Франсуаза Жиру - Шантаж

— У меня тоже. Пошли. А то у меня сегодня еще одно свидание.

Эрбер пожелал взять такси — выбранный им ресторан находился довольно далеко.

— Садитесь-ка сзади, — сказал ему Пьер, показывая на свой мотоцикл. — Я сам вас отвезу. Только держитесь крепче. Куда нам ехать?

И они покатили.

— Все-таки помедленнее, — попросил Эрбер.

— Ладно уж, папаша, — смеясь, ответил Пьер. — Исключительно ради вас.

Только после выбора меню к Эрберу вернулся его обычный апломб.

— Я вижу, вы не изменились, — заметил Пьер. — Главное для вас — пожрать.

Пьеру хотелось поговорить о своей работе. Он принес несколько страниц перевода, чтобы посоветоваться с Эрбером, они ему никак не давались. Эрбер поднял на лоб очки, чтобы прочесть протянутый ему текст. Обнаружил смысловую ошибку, подчеркнул точный перевод фразы, из которой ушел, однако, ее язвительный смысл. Но помимо этих ошибок, работа была сделана отлично.

— Вы ухватили самое главное — музыку, движение немецкого текста.

Пьер забрал свои листки. Телятина с рисом, которую им принесли, на некоторое время целиком поглотила внимание Эрбера.

— Помните ту официантку? — спросил Пьер. — Ну, из кафе, откуда я звонил?.. Она умерла.

— Как вы об этом узнали?

— Я пошел туда… Мне захотелось ее отблагодарить. Хозяин был один. Он сказал: «Вы спрашиваете мадам Берту? Представьте себе, однажды утром ее нашли мертвой в собственной квартире. Виновники пока не обнаружены. С тех пор не могу найти ей замену».

— Ну и что?

— Ничего.

Эрбер вздохнул. Что делать с этим парнем, способным на всякие глупости?

— Вы думаете, было благоразумно туда ходить?

— Мне хотелось ее отблагодарить.

— Сколько вам лет, мой мальчик?

— Ровно двадцать.

— Я бы сказал — двенадцать. Да нет — одиннадцать.

— Вам неизвестно чувство благодарности. Есть люди, которым хочется сказать спасибо за их поступок.

Он взглянул на часы.

— Ах ты черт! Я опоздаю… Так я вас оставлю… Вы найдете такси. Спасибо! До скорого!

Клер и Майк вернулись с прогулки мертвые от усталости. Майк отмокал в ванне, когда около семи позвонили у входа. Набросив цепочку, Клер приоткрыла дверь и увидела Пьера.

— Не бойтесь, — сказал он. — Вы меня не узнаете? Я приходил в связи с опросом…

— Нет, нет… Этого достаточно!

И Клер захлопнула дверь.

— Кто это был? — крикнул Майк.

— Не знаю. Он ошибся дверью.

— А я думал, не сюрприз ли это? — сказал Майк.

— Какой еще сюрприз?

Он вышел из ванной, наследив как следует на полу.

— Иди, я тебя оботру.

Заворачивая его в полотенце, она увидела подсунутую под дверь бумажку.

— Пошли. Поставим пластинку.

И стала ему объяснять, какие у нее есть пластинки.

— В твоей системе трудно разобраться. Почему у тебя нет каталога?

— Купим его завтра.

— И побольше кассет!

— И много кассет. Постарайся найти свою любимую пластинку.

И пока Майк искал, она подняла записку и прочитала: «Не бойтесь. Я хотел поговорить с вами об одном письме… из Токио. Я скоро вернусь».

Она бросилась к телефону и вызвала министра внутренних дел. Новая секретарша не знала имени Клер и отказалась соединить ее с министром.

— Скажите ему, что речь идет о письме из Токио. И побыстрее, прошу вас.

— Я еду, — бросил Поллукс. — Если он придет раньше меня, задержите его.

Наконец-то произошло то, о чем он все время думал. Он извинился перед посетителем, передал его начальнику канцелярии, потребовал машину. Скорее! Через двадцать минут он был у Клер.

Через двадцать минут Пьер снова приехал на улицу Гренель. Перед дверью стояла министерская машина с флажком, за рулем был шофер. Охранник, Андриен, — он вернулся — стоял, облокотившись на открытую дверцу. Пьер, увидев флажок, прошел мимо дома прямо в соседний. В китайском ресторане он видел Клер с министром внутренних дел. И он понял, что она позвала его. Ну нет, он не попадется на эту удочку.

Пьер обождал некоторое время, вышел из подъезда, снова прошел мимо машины и спокойно удалился. Он поискал работающее кафе, с трудом обнаружил такое. Казалось, весь район погрузился в спячку.

Когда зазвонил телефон, Клер бросилась к аппарату и услышала мужской голос: «Напрасно, мадам, вы якшаетесь с полицией. Тем хуже. Не ждите меня».

Клер стояла ошарашенная.

— Он не придет. Он так сказал. И еще сказал, что напрасно я якшаюсь с полицией.

Поллукс схватил трубку и вызвал шофера. Не проходил ли мимо высокий брюнет, не подходил ли к машине?

— Нельзя сказать, чтоб подходил. Но действительно, мимо прошел, а потом вернулся… высокий молодой брюнет. Минут десять назад… Или с четверть часа.

— Он опознал мою машину, — сказал Поллукс. — Я идиот.

— А что это за машина такая? — спросил Майк. Но не получил ответа. Поллукс снова звонил. А Клер после нескольких дней покоя опять ощутила страх.

— Ты не получишь сюрприз, — сказал ей Майк.

Клер ничего не понимала.

— Его обещал сделать один человек вчера, — спокойно сказал Майк. — У него был сюрприз для тебя.

— Один человек? Вчера?

— Да.

Пока он рисовал в отсутствие матери, позвонили в дверь. Он открыл, и вошел мсье. Какой мсье? Мсье? С обветренной кожей.

— Загорелый, — поправила Клер. — Обветренная кожа — это по-английски.

… Загорелый. Симпатичный. Они поболтали.

— О чем?

— О футболе. Он не знает настоящего — американского.

— Об этом, старина, мы еще потолкуем, — сказал Поллукс.

А помимо футбола? Он спрашивал, целует ли его мама перед сном, умеет ли она готовить варенье из малины, такие вот вопросы, и Майк ему сказал, что с матерью они видятся редко, но в остальном она очень хорошая, что имя отца ему неизвестно, но он его узнает в 14 лет.

— С ума можно сойти, — произнесла Клер. — Отчего же ты молчал?

— Потому что он попросил, сказал: «У меня есть для твоей мамы прекрасный сюрприз, она будет рада».

Он снова поставил пластинку.

— Выключи музыку, — сказал Поллукс. — Ты же видишь, я звоню.

Оскорбленный Майк отправился на кухню. Как ему надоели все эти тайны, он начал нервничать. Вернувшись, он сказал, что нечего есть и что у Жюли все иначе, там холодильник всегда набит. Поглядел недовольно на Поллукса, сел на диван, погруженный в раздумья, и сказал:

— Где я ночую сегодня?

Клер почувствовала приближение бури.

— Мне надо приготовить обед и позаботиться о нем, — сказала она.

Но Поллукс не выразил ни малейшего желания уйти.

Она отвела ребенка на кухню, показав на сковородку, где готовилось, по ее словам, отличное блюдо, приласкала его, сказала, что он будет снова спать в своей постели. И он успокоился.

— Хотите поужинать с нами, Поллукс? — спросила Клер.

— Мне не хочется вас затруднять, — неуверенно ответил тот.