Том Клэнси - Последняя инстанция

Доминик Карузо поднялся из воды у самой пристани, быстро снял снаряжение и сложил его за камнями у причала.

Двое патрульных прошли мимо менее чем через минуту после того, как Дом выбрался из воды. Тот залег под причалом, растянувшись на острых камнях, пока те не прошли.

Еще через минуту патрульные завершили обход и скрылись за домом. Динг, Сэм и Дом достали блютуз-гарнитуры из водонепроницаемых чехлов, и надели их. Они наладили связь и принялись при помощи биноклей вести наблюдение в своих секторах, пытаясь найти Райана.

Хью Кастор стоял в гостиной перед камином, в котором шумел огонь. Он поприветствовал Райана и Оксли, которых подвели к нему охранники. Шестидесятивосьмилетний Кастор был одет в черный свитер и вельветовые брюки. На очках и коротких седых волосах блестели отсветы огня в камине.

Оксли и Кастор обменялись взглядами, но, к удивлению Райана, ничего друг другу не сказали. Хотя он ожидал, что Оксли сейчас бросится через комнату и схватит Кастора за горло, ничего подобного не случилось.

Кастор просто указал Райану и Оксли на диван, а сам сел на кресло сбоку.

В зале были двое швейцарцев-охранников, но как только Райан и Оксли сели, они вышли на расположенную рядом кухню. Тем не менее, Райан услышал, что они были прямо за стеной.

Перед ними на столе стояли три заранее подготовленных бокала красного вина. Кастор взял один и сделал небольшой глоток. Райан и Оксли к ним не притронулись.

Ни на него, ни на Оксли не надели наручников, что сильно удивило Джека. До сего момента все шло совсем не так, как он себе представлял. Могло показаться, что Кастор рад их видеть.

Кастор сказал:

— Джек, возможно, ты мне не поверишь, но я не знал о том, что случилось в Корби сегодня утром, пока Сэнди не сказал мне. Я просмотрел новости и единственный вывод, который я могу сделать, заключается в том, что кто-то из персонала шахты подставил меня так же, как и тебя.

— А Сэнди сказал, что я приходил к нему вчера?

— Да, — подал плечами Кастор. — Нет, нет. Я знаю, что́ ты подумал. Сэнди вообще ничего не знает. Он просто хороший сотрудник и верная собачонка. Он был верным слугой многие годы. Он знает больше, чем может показаться, но о моих особых отношениях с российской элитой вне «Кастор энд Бойл» он не знает ничего.

Кастор указал на Райана рукой с бокалом:

— С другой стороны, юноша, вы меня сильно удивили. Должен сказать, что я чертовски впечатлен тем, что вы сделали. Очевидно, я вас недооценил.

— И переоценил себя.

Кастор поднял брови и посмотрел на Оксли:

— И вы здесь, я посмотрю.

Окс ответил:

— Ага, говнюк. Твоего разрешения мне не надо.

— Я мог бы оставить тебя гнить там, идиот! Или дать им убрать тебя!

— Тебе так и надо было сделать, старый козел.

— Еще не поздно все исправить, «Бедрок».

Джек в полном недоумении посмотрел на них.

Кастор посмотрел на Райана, потом снова на Оксли.

— Он не знает?

— Он знает, что я оказался зашанхаен [74] Добиться чего-либо нечестным путём или принуждением (амер. сленг). Изначально означало «напоить и забрать на судно матросом». Штази, пытаясь помочь его отцу. Он знает, что меня передали русским. Что я попал в ГУЛАГ и провел там несколько лет.

— И, я полагаю, он считает, что в этом есть моя вина.

Окс не ответил.

Кастор скрестил ноги. Джек обратил на это внимание. Он не был так расслаблен, как пытался казаться. Перебранка с Оксли, собственно, свидетельствовала о том же.

Кастор сказал:

— Джек, я не имел никакого отношения к тому, что наш друг Виктор был схвачен восточными немцами в Берлине. Это было невезение. Вот и все. Я многие годы, в буквальном смысле, пытался выяснить, что с ним случилось.

Райан посмотрел на Оксли и тот согласно кивнул.

Оксли сказал:

— Тогда Кастор еще не был запомоен. Он стал таким после того, как железный занавес рухнул, и оттуда хлынула куча денег. Вот тогда он стал одним из них.

Кастор энергично покачал головой.

— Я не один из них, Джек. Старина, я просто оппортунист. Я многие годы занимался исчезновением Оксли. Это было для меня чем-то личным, потому что МИ-5 признала его мертвым. Занимаясь этим, я наладил контакты по всему региону. В Венгрии. В Чехословакии. В России. Здесь, в Цуге. Когда Железный занавес рухнул, я оказался в состоянии влиять на некоторых влиятельных лиц. Все просто.

— Малкольм Гэлбрайт сообщил вам об украденных деньгах КГБ. «Зенит» был связан с этим, — сказал Джек.

— Это были не более чем зацепки и обрывки. Другие сказали мне другое. Но к тому моменту, как Гэлбрайт сказал мне о российских счетах, деньги давно ушли из РПБ. «Зенит» получил их в алмазах.

— Алмазах?

— Да. Куратор «Зенита» перевел все двести четыре миллиона на другой банковский счет, принадлежащий алмазной компании «Филиппе Аржан» в Антверпене. Он встретился в «Зенитом» здесь, в Цуге, передал ему двести миллионов в необработанных алмазах, а затем «Зенит» вернулся в Россию.

— Что стало с этими алмазами?

— Русские, управляющие этим теневым фондом, держали их до 1991 года, а затем продали обратно Аржану. Затем начали медленно ликвидировать [75] В данном случае, «ликвидировать» — не «уничтожать», а обеспечивать ликвидность — переводить средства, не имеющие реальной платежной ценности, такие как золото или алмазы, в деньги. эти активы. Это работало в обе стороны. Аржан мог прикрыть эти операции, так как имел многолетний опыт успешного отмывания денег. А русские получали средства, необходимые для скупки государственных предприятий, когда в России на фальсифицированных аукционах приватизировалось за копейки все и вся.

— На четверть миллиарда можно купить много конфет, — хмыкнул Райан. — А кто украл их первым?

Кастор улыбнулся:

— А вот дальше, мой мальчик, мы начнем торговаться.

— Что значит торговаться?

— Я расскажу вам то, что вы хотите, но прямо сейчас мне нужно несколько вас раззадорить, — он сделал еще глоток вина и посмотрел на бокалы: — Оно французское, не швейцарское, и очень недурственное.

Ни Райан, ни Оксли не притронулись к вину.

Кастор пожал плечами и сказал:

— Еще до прихода к власти Горбачева и начала либерализации, КГБ осознал, что у них проблемы. Руководство первого главного управления начало тайно встречаться, обсуждая то, что их модель однозначно долго не протянет. Они хотели иметь запасной план. Они предвидели вероятность полного краха системы еще в середине восьмидесятых. И начали вытягивать деньги со счетов, предназначенных для финансирования коммунистических революций в Латинской Америке или финансирования коммунистических диктаторов, уже находящихся у власти. Позднее, мой источник в этой группе сказал, что около десяти процентов средств, выделяемых Кремлем на Кубу и Анголу, в течение двух лет было уведено одним молодым офицером КГБ, занимавшимся этим вопросом. Он создал черный фонд, готовый заработать в случае необходимости. Они изучили опыт нацистов после Второй Мировой войны, и сделали правильные выводы. Кроме того, у КГБ было больше времени, чтобы все спланировать и больше ресурсов, которые можно было вывести. Третий Рейх существовал немногим больше десятилетия. К концу восьмидесятых Советский Союз существовал уже семьдесят лет.