь такой правильный, а в свободное время чалму снимает и с бабами любит поразвлекаться. К тому же взятки берет немалые. У него вилла в горах на берегу водопада, вот мулла Снежанку туда возит. Да и чтоб не платить девушке за ее услуги. Жадный мужик. Позволяет пожить денек-два по-человечески. Там у нее комната своя, телефон, прямо все, как в богатом отеле. Ну, и обслуживает его, конечно. Он самый настоящий коз…, ой, простите, — вдруг осеклась Светлана, несколько смутившись. — Тот еще извращенец, хоть и мулла. Ненасытный. Ты ему по-всякому удовольствие давай, а то доволен не будет.

— Светлана, как вы думаете, если мне в тот бордель к вашей подруге устроиться, возьмут меня? — серьезно спросила Джин.

Алекс внимательно посмотрел на нее и покачал головой.

— Вам, в бордель?! — воскликнула шокированная Светлана, даже закашлявшись от неожиданности. — Да вы знаете, что там делается? Это ж все нелегально. Эти сирийцы очень хитрые. У них вроде как закон и запрещает всяческий разврат, а чиновники и военные так воруют, что деньги некуда девать. Вот они и устроили этот подпольный бизнес себе на развлечение. Крышу, как говорится, обеспечивают. Полицию нравов спроси, они вам ответят, дескать, ничего такого у нас нет. Типа мусульманская чистота во всем. На самом деле шейхи эти саудовские да иорданские валом туда приезжают. У себя-то дома только за один подобный разговор их ждет удавка. В Сирии подобные удовольствия можно без проблем получить. В каждом крупном городе по целой сети. Из одного только Ирака полно беженцев. Жить-то на что? Так родители своих девчонок малолетних чуть ли не с пяти лет в эти бордели посылают. Снежанка рассказывала, стоят чуть ли не плачущие дети на подиуме, а мужики их вовсю лапают. Да их лапать-то еще не за что! Не понравится девочка такому заезжему богатею, так семье есть будет нечего. Обращаются с ними хуже, чем со скотами, — добавила Светлана, горько вздохнув. — В подвалах взаперти держат, чтоб средь бела дня не видел никто. Охранники на них мочатся и сигареты на теле гасят. Все это выделывают под портретом их Башара Асада. В своем уме-то они? — громко спросила сама себя Светлана, покрутив пальцем у виска. — Это как если бы в советское время в подпольном публичном доме портрет Ленина повесили на видном месте. Без портрета — никуда. Якобы приличное заведение. Ох, паскудники чернозадые… Девчонки в качестве рабынь все терпят. Куда обратишься? Если официально нет проституции, значит, и прав никаких, и защиты, и лечения. Дохни, как собака под забором. Зачем вам-то все это нужно, госпожа? — повторила свой вопрос женщина, пожав плечами. — Вы, например, доктором устроиться можете, — предположила она.

— Доктором я устроиться не могу, так как если и попаду в Сирию, то нелегально, — ответила Джин.

— Да зачем вам туда? В Израиле в сто раз лучше! — воскликнула Светлана, глядя на нее с изумлением. — Это ж только в нашей совдепии показаться могло, что Сирия — это заграница. Такой дуре провинциальной, как я, которая ничего толком в жизни не видела. Мне унтер-офицер там сказала, которая моего сына перевязывает, вы аж из Америки приехали. Да виданное ли дело, чтоб из Америки, — громко заметила Светлана, расширяя от изумления глаза, — да в Сирию?! Рай земной еще тот…

— Я туда собираюсь, конечно, не для удовольствия. Работа, — сдержанно ответила Джин. — Вот скажите мне, — спросила она, наклоняясь к женщине, — вы сможете провести меня той же тропой, какой вели Снежану, и поговорить с ней, чтобы на первое время она взяла меня под свою опеку, представив как родственницу или подругу? Я пойду под арабским именем, якобы как беженка из Ирака. В Сирии для этой категории людей виза не требуется. Их принимают без разбора. Если вы поможете мне, то израильское государство возьмет на себя хлопоты, чтобы ваш развод с мужем состоялся на самых выгодных для вас условиях. Вы бесплатно получите лучшего адвоката. Я позабочусь об этом. Кроме всего прочего, вам помогут устроиться после развода, предоставят квартиру в Иерусалиме или Тель-Авиве и работу, которая придется вам по душе. Я думаю, майор Красовский уже сегодня сможет получить подтверждение по этому поводу от своего руководства.