Анатолий Гончаров - АГЕНТЫ НАЦИОНАЛЬНОЙ ОПАСНОСТИ

Паника усилилась, когда враждующие йеменские племена обратились к России за помощью в разрешении конфликта. Не к Евросоюзу, где черт знает кто управляет самолетами, компаниями и государствами. К Путину. США невольно пришли к выводу, что надо срочно менять «формулу зла», в соответствии с которой во всем виноват Путин. Теперь она должна звучать так: все зависит от Путина.

– Вы настроены с оптимизмом? – спросили министра Лаврова во время его переговоров с Джоном Керри в Лозанне.

– Мне не платят за оптимизм! – отрезал Лавров. Что скажет на это старик Хоттабыч?..

10-12 апреля 2015 года

Рдели щеки, реяли флаги, рычали дамы с собачками. Социально значимая часть московской интеллигенции, включая ее правые силы, потерявшие ориентацию во времени и пространстве, растворилась в бурном потоке презентации высокой моды и низких предпочтений. Стороннему наблюдателю нечего было и пытаться: понять, где тут накал страстей и в чем состоит их одномоментное утоление. «Ипполит, утоли!..» – взывали дамы порознь и хором, не ведая, что цитируют цветаевскую «Федру».

На 66-м километре Московской кольцевой автодороги, где расположен гигантский торговый центр «Крокус сити», принадлежащий одноименной компании Араса Агаларова, которого дамы называли Ипполитом, состоялся конкурс под названием «Мисс святая Никогда». Объявлено было, что победительницами станут десять самых элегантных женщин, одетых, соответственно, по предпоследней моде, ибо последнюю еще никто не знал.

Многие жертвы высокой моды, не считая дежурных топ-моделей, чьи обнаженные тела были раскрашены в боевые цвета отсталого авангарда, прибыли сюда со своими собачками, одетыми в кашемировые тужурки и свитера, расшитые бисером. Это были не просто собачки, а неотъемлемые аксессуары прикидов от кутюр.

В разгар фуршета творческая интеллигенция подумала себе. Как хорошо, подумала она, что на руках у Кристины Орбакайте не пудовый сенбернар, а всего лишь миниатюрный тойтерьер. Той, которая поет. Но об этом несколько позже.

«Что за ужас жестокий скрыт в этом имени – Ипполит?» Это опять Цветаева. А скрытая подлянка конкурса, посвященного некоему «мистеру Блэкуэллу», заключалась в том, что под занавес презентаций жюри намеревалось огласить имена десяти самых дурно одетых номинанток.

Мир не без подлых людей. Зловещ и непредсказуем был в оценках, нелепых вериг от кутюр мистер Блэкуэлл, коего на самом деле звали Ричард Зельцер. Первые тридцать лет он прожил в безвестности, несмотря на свою устремленность к славе. Последующие сорок – навсегда связались с имиджем звезд кино, театра и политики, международных и континентальных светских львиц, чьи имена передавались из уст в уста, из колонок в статьи, из биографий – в некрологи.

Не принимая во внимание популярность, положение в обществе и социальный статус, обозреватель «Америкэн Уикли» мистер Блэкуэлл ядовито и дерзко обличал отсутствие элементарного вкуса у самых знаменитых женщин планеты, в первую очередь у тех, кого принято было считать законодательницами мод Шумные дамские истерики Блэкуэлл организовывал регулярно, в меру добросовестно и объективно.

Первой жертвой, сделавшей ему рекламу, стала супруга президента Франции Шарля де Голля. Зельцер рискнул грядущей карьерой светского критика и поместил Ивонну де Голль в список дурно одетых женщин 1965 года, отметив, что в самых лучших нарядах она отстает от моды лет на двадцать. Франция сочла такую наглость оскорблением нации, но именно с той поры «антирейтинги» стали печатать десятки газет.

Скрытые от глаз истинные достоинства женщин Блэкуэлл не оценивал. Его интере-совал только внешний вид Иначе говоря, тотальная дурь от кутюр.

Из этого исходили и организаторы конкурса «Мисс святая Никогда». Но только отчасти. А в остальном – на балу как на балу. Разноцветными мышками кучковались возле Моисеева транссексуалы. Скромные труженицы выездного стриптиза принимали по углам конкурентоспособные позы. Их натруженные ноги уводили взоры в самую суть порока.

Рдели щеки номинанток, реяли ресницы конкуренток, томно вздыхали дамы с декоративными собачками. На балу как на балу.

Персональный состав приглашенных ВИП-гостей – деться некуда от слез. По особому списку проходил ставший похожим на бывшего генпрокурора Скуратова бывший телеведущий «Итогов» Евгений Киселев с несвежими мыслями об итогах «группового взаимодействия» в сауне Московского индустриального банка, зафиксированного на видео для всеобщего «оборзения». Его лицемерно успокаивали дремучие, как брянский лес, политологи Сатаров и Бунин: «Банки грязи не боятся!» А также лисоватая Хакамада в образе земноводного; его электрическое высочество гуманист Чубайс; Таня-Валя – дружная семья, обретшая простое человеческое счастье на кремлевских понтах; телевизионный дикобраз Алексей Венедиктов; хихикающая на себя в зеркале Регина Дубовицкая – полный аншлаг с обшлагами от ливрейного швейцара; нафталиновая диссидентка Новодворская; парочка ее братков по разуму; независимая от сексуальной ориентации Киркорова мадам Брошкина и прочая, прочая – весь, в натуре, бомонд правых сил со вкраплениями либералов иных уклонов и разновидностей, ну и, конечно, вездесущая Салонная нутрия Ксюша Собчак с арендованным спаниелем.

Ничто человеческое им не было чуждо. Как и неведомому мистеру Блэкуэллу. Только не знали они, что, начиная с 1969 года, его критическое око охватило почти всю женскую половину британского королевского дома. Дамы, за исключением королевы-матери Елизаветы, были издевательски осмеяны им в комментариях по поводу стиля «секонд-хенд», а бедную Елизавету II он свергал с трона высокой моды трижды. Когда она, утратив всякое ощущение реальности, появилась на публике в легкомысленном платьице со множеством оборок и рюшей, Блэкуэлл сразил ее величество своим ерничеством: «Что это? Кто это? Дворцовая рождественская елка?..»

Скульптурная фигура и законсервированное обаяние Жаклин Кеннеди Онассис не убеждали его в справедливости достоинств и не поколебали стратегического чутья: «Я ждал десять лет и дождался истины. Это кошечка в штанах мартовского кота». Кто знает, может, мистер Блэкуэлл в далеком детстве упал головой в барабан, и с тех пор у него отсутствовал внутренний взгляд – ушел от волнующих женских частностей к наглядному общему и ничем теперь не поднять унывающий дух. Всполошенное тревогой лицо блистательной Софи Лорен не тронуло его ни в малейшей степени. Про нее салонный критик высказался так: «Она осталась итальянской торговкой, каких привыкла играть в кино».