Станислав Меньшиков - Тайна папок Йонсона

— Совершенно верно. И система защиты, которую предусмотрел данный конструктор, была одной из наиболее надежных. Применялась хитроумная кодировка. Компьютер был совершенно изолирован от окружающей среды. Помещение было герметизировано, как лучшие подземные штабы сверхдержав. Дело в том, что можно воздействовать на компьютер с помощью специально направленных радиопередатчиков, с расстояния до нескольких километров. И не только считывать выдачу, но и передавать команды. Конечно, надо овладеть кодами и самими программами, но для современных быстродействующих машин это лишь вопрос времени и умения.

— Вы хотите сказать, что кто-то руководил компьютером охраны в те редкие минуты, когда он был разгерметизирован?

— Конечно. Такая возможность представлялась три раза в сутки: в час ночи, девять утра и пять часов дня. В это время сигнализация, охранявшая компьютерное помещение, отключалась и вновь включалась ровно через две минуты. Это делали не техники, обслуживавшие ЭВМ, а специальный дистанционный механизм, находившийся совсем в другой части резиденции. Я проверил: к нему доступа не было в течение трех месяцев до убийства премьера.

— Вам удалось установить источник этого вмешательства?

— К сожалению, нет, — отвечал Штромсен. — Мы проверили все дома в радиусе двух километров. Нигде ничего подозрительного не найдено.

— В том числе в домах дипломатов?

Полицейский замялся.

— Пришлось применить не вполне традиционные методы, но и они дали отрицательный результат.

— Как же вы объясняете эту загадку?

— Передвижная аппаратура. Метров в пятистах от территории резиденции, если считать напрямик, находится асфальтированная стоянка автомашин. Там легко было расположиться с фургоном в любое время дня и ночи. В поле наблюдения охраны стоянка не попадает, так как между ней и резиденцией находится участок одного из местных домовладельцев.

— А у кого из наших организаций есть такая аппаратура?

— Официально ни у кого. Но думаю, что армия и контрразведка ее имеют. Впрочем, электроника не запрещена у нас к ввозу, и купить ее за границей может каждый.

Бернардсен поднял со стола бумажку со схемой, нарисованной Штромсеном.

— Тогда к чему эта клоунада? — спросил он ядовито.

— Компьютер можно было отключить лишь три раза в сутки. Но Бергман не должен был попасть в дом премьера до девяти вечера, пока в доме еще работает прислуга, идет уборка подсобных помещений. К ним относится и комната, в которой мы потом нашли оружие. Как видно, преступник не вполне владел собой, если он мог оставить там такую улику. Но Бергман должен был войти в дом после девяти, а убил около полуночи. Между девятью и двенадцатью компьютер функционировал нормально. И как раз в это время был зафиксирован последний приход в дом Нильсена. Встречались ли они с премьером и о чем разговаривали, мы можем узнать только от самого Нильсена. Но я полагаю, что вошел тогда Бергман и до поры до времени прятался в комнате, где был найден пистолет.

Министр поднялся со стула, походил по комнате и снова присел, на этот раз на кушетку. Он отвалился на валик, расстегнул верхнюю пуговицу рубашки, ослабил галстук, положил ногу на ногу и заметил:

— Логично, хотя все это лишь предположение. Солидное дело из вашей логики не соберешь.

— Я продолжаю, — спокойно сказал Штромсен. — После убийства ждать Бергману оставалось совсем недолго. В час ночи с секундами он вышел из дома и спрятался где-то на территории, быть может, просто лежал под кустом. На этот счет у меня версии нет. Быть может, он провел ночь в канцелярии.

— Разве она не контролируется компьютером? — возразил Бернардсен.

— Да, но мы не можем знать всех тонкостей. Фотографирования входящих и выходящих там нет. Давайте посмотрим, что говорит выдача. Да, смотрите: «В 1.30 зафиксирован чей-то вход в канцелярию». Код электромагнитного пропуска, которым при этом пользовались, указывает на то, что это был ночной обходчик. Этот пункт мы проверим, но я уверен, что пропуск мог быть позаимствован из ячейки в пропускном пункте, где их оставляют рядовые сотрудники перед уходом, а потом положен на место. Тут следов мы не найдем, да не так это и важно. Решающий пункт — другой: «В 8.59 Нильсен (на самом деле Бергман) вышел через проходную». Если бы он вышел сразу после девяти, компьютер его не зарегистрировал бы. Возможно, что часы Бергмана спешили. Или у него сдали нервы. Заметьте, в это время уже была поднята тревога, съезжались полиция, министры. Он мог поторопиться. Так или иначе, все равно его зарегистрировал бы дежурный жандарм. Но тогда было бы расхождение между записью жандарма и показателем компьютера. И это обратило бы на себя внимание. Быть может, он рассудил, что так проще.

Послышался зуммер телефона.

— Извините, господин министр, — сказал Штромсен, — я попросил переключать все звонки, кроме одного или двух, которые нам с вами могут понадобиться.

Он взял трубку и молча выслушал чье-то объяснение.

— Это точно? Вы абсолютно уверены? — спросил он жестко.

Положив трубку, он повернулся к Бернардсену.

— Хозяин таверны в Хегелунде, где Бергман проводил все вечера, утверждает, что в ночь убийства Нордена его там не было. Заведующий спортивным клубом говорит, что Бергман не вышел на работу в день убийства, а на следующий день явился к концу дня, где-то около пяти часов. Объяснил, что должен был срочно навестить в столице больную сестру. Но сестры у него нет. Ни родной, ни двоюродной.

Бернардсен взглянул на часы. Было почти десять.

— Я не спрашиваю, как Бергман оказался на территории резиденции. Его привез Нильсен в своей машине, если верить вашей версии и если машины не осматривались тщательно. Но мотив? — спросил он. — Я имею в виду Нильсена. Бергман, очевидно, был наемником.

Штромсен вынул из сейфа еще одну бумажку и протянул министру. Тот ее внимательно прочитал.

— Профессора Эрбера я знаю лично и давно. У меня нет оснований сомневаться в его честности. Впрочем, мы легко можем проверить, ездил ли к нему Норден советоваться и когда именно.

— Я проверял, — сказал Штромсен. — Запись всех встреч премьера за пределами его резиденции, разумеется, кроме частных, ведется его канцелярией. За три дня до убийства Норден действительно ездил в Сундсвал, был в местном университете и разговаривал с Эрбером.

— И тот предупредил Нордена, что надо отдать приказ об уничтожении документации?

— Надеюсь, вас это убеждает? — спросил начальник полиции.

— Пока это только гипотеза, — сказал министр, возвращая бумагу, которую полицейский тут же положил обратно в сейф. — Ничего, кроме гипотез, милый Штромсен. Если мы доложим эти предположения на заседании комиссии, я не говорю уже — прокурору или суду, то нас высмеют и уволят.