Олег Ёлшин - Anthropos phago

Он выпалил все это на едином дыхании, замолчал, вдруг заметил изумление в ее глазах.

- Простите меня, - очнулся он. - Вы думаете, что я сумасшедший, - прошептал Франк.

- Нет, Луи. Я так не думаю.

- Неправда.

- Я хотела…

- Не продолжайте. Еще раз простите меня.

- Луи, вы меня спросили, я отвечу на ваш вопрос. Вы не сумасшедший, - повторила она. – Вы странный, удивительный человек. Таких почти не бывает. Обычно люди спокойно равнодушно шагают по жизни, радуются или грустят, выполняют свои нехитрые обязанности. Вы другой. Как вам это объяснить? Вы не равнодушный. Вы не проходите мимо. На вас лежит какая-то печать. Наверное, таких называют героями. Одни выполняют свою работу, другие - миссию. Вы все время должны кого-то спасать. Может быть, целый мир. Иначе вы не сможете. И даже если спасти некого, вы все равно спасете.

- То есть, ненормальный, - усмехнулся Франк.

- Дон Кихот был ненормальным?

- Нет.

- Это я и хотела сказать.

- Но раньше я таким не был.

- Не знаю, что было раньше, но вы такой.

- Значит, вы думаете, что я должен туда идти?

- Куда? – удивленно спросила она. Потом просто ответила, - да. Чтобы вы ни делали - у вас все получится, Луи.

Всю неделю он работал. Он начал писать книгу с того момента, когда на проклятой скамейке встретил проклятого Дойла. Потом перечитывал, рвал бумагу и начинал все с самого начала. Он никогда столько не писал, и сейчас, понимая, какая на нем лежит ответственность, истязал себя этим ужасным творчеством. Так продолжалось два дня, а результата никакого. Наконец, вспомнил слова Дойла: “Пиши короткими предложениями… Ты должен писать примитив… Иначе читать тебя не будут”. Тогда он взял чистый лист бумаги и без особых литературных изысков начал пересказывать, случившуюся с ним историю. Скорее всего, Дойл был прав, - думал он, вспоминая, какого пошиба современную литературу приходилось читать за последнее время. Действительно – примитив, убожество. Зато популярное убожество, известное на весь мир. К его удивлению дальше все пошло легко и просто.

По вечерам Жоан возвращалась домой, они обедали и шли куда-нибудь гулять. Жоан была рядом с ним, она спасала его от сумасшедшей работы, и ему было с этой женщиной удивительно хорошо.

Однажды он ее спросил:

- Жоан, можно я позвоню?

- Конечно, Луи. Зачем вы спрашиваете, вон телефон.

- Нет, не так. Мне нужна ваша помощь. Я наберу номер, но говорить не стану, а вам дам трубку. Мне нужно просто услышать голос одного человека. Вы ему что-нибудь скажете, а я послушаю по параллельному аппарату. Вы поможете мне?

Жоан нисколько не удивилась, видимо уже привыкла к его выходкам и сразу же ответила:

- Конечно, Луи, - на мгновение задумалась и спросила, - как зовут вашего человека?

- Клод.

Франк набрал номер и протянул ей трубку.

- Это, месье Клод? – спросила она. Франк хотел уйти в другую комнату ко второму аппарату, но она его жестом остановила.

- Месье Клод, извините за беспокойство. Вам звонят из телефонной компании, мы проверяем качество связи. Не могли бы вы что-нибудь рассказать или прочитать абзац из какой-нибудь газеты?... Франс Суар? Конечно, подойдет. Вы готовы? Я слушаю вас, - и она протянула трубку Франку. Потом отошла в сторону и с изумлением наблюдала за тем, как менялось выражение лица Франка. В какой-то момент у него на глазах даже навернулись слезы. Он стоял и слушал несколько минут, потом посмотрел на нее и растерянно протянул трубку, которую она мгновенно взяла.

- Да, месье Клод… Я вас очень хорошо слышала. Спасибо. Всего доброго, месье Клод, - и положила трубку. Спрашивать его она ни о чем не стала.

Прошла неделя. Франк не успевал, а времени оставалось совсем немного. Через сутки он навсегда покинет этот удивительный Париж и отправится в агентство, а не дописано еще несколько глав. Всю ночь он просидел за рукописью. Утром Жоан проснулась, накормила его завтраком и уехала на работу, а он снова сел к столу, продолжая работать. Уже едва соображал, голова шла кругом, наконец, закончил. Оставалась лишь одна глава – последняя, и тогда книга будет готова. А глава эта будет об агентстве. И тут его охватил ужас. Только теперь он понял, что все только начинается…

Был полдень. Яркое солнце светило в окно. Ничто в этом городе не напоминало о скорой зиме, о холоде, о чертовом агентстве, куда он отправится. Франк смотрел в окно и наблюдал за людьми, спокойно шагающими по тротуарам. Смотрел на солнце, на деревья, которые колыхались на легком ветру, отбрасывая длинные тени. И не верилось, что может быть иначе. Как спокойно было в этом Париже, как удивительно хорошо. Может быть, остаться здесь? – в последний раз мелькнуло в голове. НЕТ!

Он упал на диван и провалился в глубокий сон.

Сколько проспал – он не помнил. Проснулся, услышав какие-то звуки, открыл глаза и понял, что уже вечер. В комнате было темно, а на столе тускло горела лампа. Вдруг увидел Жоан. Она сидела за столом и читала рукопись, а по щекам ее текли слезы. Она была удивительно красива. Он не стал ничего говорить, продолжая ее разглядывать. И вдруг возникло непреодолимое желание - подойти, обнять, крепко держать ее и больше не выпускать никогда. Наконец, она заметила, что он проснулся и воскликнула:

- Простите, Франк. Я без спроса взяла это. Простите меня.

- Вы прочитали до конца?

- Да... Какой ужас.

- Вы верите этому?

- Да.

Какое-то время оба молчали, потом она тихо спросила:

- Когда?

- Сегодня ночью. В четыре часа за мной заедет Блэйк.

- Вы окончательно решили туда идти?

- Да, - ответил он. Жоан встала, сделала несколько шагов по комнате, вдруг подошла к нему. Она взяла его за руку.

- Пойдемте, - и увлекла его за собой. Через мгновение они оказались в спальне. Она положила ему руки на плечи. Франк оцепенел.

- Обнимите меня, - услышал он.

- Я не могу. Так нельзя.

- Я так хочу. Идите ко мне, - настойчиво произнесла она.

Крепче вцепилась в него и привлекла к себе, поцеловала. Больше Франк не помнил ничего. Нет, помнил – руки, которые он так любил когда-то, эти волосы на подушке, и еще эти глаза. Они блестели в серебряном отблеске Луны, и больше думать он не мог ни о чем. Да и не хотел…

- Зачем мы это сделали? – тихо произнес он. Они лежали на скомканной простыне и смотрели на занавеску, которая от легкого ветерка колыхалась в оконном проеме. Жоан долго молчала. Потом ответила:

- Я хотела, чтобы вы знали - ваша Жоан любит вас… Когда-то давно в старину мужчины уходили на войну. Их жены были с ними рядом. И как бы потом не было тяжело, они должны были вернуться, потому что всегда помнили эту ночь – последнюю. Им было за что держаться.

- Но я Франк, а не Луи. И моя Жоан осталась в том Париже. Если она прочитает эту книгу…