Николай Лузан - Фантом

— А зря! Так умным дураком и помрешь! За твои мозги и знания на Западе в приличной фирме бешеные бабки заплатили бы.

— Володя, ты что несешь? Я что, сволочь? Нет, я секретами не торгую! — возмутился Оноприенко.

— Да я пошутил, Вася! — тут же отыграл обратно Усатый и предложил: — Давай еще по одной накатим.

Водка весело забулькала и полилась в стаканы. Из кабинета Саликова уныло наблюдали за тем, что происходило в лаборатории — шпионажем там и не пахло. Гольцев погрустнел, устало откинулся на спинку стула и попросил:

— Роман Николаевич, убавь звук.

— Дальше ничего интересного уже не будет! — заключил Кочубей.

— С Оноприенко все ясно — не Гастролер! — подвел итог Гольцев.

— Виктор Александрович, а может, еще проклюнется? — не терял надежды Саликов.

— Рома, после второй бутылки от этого затюканного жизнью доктора путного ничего не услышишь, — скептически отнесся к его предложению Кочубей.

— Виктор Александрович, разрешите продолжить контроль? — упорно стоял на своем Саликов.

В нем — молодом работнике — горело неуемное желание разоблачить «своего» первого шпиона. До сегодняшнего дня все складывалось в пользу этой версии. В декабре прошлого года Оноприенко был в отпуске у родителей на Украине, в городе Самбор, в то самое время, когда Инициативник пытался выйти на резидентуру ЦРУ в Киеве, а по возвращении в институт полез в секреты «Тополя». Гольцев хорошо понимал, что сейчас происходило в душе Саликова и, не желая лишать его последней надежды, разрешил:

— Хорошо, Роман Николаевич, отрабатывайте до конца, а завтра на доклад можете прибыть на час позже.

— Виктор Александрович, я уверен, Оноприенко — это Гастролер! — твердил Саликов.

— Будем надеяться, — не стал его разубеждать Гольцев и направился к выходу. К нему присоединился Кочубей.

К этому времени корпуса института опустели, и лишь несколько окон — дежурного, лаборатории №№ 3, 5 и 6 — тусклыми пятнами проглядывали в ночной тьме. Гольцев с Кочубеем прошли на стоянку машин. Дремавший на заднем сиденье водитель встрепенулся на стук дверцы и осоловело захлопал глазами.

— Солдат спит — служба идет! — строго заметил Гольцев.

— Я только задумался, товарищ полковник! — смутился боец.

— Ладно, Витя, протирай глаза, и за баранку!

Разбитной «дембель» — младший сержант Зыков — пулей вылетел из машины, на ходу расправил помяты бушлат, подтянул болтавшийся ниже пояса ремень и занял место за рулем волги. Несмотря на свои девять с лишним лет тяжкой армейской жизни и шестерых водителей, на всю «катушку» поупражнявшихся за ее рулем, она на удивление резво покатила вперед. Гольцев и Кочубей, нахохлившись, ушли в себя. Еще одни сутки напряженной работы, которые, как они рассчитывали, а с ними и Сердюк, должны были привести к Гастролеру, оказались потраченными впустую.

На следующий день в десять часов в кабинете Гольцева собрались Кочубей, майор Юрий Остащенко и капитан Виктор Салтовский. Его скромную обстановку скрашивали массивная, выполненная из малахита подставка для карандашей и ручек, напоминавшая о службе Гольцева на Урале, и большая цветная фотография, на которой будущий министр обороны и маршал России главнокомандующий РВСН генерал-полковник Игорь Сергеев вручал ему именное оружие за участие в разоблачении изменника Дудника.

Последним в кабинет вошел Саликов. По его грустному лицу Гольцев догадался: надежде, которая еще теплилась в глубине души, не суждено было сбыться. Справка, которую представил Саликов ничего нового к тому, что он вчера слышал и видел собственными глазами в кабинете Оноприенко, не добавляла. Но Гольцев не собирался зацикливаться на неудаче — в ней был свой плюс: круг подозреваемых сузился до двоих — доцента Ореста Литвина и старшего офицера оперативного отдела штаба РВСН Сергея Митрова. С обсуждения хода проверки по Литвину он начал совещание и обратился к Остащенко.

— Юрий Викторович, вы готовы доложить по Литвину?

— Да.

— Я слушаю.

— Проверка на телефонах, по Интернету и на почтовом канале ничего не дала. Мы продолжаем работу и рассчитываем…

— Дальше!

— В обращении с секретными документами, в том числе по проблематике «Тополь-М», действий, подозрительных на шпионаж, не выявлено, — закончил доклад Остащенко.

— На контактах с иностранцами тоже не засветился, — дополнил его Салтовский.

— А что, с отпуском Литвина на Украину, разобрались?

— На сегодня точно установлено, он его там не проводил! — доложил Остащенко.

— Чем это подтверждается?

— Вчера получен ответ из Воронежского управления ФСБ: Литвин вместе с семьей отдыхал у родителей жены. В военкомате в журнале учета отпускников есть необходимые отметки.

— Выходит, у Литвина — железное алиби! — не смог скрыть своего разочарования Гольцев и подвел неутешительный итог: — Остается Митров, но если он в Киев не ездил, я не знаю, с чем идти к Сердюку.

— С этим у Митрова как раз все в порядке! В декабре был на Украине, у родителей в Виннице. Зато по другим вопросам — полный ноль. К «Тополю» интереса не проявляет. На контактах с иностранцами не «светится», — доложил Салтовский.

— Виктор Александрович, а если мы не в том круге ищем? — предположил Остащенко.

— Юра, давай с Митровым до конца разберемся, а потом будем круги рисовать, — отмахнулся Гольцев и, пробежавшись взглядом по поникшим головам подчиненных, смягчился: — Ребята, не опускать руки! Разрабатывайте дальше Митрова, и результат будет!

— Постараемся! — ответил за всех Кочубей.

После ухода офицеров Гольцев сел за докладную по результатам проверки Оноприенко и Литвина. К семнадцати часам он насилу вымучил ее и, как на плаху, побрел в кабинете Сердюка. Там уже находился Писаренко. Судя по оживленному виду, ему с поиском Гастролера повезло больше. Свидетельством тому служила лежавшая на столе фотография полковника Генштаба Стельмаха с неизвестным на фоне церковной ограды.

«Не грехи же они там замаливали? Похоже, Вася со своим орлами напал на след Гастролера?» — кольнула ревнивая мысль Гольцева.

Ее подтвердил Сердюк и отметил:

— Василий Григорьевич, материал на Стельмаха интересен, с него и начнем доклад Градову, — а затем обратился к Гольцеву: — Виктор Александрович, как прошло мероприятие по Оноприенко?

— Пустой номер! У него только докторская на уме.

— Жаль, столько времени и сил впустую потратили, — посетовал Сердюк и поинтересовался: — Что есть нового по Литвину и Митрову?

— С ними бег на месте! Тычемся как слепые котята! — не мог скрыть досады Гольцев.

— Ладно, не расстраивайся, Оноприенко тоже результат! В ряду Гастролеров на одного меньше стало, — пытался смягчить горечь от неудач Сердюк.