Роберт Стреттон - Час нетопыря

Прошли мимо. Самолет на Йоханнесбург отправляется через пять часов двадцать восемь минут. Готлиба Цаушмана уже не волнует предстоящее ему великолепное путешествие. Он не знает, как перенести столь долгое ожидание. При одной мысли, что кто-то начнет его расспрашивать о случившемся за последние двенадцать часов, ему делается дурно.

Пятница, 12 июня, 11 часов 45 минут по среднеевропейскому времени. Челли сидит в небольшом деревенском трактире в трех километрах от Верденберга. Проверки на дороге удалось, как всегда, благополучно избежать. Но как убить время до встречи членов «Группы М»?

Челли пьет уже третью порцию пахты и еще раз объявляет толстой и докучливой хозяйке, что это самая лучшая пахта, которую он когда-либо пробовал. Надо ведь что-то сказать, чтобы она не удивлялась, почему он так долго здесь сидит. Да к тому же пришел пешком и не отвечает на назойливые вопросы. Теперь даже до деревень доходят портреты на объявлениях о розыске. Правда, Челли не похож на того тщательно выбритого господина, который изображен в объявлении. Но людям, которые скучают в деревне и жаждут сенсаций, многого не надо.

— Чудо, а не пахта, — снова повторяет Челли и заказывает рогалик с маслом, хотя на самом деле он охотнее бы выпил сто граммов водки.

Впервые в жизни Челли чувствует себя подавленным и усталым. Хуже. Он чувствует что-то вроде страха. Нет, не перед легавыми. Этого от него не дождутся. Его пугает проклятый уродливый карлик, Пишон. И зачем Челли ввязался в эту историю с приемником. Ведь Пишон и вправду готов раздуть это дело. А погибнуть от рук членов своей же группы, быть приговоренным за предательство, смотреть в дуло «беретты» и ждать, пока Рыба нажмет на спуск, — нет, это не та перспектива, с которой Челли может примириться, попивая пахту. С другой стороны, убрать Пишона — технически это не проблема, но кто тогда будет разрабатывать сатанинские планы для «Группы М»? И как все объяснить потом Халеду?

Никогда еще Челли так скверно себя не чувствовал. На миг ему даже приходит в голову, что у него начинается лучевая болезнь. Как будто бы рано. Пишон сказал, что через пять часов. Но может, доза была настолько велика…

«А в сущности, все равно, — думает Челли. — Я допустил кошмарную ошибку, и как-то нужно из этого выпутаться».

Про историю с передатчиком действительно нельзя никому говорить. Под конец марта Дюссельдорф посетил шеф над шефами, Халед. Его заинтересовала идея Пишона насчет системы ЛКС, и он велел Челли подробно рассказать о предварительной подготовке. На следующий день (такого никогда еще не бывало) Халед пригласил Челли пообедать в самом дорогом в городе ресторане. Вручил пятьдесят тысяч марок на расходы и приказал сообщать ему, известными путями, о том, как готовится налет на базу. Вернувшись в Касабланку, Халед, как обычно, замолк. Но в начале мая связной доставил из Касабланки письмо без подписи, с условленным знаком в начале текста. Челли перечитывал письмо раз пятнадцать, пока не выучил наизусть:

«Подготовку вести исключительно собственными средствами. За неделю до запланированной акции позвонить в Бонн по телефону 08-751-854-3 и спросить полковника Шляфлера. Получив ответ, что это он, задать вопрос: на месте ли капитан Ламх? Он ответит, что капитан по служебным делам уехал в Гамбург. Потом сказать, что дело могла бы уладить фрау Маргарита Ламх, жена капитана. Тогда он назовет номер телефона одного человека в интересующем вас месте, который поможет, если ты сам не справишься. Пароль тот же. Этому человеку надо дать четкие и конкретные распоряжения. Состояться может только одна очень короткая встреча. Обратиться за помощью к этому человеку лишь в самом крайнем случае. Письмо немедленно уничтожить. Не сообщать о нем никому из друзей, не то или сам разобью тебе башку, или кому-нибудь это поручу. С работой поторопиться».

Челли пришел к выводу, что таинственный полковник Шляфлер, если он вообще существует и если он действительно полковник, работает на Халеда наверняка на значительно более высоком уровне, чем он, мелкая сошка для грязных дел. Но как это полковник бундесвера может действовать в интересах Центра? А может быть, Центр каким-то образом связан с теми из-за Эльбы? В любом случае дело выглядело подозрительным и неясным. Но Челли уже давно прошел стадию споров, вопросов и размышлений, которые некогда именовались в «Группе М» идеологическими конфронтациями.

5 июня, когда основные приготовления были закончены, Челли позвонил по указанному телефону и не слишком уверенно осведомился о капитане Ламхе. Собеседник без колебаний ответил, что человека в известном ему месте зовут Генрих Вибольд, и назвал номера телефонов. После этого было сказано, что впредь звонить ему, Шляфлеру, не следует.

В четверг, 11 июня, когда весь план оказался под угрозой, Челли решился позвонить Вибольду и потребовать передатчик. Встреча с капитаном в кафе «Крошка Петер» далась ему труднее, чем все, вместе взятые, полицейские облавы. Его смущали мундир собеседника, близость казарм, необъяснимость возникших контактов. Неужели этот вылизанный пижон с усиками действительно связан с революцией?

Лишь когда ровно в полседьмого в кафе появилась полненькая смуглая девушка и сказала, что она принесла бинокль от капитана Вибольда, Челли поверил, что никто его не заманивал в ловушку. Тем более вся эта история была выше его понимания. Попытка уверить Пишона, что у него просто есть знакомства среди офицеров бундесвера, была бы абсурдной. Может, в это поверила бы Лючия, но, кроме нее, никто.

Но факт оставался фактом. Прямо со склада бундесвера был доставлен передатчик, благодаря которому состоялся налет на секретную базу того же бундесвера и была похищена боеголовка.

Челли ставит на стол кружку с пахтой и чувствует, что ему надо выйти на воздух. Ему приходит в голову, что из всей «Группы М» только он знает, как связаться с Халедом, и что, в сущности, он мог бы и не являться в Верденберг. К несчастью, у Челли при себе только четырнадцать марок, вся остальная касса хранится у Рыбы. А Халед разыщет его даже под землей, если он, ничего не объясняя, бросит свою группу.

«Желтая тревога» объявляется в американских военно-воздушных силах трижды или четырежды в год, «зеленая» — в среднем раз в три года. Объявление «зеленой тревоги» обставлено подробными инструкциями и многократно отрепетировано с учетом последствий. Каждая минута после сигнала обходится в 2 миллиона 300 тысяч долларов, так как он будет принят одновременно на всех авиабазах от острова Гуам через Окинаву и Гренландию до Колорадо и Калифорнии, а также на всех авианосцах, на складах боеприпасов и горючего, на командных пунктах ракетных войск, в узлах спутников связи и на передовых постах дальнего обнаружения.