Флетчер Нибел - Чикагский вариант

О’Коннел купил в киоске свежий номер чикагской «Сан–таймс» и принялся вместе с Манчестером изучать первую полосу. Около минуты они молча читали обведенную жирной рамкой заметку, потом изумленно переглянулись.

— Беда, Оби, — сказал наконец кандидат.

— Хуже, — ответил О’Коннел. — Это наша погибель.

Заметка гласила: «Москва, 12 августа, Ассошиэйтед Пресс. «Правда» высоко оценила позицию Манчестера в ракетном вопросе. Советская газета назвала министра финансов США «сторонником мира» и «противником милитаристской правящей верхушки Соединенных Штатов».

— Да… это мне сейчас совсем ни к чему, — проговорил Манчестер.

— Как только заметку увидит Карл Флейшер, ты сразу же превратишься в кандидата от коммунистов, — мрачно предрек О’Коннел.

— Пять минут опоздания, — заметила Кей, спускаясь в вестибюль, где ждал Арчи. — А что ваш Манчестер? Уже дома?

— Наверное, спит, — ответил молодой человек. — Суровый выдался денек, да и завтра не легче будет. Куда пойдем, в «Памп–рум»?

Она покачала головой.

— Там сейчас добрая половина техасской делегации. Лучше найти местечко потише. Как насчет «Западного Амбассадора»? Там есть уютный погребок.

В «уютном погребке» было не ахти как уютно. Запоздалые посетители группами сидели за столами, несколько подвыпивших республиканцев приветственно помахали руками, завидев Арчи. Метрдотель отыскал столик у стены рядом с баром и усадил молодых людей. На этот раз они говорили и о политике. Кей высказала мнение своей матери о пресс–конференции и заявила, что Манчестер сплоховал, подняв вопрос о ракетах, а Арчи, в свою очередь, ни с того ни с сего рассказал спутнице о представлении, устроенном его боссом в клубе «Чикаго». «Проповедь» Манчестера не оставила его равнодушным, и теперь Арчи испытывал чувство гордости оттого, что работает вместе с таким человеком. Он был преисполнен решимости хоть костьми лечь, лишь бы Манчестер одержал верх.

— Прекрасная речь, — сказала Кей, выслушав пересказ Арчи. — Жаль, что ее не довелось услышать маленьким людям вроде меня. Мы ведь ровным счетом ничего не понимаем в тех общих фразах. которыми сыплет пропаганда, а вот послушать Манчестера, и все сразу станет ясно. По–моему, вы должны сделать все, чтобы привлечь делегатов на его сторону.

— Уже поздно, — вздохнул Арчи. — Голосование в четверг.

После ужина Кей отказалась идти в другой ночной клуб и предложила прогуляться. Они перешли шоссе и зашагали по набережной Мичигана. Волны озера монотонно бились в бетонные пирсы, звезды чуть потускнели и сместились к востоку, горизонт закрыла гряда темных облаков. Молодые люди рассказывали друг другу о своих родителях, делились мечтами, вспоминали детство. Наконец Кей остановилась и повернулась к Арчи.

— По–моему, вам пора уже меня поцеловать, — сказала она.

Он робко коснулся ее плеч, обнял и поцеловал в теплые губы. Послышался тихий металлический щелчок, и Кей, прижав ладонь к щеке, отстранила Арчи.

— Моя сережка, — пробормотала она. — Помоги найти.

Смеясь и сталкиваясь в темноте плечами, они принялись шарить по асфальту. Наконец Арчи почувствовал под коленкой что–то твердое. Он радостно подхватил сережку и выпрямился.

Вскоре они пошли, взявшись за руки, назад, к городу. Когда Арчи довел Кей до подъезда «Восточного Амбассадора», было три часа утра.

— Завтра вечером? — спросил он.

— Когда угодно, — согласилась она. — И не забывай за великими делами маленьких людей вроде меня, ладно?

Марк Дэвидсон оглядел себя в зеркале, поправил галстук и сел в кресло под торшером. Едва он достал из чемоданчика бумаги и пробежал их глазами, как послышался тихий стук.

— Ты, как всегда, точен, Гэс, — сказал Дэвидсон, впуская гостя. Было 3 часа 47 минут утра.

— Никаких рукопожатий, Марк, — заявил тот, видя протянутую руку. — Я человек слова.

Они были почти ровесниками, и оба занимали высокие посты. Дэвидсон, президент «Юнивесл фордж», зарабатывал сто тысяч в год, Мэгуайр получал шестьдесят тысяч в виде зарплаты от профсоюза ракетостроителей и по своему усмотрению распоряжался кассой и пенсионным фондом организации. Как–то раз ему довелось крепко повздорить с Дэвидсоном после двадцатисеминедельной забастовки сотрудников фирмы «Юнифордж», требовавших повышения зарплаты. Дэвидсон был вынужден пойти на уступки из страха потерять выгодные контракты. Однако профсоюз не устраивали размеры надбавки, которую выплатила фирма, и Мэгуайр, объявив Дэвидсона сквалыгой, поклялся не подавать ему руки до тех пор, пока не истечет срок трудового договора. Слово свое он держал.

Они уселись друг против друга и принялись потягивать сок, глядя на мирно спавший за окнами Чикаго. Наконец Дэвидсон расправил листки, которые держал в руках, и сказал:

— Гэс, судя по пресс–конференции, Манчестер зарится на наш хлеб с маслом.

— Точнее, на мой хлеб и твое масло, Марк.

— Если честно, то я не на шутку струхнул, — продолжал Дэвидсон. — Никак не ожидал услышать от Чарли что–либо подобное. А ты?

— Тоже. Еще недавно я склонялся на его сторону. Но Чарли — человек президента, и, может быть, гроза идет из Белого дома.

— Ничего не понимаю, — посетовал Дэвидсон. — Не могу поверить, что Стюарт готов заморозить строительство баллистических ракет. Будь так, он не заключил бы контракт на «Дафну».

— Здесь нет никакой тайны, Марк, — пожав плечами, проговорил Мэгуайр. — Мне лично кажется, что Манчестер — один из тех правдолюбов, у которых что на уме, то и на языке. Такие люди могут быть опасны.

— Опасны — это верно. — Дэвидсон ткнул пальцем в газету. — Вон коммунисты уже превозносят его до небес!

— И это выйдет ему боком на съезде.

— Как бы нам повернее раздуть дело с заметкой?

— Пожары вроде этого разгораются сами по себе, — ответил Мэгуайр. Надо только раструбить об этом на случай, если кто–то еще не в курсе.

— Взгляды Манчестера опасны не только из–за отношения к нему коммунистов, — задумчиво сказал Дэвидсон. — Этот человек может нанести вред нашей обороне.

— И в особенности фирме «Юнифордж», — ядовито вставил Мэгуайр.

— Не без этого, — ответил президент фирмы, пытливо глядя на собеседника. — Меня, естественно, заботят личные интересы. Как, впрочем, и тебя. Кто он такой, этот Чарли Манчестер, чтобы ставить все с ног на голову!

— Я тебя понимаю. — Мэгуайр улыбнулся. — Думаю, сейчас нет смысла касаться морального аспекта: для нас обоих это не имеет никакого значения. Я уже обдумывал, что можно сделать, да и ты, верно, тоже ломал над этим голову?

— Манчестера надо побить. — Мэгуайр уже не улыбался. — Еще вчера это казалось гиблым делом, но теперь у нас есть шанс, если только мы не наделаем ошибок. Причем от тебя зависит гораздо больше, чем от меня. Здесь тридцать три моих делегата, и все они проголосуют за Робертса, но этого мало, Марк. Самое большее, что я смогу наскрести, — это полсотни голосов. На республиканском съезде пятьдесят делегатов — почти ничего, сам знаешь.