Франсуаза Жиру - Шантаж

— Поиграешь со мной?

— Охотно. Но я не умею. Научишь?

— Зато я умею, — сказал Кастор. — Сыграем в шахматы? А ну-ка, сразимся, мой мальчик.

На этот раз вздохнула Клер. Она оставила игроков наедине и поднялась к себе в комнату. Вещи были разложены и развешаны по местам. Она легла на кровать под балдахином и тихо заплакала.

Когда к пяти приехал Поллукс, Кастор добился некоторого успеха, позволив Майку дать мат в первой партии и выиграв вторую.

— Ты довольно сильно играешь, — сказал Майк. — Но лет через пять я не дам тебе выиграть ни одной партии.

Такое честолюбие наполнило Кастора чувством гордости — Майк и теперь не так уже плохо играл в эту игру королей.

Майк вежливо спросил у Поллукса:

— Он тебя тоже держит заложником?

— Да. Это бандит. Он ужасен.

— Не смей говорить такие глупости, — возмутился Кастор.

— Это чистая правда.

Майк недоверчиво посмотрел на Кастора и запросился к матери, слуга провел его во второй этаж. Он улегся рядом с нею, и тут назревавшая весь день буря разразилась.

— Симпатичный малыш, — сказал Поллукс, следуя за Кастором в кабинет. — Красив, как Клер, и одновременно странным образом похож на тебя.

— Что тут странного?! Это мой сын.

Пошел дождь, и стало темно.

— Лишь бы нашли его кота, — сказал Кастор.

Послышался грохот — похоже, что от ветра упала труба.

Кастор позвонил.

— Скажите мадам, если ее волнует гроза, она может спуститься к нам.

Слуга застал Клер и Майка у окна, промокших и зовущих Красавчика.

— Мы не хотим спускаться вниз, — сказала Клер. — Спасибо.

— Мадам не хочет спускаться вниз, — доложил слуга.

Внезапно дверь из кабинета в парк распахнулась. Кто-то бросился ее закрывать. Зажгли одну, две, три, четыре лампы. Комната снова приняла свой безличный и торжественный вид. Кастор выпрямился, попросил виски и сказал:

— Итак, каковы наши дела, господин министр внутренних дел?

Поллукс вкратце обрисовал принятые им меры. Набросок Клер лишь слабо воспроизводил облик человека, которого она видела. Он был размножен и разослан повсюду, в том числе на погранпункты. Теперь он должен непременно попасться в сети. Но Клер придется обождать до тех пор, пока он не будет пойман.

— Это непросто, — сказал Кастор. — Но мы ее подержим.

Поллукс ввел его затем в курс других, не менее срочных дел. Ширились крестьянские демонстрации. Воздушные диспетчеры грозили начать 15 августа забастовку. Премьер-министр хочет посоветоваться с президентом по какому-то вопросу и ждет его звонка после 17.30. У него тоже есть новости.

Кастор говорил по телефону, когда слуга принес виски и сказал Поллуксу, что начальник охраны хочет видеть президента, кажется, срочно:

— Пусть войдет, — ответил Поллукс. — Президент кончил разговаривать по телефону.

— Он говорит, что не может войти, господин министр.

— Кто не может войти? — спросил Кастор.

— Начальник охраны. Но у него что-то срочное.

— Что еще такое? — проворчал Кастор.

Замызгав грязью бесценный паркет, двое охранников просили принять их извинения, но ступить в таком виде на ковер они просто не могли. Кот забрался на вершину дерева, снять его оттуда пока невозможно: лестница чересчур коротка. К тому же стоит к нему приблизиться, как он перескакивает на другую ветку.

— Что вы предлагаете? Думаю, животное меня тоже не послушается. Где это дерево?

— Метров восемьсот отсюда, господин президент. Мои люди оцепили его. Иначе кот еще где-нибудь спрячется. Эти звери очень подвижны.

— Есть только один способ, — сказал Поллукс. — Пусть его позовет сам Майк.

— Я тоже так думаю, господин министр. Тут есть кое-какой шанс.

Дело оказалось непростым. Кастор поехал с Поллуксом на машине — он хотел все видеть лично. Но, чтобы достичь холма с рыжим столетним вязом, на вершине которого Красавчик выбрал себе убежище, пришлось миновать трясину. Дождь стих, и снова стало светло. В своих летних сандалиях на босу ногу Клер вся перемазалась. Майк кричал: «Где он? Где?»

Окружившие величественное дерево люди отдали честь, в листве на самом верху что-то белело.

Клер снова позвала Красавчика. Майк тоже. Тщетно!

— Я полезу, — сказал Майк.

— Будь осторожен! Не подходи к нему близко.

— Знаю, — ответил Майк, ставший за четыре дня экспертом в обращении с котами.

С лестницы он ступил на ветку и стал взбираться наверх по сучьям. Красавчик, поднявшись на задних лапах, с интересом наблюдал за Майком.

Снизу к ним была обращена дюжина лиц. Время шло.

— Что он там делает? — спросил Кастор.

— Беседует, — ответила Клер.

Майк нежно звал Красавчика, говоря ему всякого рода ласковые слова. Затем умолк и притворился, что смотрит в другую сторону. Прошло две минуты. Кот вытянул сначала одну лапу, затем другую, прыгнул на ветку, на которой стоял Майк, и улегся у его ног.

Майк взял его на руки. Теперь надо было спуститься.

— Он сломает себе шею. И тебя это нисколько не волнует, — сказал Кастор с упреком. Клер не удостоила его ответом. Она видела, что Майк был в замешательстве, не зная, как добраться до лестницы — руки его были заняты. Он позвал:

— Мама, ты меня видишь?

— Да, — спокойно ответила Клер.

— Мне прыгнуть?

— Нет. Не двигайся. Я лезу к тебе.

Когда она оказалась на верхней ступеньке. Майк протянул ей Красавчика, затем спустился, перелезая с ветки на ветку, в то время как его мать добралась до земли. Наконец они все были вместе. Красавчик лизнул своим шершавым языком руку Клер.

— Высоко забрался, — сказал Майк.

— Да, очень.

Майк взял ее за руку, потянул к джипу охраны и сказал шоферу:

— Я хочу, чтобы ты нас отвез, пожалуйста. Я устал.

Начальник кивнул, чтобы они ехали.

Кастор, совершенно ошеломленный, наблюдал за этой сценой. В сопровождении Поллукса он дошел до своей машины и молча сел на заднее сиденье.

— А вы? — обратился он к Поллуксу.

— Ничего, я дойду пешком, — ответил тот. — Мне хочется пройтись.

— Как угодно. Поехали, — сказал Кастор шоферу.

Машина отъехала.

— Видели? — спросил Кастор шофера.

— Да, господин президент. Смелый парень, как и его мать.

— А я разве не смелый?

Шофер поглядел в зеркальце. Сидящим впереди плохо слышно то, что говорят им сзади.

Когда в 8 часов вечера Клер спустилась вниз, Поллукс уже прибыл. Она не перемолвилась с ним ни словом.

— Где он? — спросил Кастор.

— Я его покормила в постели.

— Хорошо, — сказал разочарованно Кастор. — Очень хорошо.

— Постель с балдахином — отличная штука, но вода едва теплая.

Вопреки своему намерению она искупалась и переоделась, потому что изорвала платье.

— Черное идет тебе, — сказал Поллукс, не получив ни ответа, ни улыбки.