Андрей Константинов - Расследователь: Предложение крымского премьера

— Здравствуйте, Дмитрий Исаич, — сказал Обнорский. — Мы вчера вам звонили, но ваша жена сказала, что вы в командировке…

— А-а, журналисты?

— Журналисты.

— Из Москвы?

— Нет, из Питера. Есть некоторые вопросы.

— Про народного героя Горделадзе?

— Про тело, обнаруженное в Таращанском лесу, — ответил Андрей.

Боротынцев посмотрел на него с интересом, ухмыльнулся и сказал:

— А на документы ваши можно взглянуть?

— Разумеется, — ответил Обнорский и протянул удостоверение.

— Грозно, — сказал, изучая удостоверение, Боротынцев. — Агентство… расследований! Весьма грозно. Чем же я могу вам быть полезен, господа?

— Очень даже можете, Дмитрий Исаич. Мы занимаемся расследованием истории исчезновения народного, как вы выразились, героя Горделадзе. Скажите, какая связь между телом, обнаруженном в Таращанском лесу, и Георгием Горделадзе?

— Я обязан отвечать на ваши вопросы?

— Нет, не обязаны…

Боротынцев положил в рот таблетку «Рондо». Протянул гостям. Обнорский хотел отказаться, но вспомнил: «свежее дыхание облегчает понимание» — и таблетку взял.

— Свежее дыхание, — сказал Боротынцев, — облегчает понимание.

Сказал — и хохотнул. Он был изрядно нетрезв.

— Я, впрочем, господа, больше общаюсь с субъектами, которые на такие пустяки, как свежее дыхание, внимания не обращают… В то время как сами пахнут… Да-с… таращанское тело? Я его откапывал, я с ним работал. Спрашивайте. Хотя меня уже предупредили, чтобы языком не трепал.

— Кто? — одновременно спросили Обнорский и Повзло.

Боротынцев засмеялся, и Андреи понял, что эксперт пьян значительно сильнее, чем показалось на первый взгляд.

— А вы догадайтесь, господа расследователи…

— Кто вас предупредил, Дмитрий Исаич? — спросил Андрей. — На вас оказывают давление?

— Бросьте вы! Кто — я вам все равно не скажу. А давление на меня оказывать нельзя. Эксперт — по закону — лицо независимое.

— Именно на независимых и оказывают, — возразил Повзло. — На зависимых-то и давить не надо.

— Логично, — кивнул Боротынцев. — Но я вам все равно не скажу. Итак, вас интересует: не принадлежит ли тело, обнаруженное в лесу, герою Горделадзе?

— Да, интересует.

— Я думаю, что это его тело. Больше того — я в этом уверен.

— Почему вы пришли к такому выводу?

Боротынцев закурил дешевую болгарскую сигарету, проигнорировав предложенный Андреем «Кэмел», разогнал рукой дым и только после этого ответил:

— Сначала, конечно, никаких выводов не сделал… тело как тело… давнее, без ПК.

— Без чего?

— Без персонального компьютера, — сказал эксперт и постучал себя по голове. — Потом я обнаружил некоторые странности. Какие? — спросите вы. Отвечаю: на первый взгляд трупу годика два… плюс-минус… Но потом я заметил, что местами сохранился кожный покров. Местами очень даже прилично сохранился. Под мышками, например. Но у трупа двухлетней давности кожа сохраниться не может!

— Тело чем-то обработали? — спросил Андрей.

— Возможно… какими-нибудь кислотами, щелочами… не знаю, не знаю, не могу утверждать. Факт, однако же, настораживающий. Я до сих пор с подобным не сталкивался. А на другой день при более тщательном осмотре места мы обнаружили фрагмент кулончика на порванной цепочке. И я вспомнил, господа расследователи, ориентировку на Горделадзе… и все сразу встало на свои места!

— Так уж и все? — спросил Повзло.

— Все! И рост, и перстень на руке, и браслет, и кулон. И приблизительный возраст трупа, — сказал эксперт. — Выпить… э-э… не желаете?

— Нет, спасибо.

— Ну как знаете… А я выпью. — Боротынцев поднял с пола из-за стола темную бутылку, накрытую пластмассовым стаканчиком. На бутылке было написано: «ЯД!». Весело скалился череп на перекрещивающихся костях. Заметив удивленный взгляд Повзло, эксперт подмигнул, сказал:

— Чистый, медицинский… а этикетка — мера защиты. Примерно то же самое, что мимикрия у животных и растений. — Боротынцев хохотнул, налил спирта. Быстро выпил, запил из носика чайника, выдохнул: а-ах!

— А скажите, Дмитрий Исаич… — произнес Обнорский.

— А? Что? — быстро спросил эксперт.

— Скажите, перстень был на руке?

— Конечно. Не на ноге же.

— А вот нашедшие тело отец и сын Сушки перстня не видели.

— Худо глядели эти ваши Сушки. Пьянь.

— Может быть… может быть, худо. Но Василий Андреич Беспалый тоже его не видел. Он-то не пьянь.

— А-а, старый коммуняга? Да он же слепой.

— А у меня сложилось впечатление, что Василий Андреич хорошо видит, — сказал Повзло.

Боротынцев посмотрел на Колю бесцветными глазами, ответил после долгой, секунд десять, паузы:

— Ерунда. Да и что они вообще видели?

— Руку. Руку, торчащую из земли.

— Правую! — воскликнул эксперт. — Правую руку! А перстень был на левой.

— Ах, вот оно что.

— То-то и оно, — сказал Боротынцев. — Вот оно все и совпало: и рост…

— А как можно определить рост безголового тела? — спросил Обнорский.

— В анатомическом строении тела, господин журналист, — назидательно сказал Боротынцев, — есть железные закономерности и пропорции. Если нет патологии… А Горделадзе обладал правильным телосложением… Вычислить длину тела не представило большого труда. Я это сделал без калькулятора. На листочке бумажки. В столбик. И получил искомые сто девяносто шесть сэмэ… плюс-минус. Вам все понятно?

— Пожалуй. А отпечатки пальцев у трупа сохранились?

— Нет. Для идентификации категорически непригодны.

— Что-то еще приметное есть? — спросил Андрей.

— Есть, господа, есть! Еще и как есть! — сказал эксперт таким голосом, что стало ясно: действительно есть.

— Что же? — спросил Обнорский после паузы. Боротынцев тоже выдержал паузу, потом сказал:

— Труп пролежал в земле совсем недолго — два-три дня. Максимум. А скорее всего — не более суток.

— Почему? На чем основывается ваш вывод?

— Потому что он, можно сказать, стерилен. В нем нет никаких личинок насекомых! — торжественно произнес эксперт.

— Ну и что это означает?

— Неужели непонятно, что это означает? Характер гнилостных изменений дает — как минимум! — месячный «возраст» трупа. Даже с учетом возможной химобработки с целью искусственного «старения». А на теле ни одной личинки! Так, господа, не бывает. Если тело хранится в земле, на нем обязательно откладывают личинки насекомые. Тело хранили где-то в другом месте. Причем хранили в герметичной упаковке… Вот именно об этом мне велели молчать.

— А кто, Дмитрий Исаич, велел вам молчать? — снова спросил Андрей.

Эксперт посмотрел на него ехидно, пьяновато и погрозил пальцем.

— К Затуле, — сказал он, — к Затуле! Все вопросы к ней.

— А почему к ней?

— Потому что к ней. Я все сказал и больше не скажу НИ-ЧЕ-ГО. Понятно вам?