Станислав Меньшиков - Тайна папок Йонсона

— Не забудьте, что я предпочитаю белое, — в тон ему сказал Нефедов.

Борелли стал уговаривать его начать дегустацию в тот же вечер или максимум на следующий день, а узнав, что Нефедов занят, не слишком расстроился, зато попутно стал расспрашивать, с кем именно Сергею надо встретиться. Он обещал помочь в организации дополнительных встреч и был явно разочарован отсутствием откровенности со стороны своего бывшего нью-йоркского сослуживца.

Расставшись с Серджо, Нефедов поехал в отель «Иден», где он остановился.

Вечером Нефедов должен был ужинать с Максуэллом Картни, которого знал уже четверть века. Впервые Сергей встретил его в Нью-Йорке, когда работал над книгой о финансовом капитале. В то время Картни было уже под шестьдесят. Женившись на наследнице мультимиллионера Мишеля Соти, известного в прошлом парфюмерного короля, он со временем стал президентом, председателем правления и, по существу, главным хозяином «Соти интернэшнл». Французское имя и происхождение миллионов Соти давно уже представляли лишь исторический интерес.

Штаб-квартира корпорации и половина ее предприятий находились в Америке. В то время и Картни с супругой жил в Нью-Йорке, занимая весь верхний, тридцатый, этаж здания на Пятой авеню. С его просторной веранды, нависавшей над Центральным парком, можно было любоваться красочным небосклоном предзакатного Манхэттена, наблюдая, как пропечатываются на нем черные, светившиеся мириадами огней высотные здания западной части города.

Картни первый сумел по-простому объяснить Сергею, как живет средний американский мультимиллионер.

— Практически все текущие расходы мои и моей семьи оплачивает компания. Я имею в виду перелеты, домашнюю прислугу и прочее. К банковскому счету приходится обращаться, когда надо купить что-то крупное, например картину. Что касается карманных денег — тысяч двести в год, то есть то, что идет на неформальные обеды, ужины, театр, мелкие подарки, личные развлечения, — их я зарабатываю на бирже. Конечно, для этого надо уметь играть.

Это был приятный пожилой мужчина очень небольшого роста, теперь, наверное, уже совсем древний старик. Он вовсе не хвастался, а без экивоков рассказывал о своем житье-бытье молодому русскому, которому симпатизировал. Вечная улыбка на его лице, впрочем, мало кого обманывала, и если обманывала, то ненадолго. Жесткость его была известна и деловым партнерам, и подчиненным, и владельцам гостиниц, где он останавливался.

— Когда я первый раз прихожу в ресторан, то выстраиваю во фронт официантов во главе с мэтром и держу перед ними речь: «Друзья мои, — говорю я, — запомните: меня зовут Максуэлл Картни. Вкусы мои очень просты. Люблю кофе горячим, а мороженое — холодным. Следуйте этому правилу и будете довольны». После этого я могу рассчитывать на сносное обслуживание.

Достигнув шестидесяти пяти лет — срока отставки, установленного им самим, — Картни с женой уехал из Нью-Йорка и поселился севернее Женевы в особняке на берегу озера Леман. Когда умерла его жена Эдит, он остался единственным хранителем состояния, большая часть которого была передана благотворительному фонду «Мишель Соти». Этот фонд мало чем отличался от обычного инвестиционного треста: в его собственности сосредоточивались крупные пакеты акций ряда крупнейших корпораций мира, когда-то принадлежавшие самому Соти и его семье. Доходы от активов тратились на субсидии медицинским учреждениям и шли на исследования по борьбе с раком, СПИДом и другими заболеваниями. Картни был президентом фонда и строго следил за его делами…

Пора было одеваться к ужину. Нефедов еще раз побрился, тщательно завязал галстук, вытащил из чемодана заготовленный сувенир и вышел из номера. Пройдя два квартала по Рю-де-Лозанн, он свернул направо, переулками добрался до набережной, названной в честь президента Вильсона, и вошел в фойе фешенебельной гостиницы «Пале Вильсон». Навстречу ему, оживленно разговаривая, смеясь и жестикулируя, в группе американцев шел Серджо Борелли. Итальянец смотрел куда-то в сторону и, казалось, его не заметил.

Нефедов выждал несколько минут и вошел в зал ресторана. Метрдотель провел его к столику у колонны, где величаво восседал в одиночестве седой восьмидесятилетний старик с вечной приветливой улыбкой.

— Рад вас видеть после стольких лет, — сказал Картни. — Что будете пить? На ужин предлагаю лососину и утку. Здесь это делают отлично.

К ним подкатили столик на колесах, на котором покоился целый лосось. Отрезав от него несколько тонких ломтей, официанты разложили их по тарелкам, обложив мелкими зелеными каперсами. «Миллионеры едят почти то же, что и простые смертные, — подумал Нефедов, — но должны убедиться, что это действительно лососина и что она не осталась со вчерашнего банкета конкурента».

— Женева мне положительно нравится, — сказал Кар-тни. — Здесь тихо и спокойно, и всего час лета до Парижа или Милана.

С необычайной для старика скоростью он поглощал поданную рыбу.

— Итак, у вас есть ко мне дело? — спросил он после обмена последними политическими новостями.

— Да, — отвечал Нефедов. — Мне стало известно, что фонд «Мишель Соти» недавно продал акции некоторых компаний. Я интересуюсь этими компаниями, и у меня есть несколько вопросов.

— Какие фирмы вас интересуют?

— ВВФ.

Картни внимательно разглядывал утку, которую официант вынимал из гриля, следил, как утку разрезают, кладут жареный картофель, морковь, зелень. Наконец официанты удалились.

— Бизнес мешает пищеварению, — заметил старик. — В моем возрасте самое главное — сохранять хороший аппетит. О делах потом.

Нефедов знал, что Картни мог говорить о делах где угодно. Значит, он не считал обстановку ресторана располагающей для подобной беседы.

Последовали мороженое для Сергея и персики, прокипяченные в коньяке, для его сотрапезника. Миллионер с годами явно не терял вкуса к жизни.

После ужина Картни предложил поехать к нему на виллу, выпить кофе и продегустировать редкие ликеры. Они сели в ожидавший у входа в гостиницу «мерседес» с шофером и через десять минут въехали в ворота усадьбы. Фасад трехэтажного дома был подсвечен прожекторами, скрытыми у подножия кустов, окаймлявших площадку перед домом. Дворецкий широко распахнул дверь, и они прошли в большое помещение библиотеки на первом этаже.

— Здесь нам будет спокойнее, — сказал хозяин.

Стены снизу доверху были уставлены книгами в богатых, сделанных на заказ переплетах. В одном из углов стояли просторный письменный стол с многочисленными стопками бумаг и большое плетеное кресло черного дерева. Сергей подошел к мраморному камину с нимфами. На полу стоял майоликовый горшок с ветвями цветущей вишни. Над камином висел оригинал Ренуара — большой портрет купальщицы. На столике справа раскосая балерина — статуэтка Дега.