Овидий Горчаков - Американский синдром

Все более убеждаюсь, что «американский синдром» — это не только комплекс вины и контузия совести, но и комплекс реванша во имя восстановления американской гегемонии. Значит, нужна контрверсия этой мещанской психодрамы. Почти все американские фильмы о Вьетнаме — вранье, галлюциногенный бред, бред, бред… Не «героев» войны надо показывать, а военных преступников.

8 марта 1985 года.Сегодня исполняется пятнадцать лет со дня — вернее, ночи — убийства семьи Мак-Дональда. Он отмечает эту дату за тюремной решеткой. Но дело его я считаю незакрытым.

По радио Майами услышал сенсационное сообщение: действительная преступность в нашем любезном отечестве почти в т р о е выше, чем мы думаем! К такому поразительному и страшному выводу пришло наше министерство юстиции. Почему же нас обманывали все эти годы? Дело не в обмане, а в том, что подавляющее большинство преступлений остаются неизвестными: о них просто не сообщают — это прежде всего изнасилования, воровство и грабеж, избиения, растление малолетних. Кроме того, полиция приукрашивает свои статистические сводки. Так что впредь нам придется увеличить втрое официальные данные!..

18 апреля 1985 года.Рад был узнать из юбилейного номера «Тайма», который я купил в Сан-Сальвадоре, что Дэниэл Элсберг, бывший аналитик Корпорации Рэнд, опубликовавший секретные документы Пентагона о вьетнамской войне и тем самым сильно повлиявший на прозрение Бека, по-прежнему активно борется за мир и разрядку. Живя возле Беркли в Калифорнии, он объединил много групп, выступающих против ядерной войны. Часто выступает в колледжах на тему «вьетнамского синдрома» и «синдрома необъявленной войны», утверждает, что Америка ведет такую войну в Никарагуа…

А Макс Клеланд, нынешний секретарь штата Джорджия, потерявший руку и обе ноги во Вьетнаме, говорит, что, «если бы не Вьетнам, мы уже вели бы войну в Никарагуа». Вот таких людей нам надо избирать в конгресс. Да побольше.

Воюю в Сальвадоре, а сны снятся вьетнамские. Часто выматываюсь так, что никаких снов не вижу, и рад этому.

…В середине апреля 1985 года США отмечали десятилетие краха во Вьетнаме. Более или менее объективно рассказал об этом журнал «Тайм». Грант усмехнулся такому подзаголовку: «ВЬЕТНАМ ЛИШИЛ АМЕРИКУ НЕВИННОСТИ И ДО СИХ ПОР ТРЕВОЖИТ ЕЕ СОВЕСТЬ». Поражали страшные картины бегства американцев и их марионеток из Сайгона. Солдаты и офицеры марионеточной армии бросали свои семьи, убивали гражданских беженцев за место на теплоходе или самолете, цеплялись за шасси самолетов, стреляли по предавшим их американцам. Семьи коллаборационистов штурмовали посольство США, кидали детей через ограду с колючей проволокой, сражались с охраной… Но хозяева улетели на вертолетах. Президент Тхиеу бежал с тремя с половиной тоннами золота… Вылетели в трубу 150 миллиардов, затраченных на вьетнамскую авантюру. Победители взяли трофейного оружия на 10 миллиардов… Вьетнамская трагедия контузила Америку, породила «вьетнамский синдром», фобию, замедленный, растянувшийся на годы шок… Эта война явилась «величайшей психодрамой в истории Америки», «суровым предупреждением на будущее…»

Но вьетнамский урок пока не пошел впрок. Мак-Дональд гулял на свободе десять лет. Лейтенант Колли отсидел всего три года. Избиратели проголосовали за Рейгана… От имени историков Уильям Хайлэнд заявил, что на усвоение уроков Вьетнама понадобится… сто лет…

…Джон Грант лежал в шалаше, читая книгу, присланную ему из Нью-Йорка одним из друзей. Это была книга Фрэнка Снеппа:

ПРИЛИЧНЫЙ ИНТЕРВАЛ

Рассказ очевидца неприличного конца Сайгона, главного стратегического аналитика ЦРУ в Сайгоне.

Его отвлек шум шагов. Несколько человек подошли к его шалашу. Он схватился за рукоять «магнума». Послышался знакомый голос одного из партизан:

— Капитан! Мы привели пленного. «Зеленый берет». На засаде его одного живым взяли. Зато — майор! Не какая-нибудь пешка. Допросишь его?

Грант выбрался через лаз из шалаша, выпрямился и взглянул прямо в глаза… Клифа Шермана.

Оба они были в камуфляжной форме, как тогда, в джунглях Вьетнама. У Гранта, конечно, не было никаких знаков различия. У Шермана поблескивали на погонах майорские золотые дубовые листики.

У Клифа отвисла челюсть. Он судорожно проглотил слюну.

— Вот так встреча! — прохрипел он, глядя как завороженный на своего бывшего командира. Он попытался изобразить улыбку, но губы его дрожали. — А я тебя, Джонни, повсюду искал…

И в этом лагере сальвадорских партизан, как тогда, во Вьетнаме, в лагере команды зеленоберетчиков, стоял врытый ножками в землю самодельный деревянный стол с двумя скамейками. Командирский стол, который служил и для допросов. Грант уселся напротив Клифа, положил под руку свой «магнум».

— Вопросы буду задавать я, — решительно начал Грант. — Ты мне расскажешь, как попал здесь к «зеленым беретам», ответишь на все мои вопросы.

— А если я не стану, капитан, отвечать на твои вопросы? — ощерился Клиф, овладев собой. — Что ты будешь делать тогда? Станешь загонять мне бамбуковые занозы под ногти, как мы поступали во Вьетнаме?

— Пытать тебя не стану, — сказал Грант. — Ты мне и так все выложишь как на духу. Ты хорошо знаешь, что я с удовольствием убью тебя. Дай только мне малейший предлог, и я пущу пулю в твой медный лоб. Я тебя хорошо знаю: собственная шкура тебе куда дороже секретов нового командующего зеленоберетчиков — генерала Джозефа Лутца.

Клиф Шерман вытер потный лоб, заглянул глубоко в глаза Гранта:

— А если, капитан, я тебе расскажу все, что знаю?.. Где гарантия, что ты отпустишь меня на все четыре стороны, а не пустишь пулю в затылок?

— Ты меня знаешь. Моего слова достаточно.

Клиф долго молчал, соображал. Потом тяжело вздохнул:

— Ладно, выбора у меня нет. Что ты хочешь знать, кэп?

— Постой! Я не очень-то верю твоему слову, но возьму с тебя письменное обязательство, в котором ты напишешь, что не имеешь ко мне никаких претензий и не станешь впредь преследовать меня. В случае моей гибели, тобой займется закон. По рукам?

— Ладно, кэп, идет! — быстро согласился Клиф, пряча ухмылку. Обязательство подписал без звука.

— Итак, что привело тебя, при твоих-то незаконных доходах от рэкета и контрабанды наркотиками, в «зеленые береты» в Сальвадор?

Допрос длился долго. Грант бдительно следил за каждым движением Клифа, за выражением его беспокойных глаз и лица, с которого, как там, во Вьетнаме, непрерывно стекал пот. Клиф покосился на «магнум» и сразу же отвел глаза.

— Не думай, капитан, — говорил бывший начштаба, — что я, как прежде, человек вне закона. Я на стороне закона, а закон на моей стороне. Помнишь Люсьена Конейна, агента ЦРУ, который лет двадцать работал в Наме? Мы его звали «негром Луиджи», у него было три пальца на руке. Он торговал наркотиками для «агентства» и для себя, ворочал миллионами. Так вот, когда он вернулся в Штаты, он вышел в отставку и стал помогать агентам Управления по борьбе с наркотиками, развернулся вовсю, сколотил целую команду из бывших «призраков», «беретов», мафиози, стал убивать главарей контрабандистов, их боссов и, конечно, нагревал руки на этом дельце, беря свою долю конфискованных наркотиков для продажи. Вот и я решил встать на сторону закона, заслужить прощение за грехи молодости. Поработал на славу, а потом уговорили меня снова надеть зеленый берет…