Джеймс Монро - Торговец смертью: Торговец смертью. Большие гонки. Плейбой и его убийца

На крыльце стоял мужчина, который взволнованно спросил, есть ли у меня телефон. На дороге, мол, произошел несчастный случай, и он должен немедленно позвонить в полицию. Я еще спросила его, нет ли раненых, я могла бы оказать первую помощь. Когда я сняла цепочку, он закрыл дверь и показал мне большой револьвер.

Женщина на мгновение прервала рассказ, перевела дух и продолжала:

— Он сказал, что я должна одеться. Когда я была готова, выключил в доме весь свет и повел меня к своей машине, стоявшей в пятидесяти ярдах от дома. Меня посадили на заднее сиденье. В машине сидел второй мужчина. Потом они поехали к яхт-клубу на Лонг-Айленд, куда перелезли через ограду. Мне пришлось следовать за ними, хотела я того или нет. Они грозились пристрелить меня, если буду создавать им трудности. Машину они спрятали в кустарнике.

Мы спустились к причалу, где была приготовлена моторная лодка. Они сняли парусину, которой та была затянута и которую сорвал ветер.

— Вы отправились на лодке к бунгало Хобарта?

— Да. Мужчина за рулем заранее выключил мотор и направил лодку к берегу. Потом другой тихо сказал мне, что я должна делать. Я должна подойти к окну миссис Хобарт и вызвать ее.

Она показала кровоподтек на лице и ссадины на щеках.

— Я отбивалась! Когда я постучала в окно, то хотела подать знак Елене, но она не поняла. Она открыла окно, тут один из мужчин оттащил меня прочь и зажал рот рукой. Другой показал Елене свой пистолет и приказал вылезти в окно. Она так оцепенела от страха, что ни разу не вскрикнула.

Затем они потащили нас обратно к моторной лодке. Вернувшись в яхт-клуб, они вытолкнули нас из лодки и бросили ее. Нам с Еленой пришлось сесть в машину, которая направилась в сторону Юнкерса, а оттуда в Патерсон. Один раз они свернули на проселочную дорогу. Мужчина за рулем вышел из машины и написал что-то на листе бумаги, который вырвал из блокнота.

Женщина вздрогнула. Фил, успокаивая, положил руку на ее плечо. Но та стряхнула ее и достала из выреза платья клочок бумаги.

— Теперь я должна отдать это вам, — сказала она.

Я передал листок моему другу и включил в «ягуаре» внутреннее освещение.

«Мы требуем 100 000 долларов в мелких купюрах. Уложите их в портфель и суньте в карман пальто газету. Будьте сегодня в половине пятого в Бетери-парк. Оставайтесь там не менее часа. Если вы сообщите копам, ваша жена умрет», — вслух прочитал Фил.

Все было сделано очень неумело. Собственно говоря, я был удивлен. Я ожидал, что гангстеры потребуют выдачи материалов проекта «С».

Мы непрерывно спрашивали миссис Бреннер о внешности обоих похитителей, о каждом слове, которое они сказали. Но, видимо, парни оказались очень неразговорчивыми. Они не обращались друг к другу по именам и носили перчатки. Номера машины Линда Бреннер не знала. В замешательстве она даже не обратила на него внимания.

— Как вы освободились, миссис Бреннер?

— Они дали мне записку и сказали, что я должна ее как можно скорее передать мистеру Хобарту и никому, кроме него, ничего не говорить. Но Елена умоляла меня сообщить в полицию. Потом меня высадили из машины и отвели на маисовое поле, где бросили и убежали. Не знаю, сколько времени я там пролежала, испытывая дикий страх. Потом стало холодно, я встала и начала искать дорогу. Наконец я добралась до бензоколонки, где меня подобрали полицейские.

В управлении мы передали миссис Бреннер двум сотрудникам, чтобы о ней позаботились, а потом доложили обо всем мистеру Хейгу в его кабинете.

— Подготовьте все для передачи денег, Джерри, — сказал шеф. — Я представляю себе дело так: мы посылаем сотрудника, который у нас работает недавно, чтобы его не узнали. Он вступает с парнями в контакт. Выступать он должен как посланец Хобарта и требовать гарантий освобождения его жены. Тем самым мы выиграем время.

— А если они привезут Елену Хобарт с собой? — спросил Фил.

— Тем лучше, так как мы оцепим весь Бетери-парк. Как только Елена будет у нас, мы их возьмем. Позаботьтесь, пожалуйста, о деталях, Джерри!

— Будет сделано, шеф, — кивнул я, и мы с Филом вернулись в наш кабинет. Меня ждала масса работы. Прежде чем отпустить миссис Бреннер, я поручил двум сотрудникам навести справки о ее репутации. Не исключено, что женщина принимала активное участие в похищении.

Описание обоих мужчин, которое она дала, было более чем расплывчатым. Один был примерно моего роста, сказала она, другой немного ниже. Только у него она смогла ясно увидеть лицо, когда тот входил в ее дом. Оба были в пальто и шляпах, надвинутых низко на глаза. В машинах она почти не разбиралась. Мы разложили перед ней целую галерею изображений машин различных марок. Она выбрала, наконец, «линкольн» выпуска 63-го года, цвета антрацита. У меня было впечатление, что она не совсем уверена, поэтому это сообщение пришлось поставить под вопрос.

По местной связи я попросил зайти ко мне Бобби Штайна. Когда тот через пять минут наконец явился, я обрисовал новую ситуацию.

— Ты должен подготовить операцию в Бетери-парк сегодня после обеда, Бобби. Возьми портфель и наполни его тем, чем надо.

Потом я позвонил в отделение ФБР в Лансинге, штат Мичиган, чтобы прислали сотрудника, не имеющего в городе знакомых. Он должен из аэропорта Ла-Гардиа приехать на такси к нью-йоркскому госпиталю и оттуда пешком прийти в управление.

Этому сотруднику предстояло во второй половине дня отнести в Бетери-парк портфель и установить связь с похитителями.

В десять часов позвонили из 87-го участка и доложили, что некая миссис Блекберд заявила — Соня Лопеску находится у нее в квартире. Снова пришлось вызывать Бобби Штайна.

В бешеном темпе мы с Филом устремились к тетке Руди и Теда Боуманов. Старая дама провела нас в спальню, где Соня Лопеску одетой спала на кровати.

— Она пришла сегодня в четыре утра и разбудила меня, — сказала миссис Блекберд.

— Что она рассказала?

— Немного. Она была ужасно расстроена, дрожала как осиновый лист и едва держалась на ногах.

Мы вызвали санитарную машину, чтобы доставить Соню Лопеску в госпиталь. Потом прождали в приемном покое минут двадцать, пока не вышел врач.

— Все не так уж плохо, — ответил он на наши вопросительные взгляды, — общее истощение и легкий шок вследствие пережитого потрясения. Я сделал ей инъекцию, а дальше поможет продолжительный сон. Сейчас вы можете с ней говорить, она в сознании. Только недолго!

Мы вошли в палату.

— В состоянии вы ответить на несколько коротких вопросов?

Соня Лопеску кивнула.

— Где вы были?

— Вероятно, в районе 50-й улицы. Меня встретили двое мужчин, отвели к своей машине и усадили на заднее сиденье. Я пошла с ними добровольно, — они выдали себя за ваших коллег. Однако в машине я сразу заметила, что это не так. Один сел со мной сзади, приказал мне лечь на сиденье, потом снял свой плащ и накрыл меня. Сам все время держал нож у моего горла и твердил, чтобы я вела себя тихо. В каком-то гараже мне велели выйти, но только после того, как закрылись ворота.