Том Клэнси - Слово президента

— Очень хорошо, госпожа премьер-министр, я в третий раз обращаюсь к вам с вопросом: вы можете дать мне свою личную гарантию, что ваш флот не будет мешать плаванию американских кораблей?

— Но почему вы вторгаетесь в наши воды?

— Ну что ж, госпожа премьер-министр. — Голос Райана изменился. — Передвижение наших кораблей не имеет никакого отношения к вашей стране, но позвольте заверить вас, что эти корабли прибудут в порт назначения. Поскольку мы считаем важной эту операцию, то не допустим, повторяю, не допустим никаких помех их плаванию. Хочу предупредить вас: если какой-нибудь неопознанный самолет или корабль приблизится к нашей эскадре, последствия могут оказаться самыми нежелательными. Впрочем, нет, последствия окажутся самыми нежелательными. Чтобы избежать этого, я предупреждаю вас о передвижении этих кораблей и прошу дать личную гарантию Соединенным Штатам Америки, что они не подвергнутся нападению.

— А теперь вы угрожаете мне? Господин президент, я понимаю, что в последнее время вы испытываете огромное напряжение, но прошу вас воздержаться от подобных угроз суверенным государствам.

— Госпожа премьер-министр, вы вынуждаете меня говорить с вами прямо и откровенно. Соединенные Штаты Америки подверглись неприкрытому военному нападению. Любое вмешательство в действия наших вооруженных сил или прямая атака на них будут рассматриваться, как начало военных действий, и страну, виновную в этом, ждут самые серьезные последствия.

— Но кто напал на вас?

— Госпожа премьер-министр, это не касается вас, если только вы не окажетесь втянутыми в военные действия. Мне представляется, что в интересах обеих стран — вашей и моей — будет намного лучше, если индийский флот немедленно возвратится в свой порт.

— Значит, вы обвиняете нас и отдаете нам приказы?

— Я начал с просьбы, госпожа премьер-министр. Вы сочли возможным трижды уйти от ответа. Я считаю это недружественным актом. Позвольте задать вам вопрос: вы хотите воевать с Соединенными Штатами Америки?

— Господин президент...

— Если ваш флот будет мешать передвижению наших кораблей, то тем самым вы вызовете такой шаг. — Карандаш сломался в руке Райана. — Мне кажется, госпожа премьер-министр, что вы вступили в союз с плохими друзьями. Надеюсь, я ошибаюсь, но если мое мнение окажется правильным, то вашей стране придется жестоко расплатиться за недооценку силы моей страны. Американские граждане подверглись прямому и ничем не спровоцированному нападению, совершенному варварски и с особенной жестокостью, причем с использованием оружия массового поражения. — Райан произнес эти слова четко и ясно. — Пока это обстоятельство неизвестно нашим гражданам, но скоро положение изменится. Когда они узнают об этом, госпожа премьер-министр, виновные в нападении понесут суровое наказание. Мы не будем посылать дипломатические ноты с протестами и не будем требовать созыва специального заседания Совета Безопасности ООН. Мы ответим военной силой на военную силу, нанесем ответный удар со всей яростью и мощью, на которую способна наша страна и ее граждане. Вы понимаете, о чем идет речь? Простые граждане — мужчины, женщины и даже дети — погибли на территории нашей страны из-за действий иностранной державы. Нападению подверглась даже моя дочь, госпожа премьер-министр. Неужели ваша страна хочет нести ответственность за такие варварские действия? Если так, госпожа премьер-министр, если вы хотите считать себя союзником этой иностранной державы, то война начинается прямо сейчас.

— Боже мой, Джек, ты сумел убедить меня, — выдохнул Джексон.

— Я не уверен, что мне удастся убедить нашего друга аятоллу, — произнес президент, вытирая потные руки. — И мы по-прежнему не знаем, сдержит ли она свое слово. О'кей, объявить боевую тревогу на кораблях тактической группы «Театр». Если там сочтут чьи-то действия угрожающими, разрешаю им пускать в ход оружие. Только, ради Бога, передай командиру группы, чтобы он проявлял здравый смысл.

В ситуационном центре воцарилась тишина, и президент почувствовал себя одиноким, несмотря на присутствие окружающих. Рядом находились министр обороны Бретано и члены Объединенного комитета начальников штабов. Государственный департамент представлял Ратледж. Здесь же находился министр финансов Уинстон, так как Райан полагался на его мнение. Был тут и Бен Гудли, который обладал полной разведывательной информацией, а также глава президентской администрации и, как обычно, телохранители. Все присутствующие поддержали действия президента, но это вообще-то не имело особого значения, потому что с премьер-министром Индии говорил один Райан и, несмотря на содействие и советы его помощников, только он олицетворял сейчас собой Соединенные Штаты Америки, и его страна вступала в войну.

Репортеры узнали о месте назначения, когда их самолет военно-транспортной авиации находился над Атлантическим океаном. Им сообщили, что Америка ожидает нападения Объединенной Исламской Республики на страны Персидского залива и потому их пригласили в качестве военных корреспондентов для освещения событий. Они также узнали и о развертывании американских войск.

— И это все? — спросил один из тех, кто знали о ситуации больше других — Пока все, — кивнул офицер, ответственный за связь со средствами массовой информации. — Мы надеемся, что демонстрации силы будет достаточно, чтобы заставить войска ОИР отказаться от своих намерений, но если война все-таки начнется, события приобретут любопытный характер.

— Любопытный — не то слово, — заметил один из репортеров. Тогда офицер рассказал им, чем все это вызвано, и в К-135, самолете без иллюминаторов, летящем с репортерами в Саудовскую Аравию, воцарилась мертвая тишина.

В состав вооруженных сил Кувейта входили две бронетанковые бригады и одна моторизованная разведывательная, снаряженная противотанковым вооружением, — в задачу последней входило прикрывать границу, а бронетанковые бригады, снаряженные и подготовленные по американскому образцу, находились в глубине страны, чтобы иметь свободу маневра и дать бой вторгнувшемуся противнику, а не противостоять первому удару, который мог произойти где-то в другом месте. Американский Десятый бронетанковый полк занял позицию между двумя кувейтскими бригадами, чуть сзади. Общее командование было каким-то неопределенным. Полковник Магрудер превосходил по продолжительности службы всех остальных командиров, к тому же он был самым опытным тактиком, однако всеми тремя кувейтскими бригадами командовали бригадные генералы и вдобавок это была их страна. С другой стороны, Кувейт был настолько мал, что для него требовался всего лишь один главный командный пункт, и Магрудер расположился в нем, командуя своим полком и одновременно осуществляя функции советника кувейтских генералов. Последние испытывали одновременно чувство гордости и беспокойства. Магрудеру было понятно, что они гордились прогрессом, достигнутым их вооруженными силами после войны в Персидском заливе. Три бригады не имели ничего общего с той опереточной армией, сразу рассыпавшейся под напором вторгшихся иракских войск, хотя некоторые кувейтские подразделения дрались храбро и самоотверженно. Теперь эти бригады представляли собой достаточно надежную армию, так что у их командиров были основания для гордости. Нервничали же они потому, что им противостоял противник, во много раз превосходящий их числом и вооружением, а кувейтским солдатам, призванным в основном из резерва, было далеко до американских стандартов боевой подготовки, к которым они стремились. Но в одном кувейтские резервисты преуспели — в стрельбе из танковых орудий. Стрельба из орудий представляла собой как занятное времяпрепровождение, так и важный элемент боевой подготовки; то обстоятельство, что в бригадах недоставало танков, объяснялось тем, что несколько десятков машин находились в мастерских, где производилась замена пушечных стволов. Это делалось гражданскими подрядчиками, а экипажи танков тем временем расхаживали вокруг и ждали окончания работ.